Евгений Кафельников и Марат Сафин

Марат Сафин и Евгений Кафельников знают друг друга 13 лет. Они встретились в 97-м году, когда Евгений уже выиграл несколько престижных турниров, а Марат еще только подавал большие надежды. Добрые приятельские отношения, по признанию спортсменов, у них сложились сразу же. И не испортились, даже когда пришлось стать противниками на корте. Всего друг против друга они играли четыре раза: в первом матче счет открыл Евгений, два следующих выиграл Марат. Так получилось, что последняя, самая напряженная игра завершилась ничьей — 2:2. «Идеальная комбинация: никто ни на кого не обижен», — говорят они хором. Во время разговора Марат и Евгений часто дополняют друг друга. Сразу видно, что им постоянно приходится вести переговоры вместе, — и Кафельников, и Сафин сегодня занимаются проблемами тенниса в России. У обоих богатый опыт, они как никто другой знают структуру этого спорта, и к тому же оба были и остаются любимцами публики. Поклонники тенниса не раз отмечали, что игра этих теннисистов буквально завораживает: харизматичные, волевые — на турнирах с их участием никогда не было свободных мест. Неудивительно, что президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев сразу же привлек и Сафина, и Кафельникова к работе в Федерации. Марат, в частности, занимается повышением статуса международных турниров по теннису, проводимых в России, а Евгений отвечает за проведение соревнований ветеранов, таких как «Легенды тенниса».

Вы сами давно стали легендами тенниса, но назвать вас ветеранами язык не поворачивается. На Roland Garros не хотелось взять в руки ракетку?
Марат: Тряхнуть стариной? Нет, единственное, чего захотелось, — это организовать такой же турнир у нас. То есть сделать турнир высокого уровня, на который пока не хватает денег. Если бюджет подобного турнира в Европе составляет 8 млн евро, то у нас на всё дается 5. Если у федерации бюджет в 1 млн долларов на всю Россию, то, для сравнения, во Франции — 80, в Англии — 100, а в Америке более 200. И это ежегодно. Нам же хочется сделать из Кубка Кремля бренд. Поэтому мы бегаем, постоянно ищем спонсоров. Теннис — третий спорт в стране. Его нужно развивать. У нас еще есть девочки, которые играют, а вот среди мальчиков уже почти никого нет: Женя ушел, я, скоро уйдет Коля Давыденко, Игорь Андреев тоже. После нас никого не останется. Нужно воспитывать новых спортсменов.
Евгений: У нас почему-то все изначально думают только о прибыли.
М.: А как работают испанцы? Они вообще с корта не уходят. При этом получают за свою работу 5 тыс. долларов, а наши хотят 10–15. Я прожил 8 лет в Испании, год в Швейцарии. Мне нравится Америка: там удобно, понятно, дешево. Всё есть. И я хочу, чтобы так было и у нас. Это моя страна, и я очень ее люблю. Я хочу, чтобы в каждом регионе были академии спорта, небольшие спортивные школы или хотя бы физкультурные комплексы. Это моя главная задача, ведь сейчас нет вообще никакой инфраструктуры.
Марат, вы приезжали в Ванкувер болеть за наших хоккеистов?
М.: Это была моя первая поездка после назначения в Олимпийский комитет. Поехал посмотреть, как работает вся эта система, понять, какие есть проблемы, чтобы начать как-то их решать. Олимпиада в Сочи уже скоро. Хочется, чтобы мы выступили на высоком уровне — оказались хотя бы в тройке. Я переживаю за наших детей. Хорошо, когда ребенок живет в Москве. А если где-то в регионе? Там сейчас спорт практически не развивается, но я уверен, что талантливых ребят полно. Наша задача —вытащить их с улицы и занять чем-то.
Евгений, Сочи — это же ваш родной город. Вас не пригласили в Олимпийский комитет?
Е.: Нет, не пригласили, а навязываться я не буду. Если руководству не нужен мой пятнадцатилетний опыт в спорте...
Вам обоим не хотелось бы взять учеников, передать им свой опыт?
М.: Я не смогу работать и тренером, и вице-президентом Федерации тенниса, и в Олимпийском комитете. Просто не успею везде.
Е.: А я помимо тенниса занимаюсь развитием гольфа в нашей стране… в лице первого вице-президента Ассоциации гольфа России. (Улыбается.) Гольф — мое хобби, моя страсть.
М.: А вот у меня нет хобби. Сейчас вообще стало модно, чтобы обязательно было хобби. Например, модно заниматься искусством. Столько развелось «профессионалов», буквально все теперь занимаются чем-то возвышенным: открывают галереи, пишут картины…
Е.: Захотел заняться дизайном, есть деньги — вот ты уже и дизайнер. В кино сняться захотел — пожалуйста.
М.: Получается такая игра, которая очень сильно отдает глянцем. А я не хочу придумывать себе увлечение. Я люблю играть в футбол, люблю путешествовать, летать.
Е.: Не налетался еще?
М.: Нет, мне нравится часто менять обстановку. Сегодняшняя работа этому, к счастью, способствует: частые командировки.
Е.: А я раньше любил сам пилотировать, но в последнее время боюсь. Сейчас стал совсем «земным». Длинные перелеты моя нервная система уже не выдерживает.
М.: Психуешь, требуешь у стюардесс открыть люк на высоте девять тысяч метров? (Смеется.)
Е.: Нет, выпиваю пару таблеток и сплю. За спортивную карьеру налетался так… Наверное, сложно найти на планете такую точку, где бы я не был. Только Южная Африка осталась пока не изучена. Играла бы наша сборная сейчас на чемпионате мира по футболу, можно было бы туда слетать. А так резона нет — смотрю матчи по телевизору.

ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ ЧИТАЙТЕ В ПЕЧАТНОЙ ВЕРСИИ ЖУРНАЛА ОК!