Александр  Ф. Скляр

Сколько у вас песен, исполняя которые вы улыбаетесь?

Я на эту тему никогда не думал. Я же не юморист! Хотя в песне очень ценю иронию. Быть слишком серьезным по отношению к тому, что делаешь, — это вообще, на мой взгляд, довольно опасно. Не исключено, что тогда другим это может быть смешно.

А было такое, что вы себя в жизни переоценивали?

Гениальным я себя вообще никогда не воображал. Конечно, я могу назвать несколько удачных своих песен, выдержавших испытание временем. Но при этом было очень много и проходного.

Ваши самые лучшие песни — это какие?

Наверное, «Пьяная песня», «Не называй меня Сашенькой», «За гагарой с черным пером», «Черное знамя», «Сад»… Пожалуй, вот эти.

Правда, что в 26 лет, на одном из своих первых концертов, вы пели песню Макаревича «Марионетки», и тут он пришел с группой, сел в первый ряд, слушал вас и улыбался?

Правда. Я тогда своих песен почти не писал, исполнял чужие, и «Марионетки» мне нравились. То, что в этот момент в зал вошел Макаревич, — чистая случайность. Я испытал чувство неловкости. Я же тогда был еще начинающим артистом, студентом, а он уже был лидером группы «Машина времени». Так до сих пор и не знаю, понравилось ему мое выступление или нет. Вряд ли это было хорошо… Позже ваши дороги с Макаревичем не пересекались? Пересекались. Я однажды поехал в Гурзуф на студенческие каникулы, и он там тоже оказался вместе с питерским музыкантом Юрой Ильченко. Частенько по вечерам они пели песни на набережной, а я приходил на эти посиделки и очень внимательно слушал.

Вы тогда в глубине души хотели играть в «Машине»?

Нет, я не думал об этом. Мне казалось правильным начать делать свою группу, и у меня их потом было много — около десяти. Каждая просуществовала по полгода.

В 28 лет вы создали «Ва-БанкЪ», который существует до сих пор. Последние годы вы чувствовали, что увязли в шоу-бизнесе?

Так или иначе, я, конечно, являюсь частью шоу-бизнеса, как любой профессиональный артист. Другое дело, что я не в эстрадно-развлекательной его части. В ней существует целый ряд правил, которые мне не импонируют. Я не люблю светиться по любому поводу, не хочу заниматься пиаром ради того, чтобы мое имя было известно всем и каждому, чтобы, куда бы я ни вошел, все бы меня сразу узнавали. Мне это неинтересно.

Почему всем остальным интересно, а вам нет?

Ну, не так уж и всем. Есть целый ряд весьма уважаемых музыкантов, которым это тоже неинтересно. Я в этом смысле не изгой.

Кому еще?

Земфире, например. Я считаю, что ее последний альбом — самый лучший из того, что она сделала. Мне и «Вендетта», в общем-то, нравилась, но «Спасибо» — вне конкуренции. Есть у Земфиры песня, слушая которую вы жалеете, что не вы ее написали?

Скажем так: у нее есть несколько очень сильных песен, которым я отдаю должное. «Господа», например. Затем та, что кончается словами «я полюбила вас, Марина Цветаева». В общем-то, на последней пластинке нет ни одной проходной вещи, что достаточно редко для отечественной музыки.

Вот Земфира ограждает себя от общения во время написания альбома. Вы тоже?

Я общение не ограничиваю, но непосредст-венно в работу посторонних лиц не допускаю. Например, запись последнего альбома «Город Х» я вообще решил сосредоточить на минимальном количестве людей. Мы делали его вдвоем с питерским музыкантом Олегом Литвишко. Я бы и сам все записал, но не владею технологиями в той степени, в которой ими владеет Олег. Я просто восхищаюсь, как его руки бегают по клавиатуре, как он все это понимает. И потом, Олег — мультиинструменталист, он может сыграть на гитаре, на клавишах… Это здорово, когда не нужны ни студийные помещения, ни дополнительные музыканты, от которых ты зависишь. Ведь неизвестно, как они тебе сыграют.

А вы могли бы быть не элитарным артистом, а интересным для всех?

Скорее всего нет. Мне это тоже неинтересно. На мой взгляд, быть в музыке эстетом гораздо привлекательнее. Большинство песен «Ва-Банка» — на очень подготовленного слушателя. Хотя, с другой стороны, если взять процент моего слушателя от общего количество людей, живущих в стране, то, по моим представлениям, это примерно от двух до пяти процентов. То есть я интересен пяти-шести миллионам, и это очень много!

При том что вы не связаны ни с каким продюсерским центром...

А вот это и есть та самая часть шоу-бизнеса, в которую я не хочу входить. Я всю жизнь сам себе глава. У меня есть, конечно, мой директор, мои музыканты. Но мы сами решаем, в каких клубах играть, в каких — нет, в каких тусовках принимать участие, а какие игнорировать. Нам никто ничего не может навязать. Это касается и звукозаписывающих компаний — я теперь с ними не связываюсь. Земфира ведь то же самое сделала! И на Западе артисты давно уже уходят от них — это вообще тенденция нашего времени. Что сделала группа Radiohead со своим последним альбомом? Запустила его в Интернет, и за два месяца пластинку скачали больше миллиона человек! Я собираюсь выпустить новый альбом в коллекционном издании, а через две недели он будет продаваться только через Интернет! Вот тут-то мы и посмотрим, сколько людей захочет его скачать. И ни одна звукозаписывающая компания не сможет, сделав скорбную мину, мне сказать: «Саша, твой альбом плохо продается — артист ты вот такой!»

