Филипп Котов: «Я и Пьеро, и Арлекин»

У персонажа по имени Саша Зайцев раздвоение личности. Иногда из робкого блондина он превращается... в брутального Михаила Галустяна. В кино нет ничего невозможного! На днях на ТНТ стартовал третий сезон сериала «ЗАЙЦЕВ + 1». Мало кто знает, что ФИЛИПП КОТОВ, сыгравший в нем того самого нерешительного парня, в профессии далеко не новичок. Уже почти шесть лет Филипп играет на сцене Театра на Таганке

Первая зарплата Филиппа, пятирублевая купюра, долгое время висела в аккуратной рамочке в родительской квартире, на самом видном месте. Эти деньги мальчик заработал, когда ему был всего один год — Филипп сыграл роль Зайки в барнаульском театре, где тогда служили его родители. «Я рос закулисным ребенком. Сколько себя помню, всегда был в театре», — рассказывает Котов.

Филипп, я правильно понимаю, что проблема выбора профессии перед тобой даже не стояла?
Да. Но вот лет в десять-одиннадцать мне внезапно понравилось готовить. Я папе тогда сказал: «Пап, я вот думаю: мне в актеры все-таки пойти или лучше стать поваром?» Папа, шутя, ответил: «Иди, конечно, учись на повара. Станешь толстым, будешь всех нас кормить. Это же здорово». Мне правда готовка доставляла большое удовольствие, было интересно миксовать продукты, придумывать какие-то оригинальные рецепты. Я и сейчас обожаю это дело. Даже если в холодильнике почти нет продуктов, я смогу приготовить что-то шедевральное.

И какое твое коронное блюдо?
Трудно сказать. У меня и супы неплохо получаются, и второе, и салаты. Естественно, готовить я стараюсь здоровую пищу.

В детстве ты много времени проводил в театре, экспериментировал на кухне. А на учебу у тебя время оставалось?
Школа — это было не мое. Я ушел оттуда после 9-го класса. Мне была не по душе система в целом и то, что все должны быть одинаковыми. Кроме того, у меня случались проблемы с учителями.

Почему? Хулиганил?
Ты знаешь, преподавателям не очень нравилось, что я сын актеров. Нет, конечно, были педагоги, с которыми у меня складывались прекрасные отношения, которые уважали мою семью. Другие же почему-то считали меня особенным, и их это очень раздражало. Им казалось, что я странно одеваюсь, что я намеренно пытаюсь выделиться. Ну да, я мог надеть рэперские трубы с какой-то странной кофтой. В то время мы с мамой часто ходили в секонд-хенды, находили там такие вещи, которых вообще ни у кого не было. Да и о какой учительской любви можно было говорить, если я, придя в первый класс и проучившись всего три месяца, уехал вместе с мамой сниматься в «Сибирском цирюльнике» Никиты Михалкова. Когда вернулся, в меня, семилетнего мальчика, начали тыкать пальцем и называть звездой. Я не понимал, что все это значит…

Не каждый первоклассник снимается у Михалкова. Расскажи, как ты оказался в «Сибирском цирюльнике»?
Никита Сергеевич вообще часто снимает в Нижегородской области. Тогда он вместе с командой приехал в театр, где работали мои родители, чтобы набрать актеров для массовки. Практически все артисты театра уехали на съемки, за исключением моего папы и одного режиссера, которые готовились к выпуску спектакля «Калигула». Моя мама стала дублером Джулии Ормонд, они тогда очень сдружились. А Михалков даже учил маму ездить верхом. К этому времени я уже не раз посмотрел фильм «Утомленные солнцем», так что находиться рядом с этим человеком было здорово.

