Евгения Линович

Женя, ты творческая личность и у тебя в голове всегда множество идей. Что тебя сейчас вдохновляет?

Пусть это и прозвучит банально, но сейчас меня вдохновляет классическая русская литература вне школьной программы. Читаю роман Толстого «Воскресение». Хочу сказать, что за последние два года ничто меня так не «заводит», не вдохновляет и не восхищает, не насыщает энергией, как чтение всем известных произведений. Я скачала 4200 книг в «домашнюю библиотеку» на телефон и некоторые отрывки перечитываю по несколько раз, и всегда — мурашки по коже. Искренне не понимаю, как можно намеренно лишать себя такого удовольствия, «десерта», как русская классика?

Скажи, пожалуйста, что больше всего тебя радует в процессе чтения? Образность языка? Как построены фразы?

Да. Это можно опять же сравнить с гастрономией. Дегустируя семиступенчатые обеды мишленовских поваров, ты преследуешь цель не наесться, а получить удовольствие. Вот и я читаю с той же целью. Такое владение родным языком — ты знаешь все слова, они общеупотребимы — подобно виртуозному выступлению жонглера в цирке, подбрасывающего предметы и превращающего действо в красивый номер. Такое гурманство!

Как русская классика отразилась на твоих дизайнерских проектах?

Коллекция осени-зимы — «Война и мир» — уже создана, хотя ее появление обосновано не чтением литературы, а тем, что у меня подрос сын. Я его повезла в Санкт-Петербург, в те музеи, которые были бы интересны мальчикам: Военно-морской музей, Артиллерийский... Собственно, именно музейное пространство и экспонаты заворожили меня своими деталями, что в конечном счете и подтолкнуло сделать коллекцию, навеянную военным мундиром. Данная тема получила впоследствии логичное название. Не нужно даже объяснять, о чем коллекция и какова ее идея. Мода в принципе поверхностная штука, в ней нет глубины, всё сиюминутно, но история знает имена величайших, чьи творения и по сей день будоражат воображение. Я никоим образом не претендую на место Ив Сен-Лорана. Есть целый ряд примеров, когда в коллекции того или иного мэтра присутствует общий смысл, который читается в каждой пуговице и каждой строчке. Даже через добрые 50 лет в «русской» коллекции Ив Сен-Лорана ты можешь найти новые смысловые подробности, до тебя наконец-то доходит то, что хотел сказать дизайнер этим швом, цветом и т. д. Всё неслучайно. Такая творческая деятельность для меня пример. Для каждой коллекции я пытаюсь придумать тему, изучить ее, «пережить». А уже после потихоньку приступать к эскизам и мудборду. Зачастую то, что представлялось в начале работы, и результаты в конце — почти диаметрально противоположные вещи. Но это всё находится на одной смысловой прямой.

Твои изделия всегда отражают работу со смыслом и глубокое изучение того поля, где они родились, их корней?

Где бы я ни работала — во всех сферах деятельности, будь то «SPA Палестра», Masterpeace, работа в Ассоциации народных промыслов — моя деятельность имеет социальный подтекст. Я считаю, лучше всего в этой жизни стремиться приносить пользу обществу. Мне хотелось бы и создавать коллекции, и при этом давать рабочие места — такой фэшн-компромисс. Да, я работаю в сфере, которая интересна 1% нашего населения. Но во всём этом «украшательстве» есть глубокий смысл: поддержать народные промыслы на новом витке их развития. Как красиво ты деревянные ложки ни покрась, всё равно они не утилитарны: никто на них не играет и ими не ест, ведь есть «Икеа». Вот, например, этот ободок сделан умельцами, которые занимались плетением корзин и оберегов в виде соломенных гусей. Сейчас практически никто не собирает грибы, в корзинках ничего не носят. А «мощности простаивают» и руки не задействованы. Например, если бы не наши ободки, то никто бы не узнал, насколько промысел плетения из соломки может быть эстетичен и моден в XXI веке.

А где же шляпы? Они вновь на пике популярности.

Надеюсь, что скоро смогу вас порадовать. У нас планируется совместный проект с отечественным брендом, который мы пытаемся реинкарнировать и осовременить. На следующее лето мы уже подготовили кепки и козырьки с богатым декором.