А если бы вам предложили за альбом большие деньги?

Если бы у бабушки была мошонка, она была бы дедушкой. Мне заплатят, но меня же и обманут, и я тут же буду всем чем-то обязан. В реальности мне не предлагают безумные деньги за альбом, а если так, то зачем мне от кого-то зависеть и ходить с протянутой рукой?

Между вами и реальностью вообще есть преграда?

Есть. Мы же существуем в довольно жестком мире. Он все больше и больше затачивается на теме материальной выгоды, все отношения переходят в разряд «купи-продай». Это мне категорически не нравится.

С чем еще не можете примириться?

С системой лжи. Она во всем: в шоу-бизнесе, в политике, в СМИ. Людей оболванивают, и это тоже не может мне нравиться. Я считаю, что искусство — одна из немногих областей, которые еще держат свои позиции, да и то в лице небольшого количества людей. Но мне хватает этих людей. Скажем, в сегодняшнем писательском творчестве мне хватает Артура Переса-Реверте или Владимира Сорокина — я считаю, что он блестящий стилист, настоящий писатель. В мире кино тоже есть бескомпромиссные и очень честные люди, которые снимают свои фильмы вне зависимости от конъюнктуры и всей этой тотальной лжи. К таким я отношу из западных Такеши Китано, Джима Джармуша, из наших — Рогожкина, Кирилла Серебренникова, Сергея Лобана, который снял фильм «Пыль» с Петей Мамоновым. Это «жители моего города», они не обманывают, а значит, на них я могу опираться. Ко всему остальному ужасу, который происходит, я стараюсь даже не прикасаться.

Странно, вы ведь даже на «Фабрику звезд» приходили?

Приходил. Не помню, на какую из них — на вторую или на третью. Но это был чисто мастер-класс группы «Ва-БанкЪ». Мы встречались с этими молодыми ребятами, часть из которых, конечно, талантливые люди, но мне их жалко. Потому что они изначально обмануты, играя в эту игру, по которой якобы можно сделать артиста за ограниченный период времени.

А кого талантливого вы там приметили?

Там была одна очень хорошая девчонка, я не помню ее фамилии. Она такая беленькая — по-моему, из Сибири. У нее отличный голос, что для начала уже немаловажно. Но где она сейчас, я не знаю.

А у Козина, которого вы очень любите, и у Вертинского были далеко не лучшие голоса…

Да, но у Козина была невероятно красивая интонация, очень чувственная, характерная только для него. И у Вертинского не было сильного голоса, но тоже была потрясающая, неповторимая манера. Собственно говоря, нужно делать из себя неповторимого артиста — только это интересно.

А как выработать свою манеру? Ну, это невозможно объяснить…

Надо очень много петь, в самых разных условиях.

У вас есть татуировка Too Late, в переводе с английского — «слишком поздно». Что для вас было бы уже поздно начинать?

Да много чего. Какие-то этапы в своей жизни нужно было постараться сделать вовремя. Вообще эта тату напрямую связана с одной из заповедей великого самурая Средневековья Миямото Мусаси, у которого в «Книге пяти колец» написано: «Не опоздай встать на путь воина». Это заповедь для любого начинающего самурая.

Вы опоздали встать на путь воина?

Я понимаю этот девиз в широком смысле: «Не опоздай сделать какие-то вещи, которые потом уже не сделаешь». Например, я бы мог профессионально позаниматься вокалом и точно взялся бы за это, будь мне сейчас лет тридцать. А в пятьдесят уже поздно. Моя манера пения уже выработана через множество собственных ошибок. Была бы возможность отмотать время назад, я бы не стал наступать на эти грабли, я бы постарался профессионально подойти к своему голосу и его поставить. А он не был поставлен, соответственно, он был много раз сорван, дыхание неправильное было. Жаль, тогда не нашлось рядом человека, который подсказал бы: «Саша, конечно, хорошо так голосить со сцены, но вообще-то надо позаниматься…»

Вы ездите на «мерседесе». Это машина вашей мечты?

Нет, это просто машина. Я стараюсь к таким вещам не привязываться, это мелочь.

Подержанная?

Да. Для того чтобы купить новый «мерседес», нужно выложить сразу большую сумму денег, но в свободном обращении у меня такой суммы нет, а залезать в долги и брать кредиты я не буду — я другого воспитания человек. Мне вообще не нравится идея, что я должен в течение какого-то времени выплачивать кому-то деньги. Если мне нужна машина, значит, нужно купить такую, на которую у меня есть средства.

А как насчет «построить дом, посадить дерево, вырастить сына»?

Дерево посадил, дом построил, сына вырастил. Все это уже есть.

Дом реально сами строили?

Нет, только обновил тот дом, который построил мой дед. Просто нанял рабочих, которые перекрыли крышу, покрасили его заново, сделали новое крылечко, потому что старое уже совсем развалилось. Обычный летний домик с верандой, но я его очень люблю.

А дерево какое посадили?

Клен. На нашем же участке увидел росточек, выкопал и пересадил его в другое место. А сейчас он с каждым годом все выше и выше.

Сын чем занимается?

Заканчивает журфак МГУ и работает на телевидении. Пока ему вроде интересно.

Как думаете, почему большинство творческих людей не пишут ничего хорошего после 50 лет?

Это миф. Вот сейчас продолжает творить Пол Маккартни, послушайте его последний альбом. Лично мне он очень нравится, несколько песен просто очень хороши. Игги Поп еще есть, ему тоже 60. А Роберт Плант разве плох?