У тебя и фамилия соответствующая — как у героя Михалкова в «Утомленных солнцем».
Да. Я Никите Сергеевичу сказал об этом. Он ответил: «С такой фамилией ты далеко пойдешь». (Улыбается.) Джулия Ормонд, Ричард Харрис, Олег Меньшиков… Это был колоссальный опыт. Сейчас мы снимали новый сезон сериала «Зайцев + 1», в котором сыграл Жерар Депардье. Он настоящий профессионал. Депардье всегда вовремя приходил, потрясающе со всеми общался, внимательно слушал режиссера, который, между прочим, младше его на несколько десятков лет. Самое смешное, что мой папа в молодости был очень на него похож. Вообще классно, что в моей жизни случаются встречи с такими людьми. Когда мне было лет шесть, я сыграл в спектакле вместе с Александром Абдуловым и Александром Збруевым. Это тоже интересная история. Вызывают папу в дирекцию театра и говорят: «Юра, к нам приезжают Абдулов со Збруевым, им для спектакля нужен мальчик». Папа удивился: «Да какой я уже мальчик? Вы что?» — «Да не ты, а сын твой нужен!» О том, что я буду стоять на одной сцене с такими гениями, мне не сказали. И еще не предупредили, что Абдулову по сценарию надо будет идти на меня с ножом. Конечно, во время действия я ужасно испугался. Но второй спектакль я отыграл иначе — знал уже, чего ожидать. После спектаклей Збруев и Абдулов написали моей маме: «Елена, спасибо вам за сына». На следующий день я заболел и загремел в больницу. Вот что значит эмоциональность.

Мама с папой не были против того, чтобы ты стал актером? Они же видели, как остро ты на все реагируешь.
Помню, родители сказали: «Думай сам. Ты же понимаешь, в каком ритме мы живем, какую получаем зарплату. Либо у тебя что-то получится, либо тебе придется довольствоваться лишь тем, что получаешь от работы кайф…» Но я же еще до 9-го класса твердо решил, что буду поступать в то же Нижегородское театральное училище, в котором учились родители.

А сравнений с ними ты не боялся?
Первое время мне, конечно, приходилось непросто. Надо было постоянно доказывать всем, что поступил я не по блату. Я приходил раньше всех, уходил позже всех. На втором курсе я начал задумываться о будущем, стало немного страшно, была даже мысль бросить всё это к черту. Но это быстро прошло.

Филипп, а что привело тебя в Москву?
В конце четвертого курса, в апреле, мы с однокурсниками поехали сюда показываться в театральные вузы. Я хотел продолжить учебу в Москве. Здесь я пытался поступить и в Школу-студию МХАТ, и в «Щуку», в ГИТИС, во ВГИК… Где-то доходил до второго тура, где-то до третьего. Но ничего не получилось. Я уехал домой. В июне мы с друзьями вернулись. В Москве я, как лучший выпускник Нижегородского училища, получил президентскую стипендию. Церемония проходила в Театре Наций, ее вела Чулпан Хаматова, а стипендию мне и еще одной девочке вручал Олег Павлович Табаков. Кстати, училище я окончил с красным дипломом, как и родители, — для меня было очень важно не ударить в грязь лицом. На следующий день мы стали показываться в театры. Как это часто бывает, в Театр на Таганке я пошел за компанию, тогда был показ на Малой сцене. Мы поднялись на сцену: «Нижегородское училище! Умеем всё!» Правда, через пару дней мне позвонили и сказали, что в списках меня нет. Я поехал в Питер, думал попробовать поступить в ЛГИТМиК, но оказалось, что конкурсы уже прошли. До этого я в Питере не бывал, поэтому решил задержаться там на несколько дней, погулять. Дней через пять раздался телефонный звонок (чуть позже я узнал, что звонил заведующий труппой Театра на Таганке): «Филипп Юрьевич, а вы где? Сегодня, вообще-то, второй тур». Я разнервничался, стал оправдываться, мол, мне позвонили, сказали, что я не понравился. «Приходите в сентябре. Будем с вами заключать договор на испытательный срок». Это было что-то! В августе я переехал в Москву и снял квартиру в Балашихе.

И первым твоим спектаклем в театре стал…
...«Мастер и Маргарита». Представляешь, спектаклю уже 38 лет! Всех новичков вводят сначала в массовку. Сейчас я играю Иешуа — об этой роли когда-то я мог только мечтать.