В наших деревнях случается так, что бабушки и дедушки не могут никому передать свое мастерство: детям и внукам, живущим в городе, это не нужно. Как с этим быть?

Да, это проблема. Сейчас само выражение «народно-художественные промыслы» лишено актуальности. Чаще всего те, кому передали навыки рукоделия те же самые бабушки, идут учиться на графического дизайнера — в данный момент это перспективнее. Мы привлекаем в профессию целые семьи, в основном из регионов. Пользуясь ситуацией и знанием того, что аудитория журнала ОК! обширна, обращаюсь ко всем, кто умеет что-то делать руками: не стесняйтесь и пишите нам. Мы открыты и всегда рады принять в ряды своих сотрудников талантливых мастеров. Даже если ваша профессия — воспитатель детского сада, но досуг свой вы проводите с пяльцами, вышивая, например, крестиком, я рада буду предложить вам рабочее место. Иногда к нам приходят люди, которые имеют за плечами два высших образования, а нашли они себя именно в рукоделии.

Хорошо, если таким образом удается сохранить преемственность промысла. Чем, собственно, итальянские кружева лучше наших, отечественных, вологодских?

Я посещала монастыри на севере страны — на Валааме, в Карелии, на Соловках — и узнала, что когда-то, в XVIII веке, туда «расквартировали» итальянских кружевниц с целью перенять их опыт. Техника, конечно, обросла российской спецификой, но, главное, сохранилась. У нас в планах наладить с ними сотрудничество.

У тебя трое очаровательных детей. Скажи, почему до сих пор нет детской одежды твоего авторства?

Специально для Стеллы Аминовой, владелицы бутика Five Kids и мамы шестерых детей, мы делали аксессуарные сеты для мамы и дочки. Одежду не хочу создавать принципиально. У меня четкое убеждение, что вещи для малышей должны стоить полкопейки за килограмм: они легко пачкаются, и дети из них быстро вырастают. В общем, неоправданная переплата за премиальность бренда. Хотя у моих детей есть наряды Monnalisa и Dolce&Gabbana, но это всё подарки родственников. Мальчика баловать одеждой вообще странно. Хотя мой сын Боря любит переодеваться по несколько раз в день, как его дедушка. Дочь Алина носит всё мое и сама покупает одежду младшим — Боре и Агате. Это воспитательный момент. Я выделяю средства и делегирую ей эти полномочия. Может, у нее и остается рублей пятьсот на карманные расходы, но она ответственно относится к такому поручению. И ей радость, и мне забот никаких.

Как, по-твоему, развивается российская мода? Сейчас стать дизайнером проще, чем, скажем, десять лет назад?

Десять лет назад у нас были только Алёна Ахмадуллина, Денис Симачёв и мэтры в лице Валентина Юдашкина и Славы Зайцева. К русским дизайнерам относились с легким недоверием и даже подозрением. Вика Газинская, которая очень успешна как дизайнер — ее вещи продаются по всему миру, — еще пять лет назад говорила, что в нашей стране никогда не будет индустрии моды. Ребята из Opening Ceremony, которые в разное время сотрудничали и с Kenzo, и с другими, называют Россию новым Антверпеном. Взгляд «из-за бугра», как говорится. Если ты активен и талантлив, то смело отправляй свой лукбук в редакцию Buro 24/7, — я уверена, тебя непременно заметят и что-то предложат. Я сама всегда рада помочь: например, выйти в наряде неизвестного дизайнера, выложить фото в Instagram и рассказать друзьям. Для молодых дизайнеров есть конкурсы и программы поддержки, да и с тканями сейчас намного проще. Я верю, что ребятам из регионов легче наладить производство, чем москвичам, ведь там совершенно другие тарифы и ставки на пошив. Цены в Москве на элементарные услуги: подшить брюки, пришить пуговицу, — неприлично высокие, выше парижских и миланских.

Кого из дизайнеров современной России ты можешь особо выделить?

