Дмитрий и Татьяна Дюжевы: 10 лет спустя

10 лет назад Дмитрий и Татьяна Дюжевы сыграли свадьбу. В этом году они снова станцевали вальс молодоженов, превратив юбилей в старинный бал.

У вас в этом году юбилей — 10 лет совместной жизни. Отмечали с размахом?

Дмитрий: Мы в официальном браке 10 лет, а встретились 12 лет назад и с тех пор не расстаемся.

Татьяна: Нашу годовщину мы решили отметить там же, где была наша свадьба, — в отеле «Метрополь». 10 лет назад было около 150 человек гостей. В этом году мы собрались небольшим кругом самых близких друзей и вспомнили, как это было. Торжество началось с танца молодоженов и закончилось выносом огромного торта. На мне снова было белое платье, и я бросала букет невесты. Для гостей мы организовали настоящий старинный бал с участием профессиональных танцоров. Мы с Димой тоже окунулись в тургеневско-чеховскую эпоху, разучивая фигуры вальса.

Вы никогда не учились танцевать?

Т.: Нет, мой главный учитель — это мой муж.

Д.: Танечка скромничает! На фотосессии ОK! я был приятно удивлен тем, как Танечка вела себя в кадре и по просьбе фотографа танцевала, обыгрывая образ. Она это делала так изящно, так легко. Как профессиональная модель или актриса.

Фотография: Ярослав Клоос

Модель — это ведь образно? Таня, кто вы по образованию?

Т.: У меня два красных диплома. Я окончила Московский педагогический государственный университет имени Ленина, факультет психологии, и MBA в Академии народного хозяйства при Президенте РФ. В тот момент я мечтала о работе в крупной компании, и мечта моя сбылась сразу после окончания академии. Я устроилась специалистом отдела маркетинга в нефтяную компанию ТНК-ВР. И спустя четыре года, познакомившись с Димой, я с трудом, но решилась прервать свою карьеру ради семьи.

Не скучаете по тем временам?

Т.: Нет, не скучаю. Скажу очень банальную вещь: нет ничего интереснее и познавательнее, чем видеть, как день за днем изменяются и растут мои дети. Эти мгновения не повторятся никогда.

Провожать и встречать мужа, обсуждая с ним те или иные новости и проекты, а иногда и давать советы, если он в них нуждается, — это то, что наполняет мою жизнь.

Но и карьера отчасти продолжается. Четыре года назад, когда наш старший сын Ваня пошел в первый класс, я решила вернуться к своему основному образованию и пошла вместе с сыном 1 сентября в качестве психолога средней школы.

А Дима участвует в жизни детей?

Д.: Выходные случаются гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но все они с семьей и, конечно, с сыновьями. Со старшим сыном мы ходим в тир ДОСААФ — оттачиваем мастерство. С младшим, Димой, недавно были в контактном зоопарке и «Уголке Дурова» — он обожает животных.

Т.: Когда у папы выходной, для нас это всегда праздник!

Маму с собой берете?

Т.: Как правило, это совместные выходы. Но у старших мальчиков в нашей семье уже появились и свои, мужские увлечения: спортивные тренировки и тир.

Вы, как профессиональный психолог, подсказываете мужу, как строить отношения с сыновьями?

Т.: Дима во всем любит учиться и приходит ко мне, когда ему кажется, что я могу ему дать совет. Хотя он в советах не нуждается. Однажды на каком-то семейном торжестве Дима сказал: «Когда я хочу строго поговорить со своим ребенком, вспоминаю себя в его возрасте. Я хорошо помню те чувства, которые испытывал, когда взрослый человек отчитывал меня. И я себя спрашиваю, хотел бы я, чтобы мой ребенок сейчас испытывал такие же эмоции. И отступаю».

Д.: Танечка мне помогает не допустить многих ошибок в воспитании детей.

Она — пример для меня.

Например, помня, что родители могли меня отшлепать за провинность, я считал, что могу поступать так же с нашими мальчиками. Но теперь я изменил свою точку зрения. Мы привыкли к тому, что ребенок не имеет голоса в семье, на него можно не обратить внимания, осечь, заставить что-то делать. В итоге, привыкнув к гиперпослушанию, он и в будущем станет искать себе начальника, человека, который будет ему говорить, что делать. Мы не хотим такого для своих детей. И по старшему, Ванечке, уже сейчас можно сказать, что это самостоятельный человек, который может отстоять свое мнение. Когда хочу донести до своего ребенка какую-то мысль, я действительно стараюсь оказаться на одном с ним уровне. Я вспоминаю себя в детстве и понимаю, что чувствует мой сын, когда на него давят сверху.

Фотография: Ярослав Клоос

Особенно когда давит папа габаритов Димы.

Т.: Да и мальчики не маленькие. (Смеется.)

На кого похожи?

Т.: На обоих. Всем угодили.

Наверное, за десять лет вы оба очень изменились. Таня, вы помните, каким был Дима, когда вы встретились?

Т.: Очень влюбленным. (Смеется.)

И какой он — влюбленный Дима?

Т.: Влюбленный он даже немного робкий. Это как раз один из тех моментов, которые меня останавливали вначале. Дима как будто просил меня быть с ним, а мне казалось, что, раз сделал выбор, нужно быть сильнее.