Когда тебе предложили главную роль в проекте «Зайцев + 1», ты не думал о том, что в театре тебя могут не понять, не отпустить?
Меня пригласили на кастинг в июне, я сходил на несколько проб. Потом мы с театром поехали в Италию со спектаклем «Мед». И вот только мы прилетели, как мне позвонили и сказали, что я утвержден на роль Зайцева. Я был в шоке. Я стал звонить Золотухину, волновался, что же скажет Любимов… С Валерием Сергеевичем, царство ему небесное, мы разговаривали по два-три часа в день. Золотухин вообще ко мне очень хорошо относился. Когда он узнал, что я родился в Барнауле, сказал: «Вот! Еще один алтаец в нашем театре! Все у тебя будет нормально». Когда я спросил его совета по поводу проекта, он ответил: «Давай посмотрим, как будут обстоять дела в день сбора труппы. Ты пойдешь в кабинет к Юрию Петровичу, поговоришь с ним. Он либо тебя услышит, либо нет»… Любимов — абсолютно непредсказуемый человек. Я очень боялся: а вдруг мне придется уйти из театра? Мне было жалко тех постановок, в которых я уже был занят. Театр много для меня значит, театр — это дом, а съемки в кино — это интересные приключения, словно отъезд куда-то. Но вот я уже шестой год в Театре на Таганке, тьфу-тьфу-тьфу…

За эти годы у тебя, наверное, сформировались свои традиции. Как ты настраиваешься на спектакли?
Есть, конечно, какие-то общепринятые правила — например, если на пол падает текст, прежде чем его поднять, надо сесть на него. Я в это верю. А так на каждый спектакль я настраиваюсь по-разному. Есть у нас комедия дель арте «Венецианские близнецы». Я играю такого манерного персонажа, синьора Флориндо. Впервые своего героя я увидел на эскизах, нарисованных нашим художником: глаза накрашены, губки бантиком, родинка, проколотое ухо, парик… Сначала я не мог его понять, такого жеманного, немного женоподобного, пытался привыкнуть. Потом как-то раз подошел к одной из наших девчонок и попросил ее сделать мне маникюр. Посмотрел на него: да, аккуратно. Потом стал пользоваться кремом для рук. А дальше... я подобрал для него духи: раз синьор Флориндо выбегает на сцену из зрительного зала, то он просто не может пахнуть чем попало. Для каждой роли я придумываю что-то особенное, причем не столько для зрителя, сколько для себя самого. Например, для спектакля «На всякого мудреца довольно простоты» у меня есть две резинки для волос: в первом акте у меня клетчатая резинка, во втором — черная. Своих персонажей я складываю по кирпичику. Мне нравится быть разным. Я и Пьеро, и Арлекин… Сейчас мне уже несложно играть Сашу Зайцева: я надеваю очки, аккуратно укладываю волосы — и всё! Это не я, не Филипп Котов. Я уже и споткнуться могу на ровном месте, задеть что-то, уронить — становлюсь нелепым как Зайцев. Кстати, я храню очки, которые в проекте носит мой герой.

То есть в обычной жизни тебе очки не нужны?
Нет. В этих (показывает очки со слегка затемненными стеклами) я хожу, чтобы... скрываться. Как бы я ни одевался, во что бы ни кутался, всё равно узнают. В целом я нормально к этому отношусь. Раздражает разве что то, что иногда во время спектакля перешептываются: «Зайцев, Зайцев»…

Филипп, тебе всего двадцать четыре года. Ты уже шесть лет играешь в московском театре, у тебя главная роль в рейтинговом телепроекте, уже есть несколько фейковых страничек в «Твиттере», созданных поклонниками. Нет чувства некой избранности?
Я стараюсь на этом не концентрироваться, не зацикливаться ни на удачах, ни на провалах. Так можно запросто потерять себя, потерять то, что уже есть. Это называется простым словом — «зазвездиться». Всё это не про меня. Я не любитель тусовок — сглазить могут.

Скажи, чем ты обычно занимаешься в свободное время?
Иногда я пишу стихи. А вообще, ты знаешь, на хобби не хватает времени. Вот осенью, параллельно с работой в театре, делал ремонт в квартире. Научился очень многому, так что теперь я не только актер, я, можно сказать, новую профессию освоил. Бывало, карнизы прибивал с текстом в руках. А что делать? Есть личная жизнь, пора уже и о будущем думать. (Улыбается.)