Максим Диденко: «Когда я делаю спектакль, то стараюсь ни на что соседнее не смотреть»

Максим Диденко о своем прочтении «Кармен», о том, как сочетать в одном спектакле сразу несколько жанров, о музыке, Серебренникове, Вырыпаеве и Сорокине.

Максим Кашин Максим Диденко

24 мая на сцене КЗ «Зарядье» состоится премьера экспериментальной постановки спектакля «Кармен», режиссером которой стал один из самых обсуждаемых театральных режиссеров нового поколения – Максим Диденко. В преддверии премьеры мы встретились с Максимом и поговорили о его прочтении «Кармен», о том, как сочетать в одном спектакле сразу несколько жанров, о музыке, Серебренникове, Вырыпаеве и Сорокине.

Максим, «Кармен» — это полиформа, которая сочетает в себе и драму, и оперу, и балет. Как родилась мысль поставить спектакль именно так?

Дело в том, что Павлу Каплевичу (продюсер «Кармен». — Прим. ОK!) приснился сон. В нем он увидел некоторых артистов в роли Хозе и Кармен, а именно — Александра Балуева и Карину Хэрунц. Сон ему снился всё дольше, и с каждым его новым витком история обрастала большим количеством людей. В какой-то момент там появился я. Я, собственно, и действую по законам сна Павла Каплевича, и поэтому рационально объяснить происходящее абсолютно невозможно. Ведь во сне нет никаких рациональных причин. 24 мая этот сон приснится вновь, но уже другим людям, гораздо большему количеству.

Чего больше в этом спектакле — драмы, оперы или балета?

Я бы не сказал, что здесь много драмы. Тут скорее музыка. Именно она играет ключевую роль. Это в первую очередь музыкальный спектакль с некоторыми элементами драмы: все-таки в нем играет драматический артист Балуев. Все участники действа — и танцоры, и певцы — в меру своих умений присоединяются к этой музыке и высекают из нее искры смысла.

Фотография: Максим Кашин Максим Диденко

На какие инструменты делается акцент в музыке вашей «Кармен»?

Вот это как раз самое примечательное. У нас есть ансамбль древних аутентичных инструментов, в основном арабских: например, сантур — средневековый арабский струнный ударный инструмент, лютня, древние флейты. А композитор Алексей Сюмак переоркестровал музыку Жоржа Бизе и сочинил для нашей «Кармен» собственные произведения. Всё это объединилось в некую музыкальную вязь — я называю это так.

Почему все-таки решили соединять жанры, а не делать спектакль в одном, чистом и едином?

Я не уверен, что в современном мире чистый жанр вообще возможен. Мне кажется, что в мире искусства, мире технологий, вообще в нашем обществе всё настолько перемеша- но, что чистых форм и жанров в принципе больше нет.

Что лежит в основе спектакля «Кармен»?

Когда я делаю спектакль, то стараюсь ни на что соседнее не смотреть, поскольку это немного замыливает глаз и мешает действовать свободно. Когда на что-то ориентируешься, хочется либо походить на это, либо, наоборот, сильно отличаться. Я отталкиваюсь от того, что мне предлагают Айдан Салахова, Алексей Сюмак и Филипп Чижевский (дирижер спектакля. — Прим. ОK!) и «варюсь» больше с теми людьми, которые вовлечены в процесс. Читаю, что написал Михаил Чевега (автор стихов в спектакле. — Прим. ОK!), пытаюсь его стихи «вскрыть», прикоснуться к ним. Я настолько нахожусь внутри того процесса, который идет между всеми участниками спектакля, что высовываться из него и смотреть на что-то, что уже было сделано раньше, не хочется.

Фотография: Максим Кашин Максим Диденко

А какие театральные режиссеры вам нравятся?

Мне нравятся работы Ромео Кастелуччи, Димитриса Папаиоанну, Боба Уилсона, очень люблю спектакли Кирилла Серебренникова.

У Серебренникова что именно?

Любимого нет, но если что-то выделять, то «Кафка».

А Вырыпаев? Он как раз недавно приезжал в Москву и выступал в Театре.doc.

Люблю.

Что?

Много лет назад в Санкт-Петербурге, в очень маленьком пространстве я смотрел спектакль «Кислород», в котором играл сам Иван. И это, пожалуй, крутейшее впечатление, которое я от его творчества получал. И ничто другое пока этот эффект не смогло перебить. У него понравились еще «Невыносимо долгие объятия», и вот недавно я ходил на «Иранскую конференцию». Потрясающе.

Мне всегда казалось, что спектакли Вырыпаева поставить сложно, если их ставит не он сам.

Вообще любое театральное средство, которое применяется к текстам Ивана, как-то неорганично смотрится внутри мира Вырыпаева. Там настолько мощный текст, настолько самодостаточный, что его очень сложно изобразить. Тут надо, наоборот, лишаться средств. Разоружаться, а не вооружаться. Когда Иван ставит пьесы сам, у него просто все сидят, говорят в микрофон и что-то происходит со светом — чуть побольше его, чуть поменьше. И этого достаточно.

Тут не поспоришь. Вернемся к «Кармен». Расскажите про декорации для спектакля, ведь их создавала Айдан Салахова.

Айдан очень волновалась, когда мы решили, что она будет делать декорации. Тогда она еще сказала мне: «Я никогда не делала ничего для театра». А Паша Каплевич ей на это ответил: «Айдан, сделай всё так, как делаешь свои инсталляции». Она так и поступила: придумала вот такие коконы для героев, в которых они рождаются. Декорации, надо сказать, очень сильно перекликаются со всем моим творчеством.

Фотография: Максим Кашин Максим Диденко

Когда вы начали репетировать «Кармен»?

С начала апреля. Тут еще интересный момент: у ребят такие сложные графики, что я репетирую с каждым по отдельности. Это такое смешное упражнение для мозга.

Сколько часов в день репетируете?

По-разному. От трех до шести.

Боитесь реакции зрителя?

Я решил не бояться и не ждать. Будь что будет.

Фотография: Максим Кашин Максим Диденко

Что мы ждем от вас дальше, после «Кармен»?

Из большого я буду ставить «Норму» по роману Сорокина с актерами Мастерской Брусникина.

Почему именно «Норму»?

Началось всё с того, что в Новосибирске я ставил спектакль «Я здесь» по карточкам Льва Рубенштейна. Тогда я стал исследовать историю московского концептуализма и обнаружил, что свои первые вещи Сорокин создавал в рамках этого объединения. «Норма» — его первый роман, написанный в 1979 году и уходящий корнями в московский концептуализм. А поскольку меня интересовало само это направление, заинтересовала и эта вещь. Она очень необычная, мозаичная и поэтому показалась мне прекрасным материалом для спектакля — тем, что хорошо резонирует с сегодняшним положением дел в нашей стране.