Газинская — моя любимица! К моей великой радости, она выпустила более демократичную линию с &Other Stories, где вещи стоят от 50 долларов. Честно, я просто купила всё и закрыла вопрос с casual-гардеробом на лето. С уважением отношусь к творчеству Саши Арутюнова, сестер Рубан, Наташи Алавeрдян, которая очень не любит, когда ее называют русским дизайнером. Андрей Артёмов (The Walk of Shame) очень хорошо зарекомендовал себя в Европе и Америке. Это наш негласный топ-5. Имя Натальи Колыхаловой совсем новое, мое открытие. У нее уже за плечами учеба в Central Saint Martins College и работа в ведущих домах моды из серии Alexander McQueen. Всего год, как она вернулась в Россию, и уже приступила к работе над собственной маркой. У нас есть талантливые стилисты — Александр Рогов, Наташа Гольденберг. Выделю и Trends Brands. Я обожаю концепты и считаю, что у магазина, в котором продаются только одни рубашки, больше будущего, чем у просто очередного бутика со стандартным набором предметов гардероба. Наташа Валевская, которая очень давно в фэшн-индустрии, выступала с кутюрными платьями в каменьях — по сей день ее творчество свежо: она идет в ногу со временем, отвечает на запросы потребителя — тому подтверждение ее последняя коллекция. Вот пример неоднодневного бренда. A La Russe Anastasia Romantsova — наверное, самый народный бренд из отечественного люкса. Он понятен публике. Ты приезжаешь на званый прием к губернатору N-ской области и ты ничего не видишь на девушках, кроме нарядов данной марки. Анастасию Романцову знают и любят все, кто хотя бы иногда читает русский глянец. Она образец хорошего тона. Жалко лишь то, что в коллекции Resort 2015 потерялось «ДНК» бренда. Отличная история с принтом в виде мыльных пузырей, но нет привязки к его ценностям и принятой стилистике. Не случайно же маркетологи прописывают в европейских марках «базу» бренда, и дизайнер не имеет права игнорировать их установки. А поскольку у нас никакого маркетинга в моде нет, многие бренды потихоньку затухают. Жалко Симачёва — остался только бар.

Женя, ты всегда на передовой светского общества. Тебе правда это интересно?

Да, виновна! Посещение светских мероприятий обосновано прежде всего тем, что я страшная тряпичница — наряды-то нужно «выгуливать где-то. Работа у меня такая — переодеваться. (Улыбается.) До этого момента я просто считала себя больным человеком, а сейчас вроде как положено. Второе: нехватка времени на звонки-обеды-переписки с теми людьми, с которым общаюсь по работе на этих раутах. А третье, я испытываю радость от встречи с друзьями. Не так давно была на открытии веранды у «Бублика». Кого там только не было: сливки общества и вершители судеб: и правительство, и банковская сфера. Пришла на пять минут, а отлипнуть не могла два часа. Коктейли и фуршеты — казалось бы, пустота, но в связи с тем, что event-индустрия подросла, вечеринки с презентацией духов уже проходят в сопровождении симфонического оркестра. Так каждое десятое мероприятие — высококультурное действо.

Статус it-girl априори включает в свое понятие наличие вкуса и стиля. Но часто так случается, что этих it-girls одевает кто-то другой. Заслуженно ли это звание?

Мировая практика такова, что их одевают. Это как наука. Сначала тебе помогает стилист, ты понимаешь правила игры. Если ты it-girl международного уровня, то должна вдохновлять, — на этот результат с тобой работает целая команда. Некрасиво по отношению к своим поклонникам, когда ты отлично выглядела, на тебя равнялись многие, а потом вдруг всё сошло на нет. Рассуждения из серии «Я уже it-girl, зачем мне тратить деньги и время на стилистов?» не приемлемы. И у меня есть подруги, с которыми я советуюсь по поводу стиля. Та же Оксана Он, которая регулярно получает картинки в WhatsApp, и всегда даст дельный совет. Я выступаю за стилистов. Например, мы же не чураемся того, что кто-то ходит в салон за прической и мейком, а стилист — такая же профессия, как и другие. Хорошо если ты умеешь делать мейк-ап сам, но важный выход и подбор соответствующего рангу мероприятия наряда требует взгляда со стороны. Если у человека нет возможностей, а it-girl очень хочется быть, то надо выбрать пять it-girl и взять от стиля каждой по чуть-чуть. И вы не будете второй Наташей Гольденберг или Мирой Думой. Это тоже путь. Великие писатели и художники создавали свои первые опусы в подражание.