Но за полтора года наших встреч поняла, что Дима — один из самых сильных мужчин, которых я встречала на своем пути. Он всегда четко знает, чего хочет.

И тот робкий мальчик, который однажды подошел ко мне со словами: «Можно, я провожу тебя?», — на самом деле не нуждался в разрешении. Если бы я даже ответила «нет», он бы нашел меня на краю света.

А в чем проблема: красивый, известный, высокий — что не так?

Т.: То, что известный. То, что красивый. Я не думала, что это надолго. Думала, это просто мимолетное увлечение. Что во мне такого, что удержит его от соблазна? Почему он остановит свой выбор на мне, если другие — более молодые, более красивые — женщины продолжают настойчиво добиваться его внимания.

Д.: Вначале Танечку удивляло то, что, когда мы вместе, все смотрят на меня — и не только женщины.

Когда я встретил Таню, у меня появилось какое-то ощущение вечности.

Был период, когда я хотел связать свою жизнь со служением Богу, уйти в монастырь. И настоятель, когда я пришел просить благословения, сказал: «Служи в миру. Там ты встретишь женщину, служи ей». Я тогда не мог понять, как это произойдет, как я ее встречу, как пойму, что это она. Но увидев свою будущую супругу, понял, что это мой храм, которому я готов служить всю жизнь. Просто боялся спугнуть.

Фотография: Ярослав Клоос

Мне кажется, если мужчина скажет на первом свидании «Я хочу тебе служить», это не то что спугнет, это напугает.

Т.: Он этого и не говорил. (Смеется.) Благодаря Диме духовник появился и у меня — наш батюшка Андрей. И благодаря разговорам с ним и с Димой я стала смотреть на многие вещи под другим углом. Начала понимать, что в каких-то вопросах женских амбиций быть не может. Если у мужчины есть определенное представление о семье, это не потому, что ему так в голову взбрело, а потому, что он несет за нас ответственность.

Мужчина не может ошибаться?

Т.: Может. Но это не решается путем скандала. Конечно, это пришло не сразу. И сегодня мы всё еще в пути. Но я стала понимать, что некоторые вещи не стоят того, чтобы спорить с мужчиной.

В чем именно?

Т.: Ну, например, в распределении финансов. (Улыбается.)

У вас же профильное образование…

Т.: Дима в этом разбирается лучше, чем я с моим профильным образованием. Здесь есть какая-то глобальная мужская мудрость, понимание того, что что-то нужно приумножать, что-то оставлять, а чем-то разумно распоряжаться. Этих вещей я в принципе не касаюсь. Но, конечно, во всем есть место диалогу, нашим общим планам и мечтам. Если женщина в семье зарабатывает наравне с мужчиной, наверное, распределение ролей немножко меняется. А в нашем случае это не та область, в которой я имею право на чем-то настаивать. Еще одна «мужская тема» — воспитание мальчиков.

Как психолог я понимаю, как поступить правильно. Но я прежде всего мама, и мне страшно наблюдать за тем, как мои дети борются, пробуя свои силы, лазают по деревьям, играют в подвижные игры.

Я знаю, что мамы и бабушки, воспитывая мальчика, делают это иначе, нежели если воспитанием занимается отец. И я полностью отдаю этот момент на откуп Диме.

Д.: Женщины по природе своей склонны жалеть ребенка. Их цель — накормить и оградить его от страданий. Но я по своему опыту знаю, как много боли человеку приходится испытывать в этой жизни. К боли нужно привыкать с детства, принимая ее в крошечных, терапевтических дозах. Особенно мальчикам, которым нужно выработать в себе выдержку, научиться терпеть, забывать и прощать.

Фотография: Ярослав Клоос

Как вы учите сыновей терпеть боль?

Д.: Например, когда мы с Ваней начали ходить на рыбалку, для него было настоящим испытанием взять в руки скользкого извивающегося червяка и насадить его на острый крючок. Но всё же мы побороли этот детский страх.

Обычно в семьях, где одни мальчики, отцу достается роль альфа-самца…

Д.: Конечно. Можно детям что угодно говорить, они всё равно будут копировать ваше поведение. Воспитывать можно только своим примером. Старший сын, допустим...

Т.: ...в три годика вылез из машины и подал мне руку. Никто его этому не учил. Просто он видел много раз, как это делает папа.

Хорошо вам живется в компании трех мужчин?

Т.: Пока сложно. (Смеется.)

Конечно, в окружении своих мужчин я чувствую себя принцессой.

К тому же Дима и на сюрпризы большой мастер.

Например?

Т.: Я очень плохо ориентируюсь в пространстве, притом что много лет за рулем, уверенно себя чувствую на дороге и аккуратно паркуюсь…

И Дима подарил вам навигатор.

Т.: Когда навигаторов еще не было ни у кого! И при этом Дима сказал, что дарит мне «волшебный клубочек, который будет разматываться, разматываться, пока не приведет тебя домой».

Д.: До этого были случаи, когда Танечка где-нибудь в центре города с картой спрашивала у товарища инспектора: «Как мне отсюда добраться до юга Москвы?» (Улыбается.)

А чем можно порадовать Диму?

Т.: Диме сложно тратить на себя. Он очень скромный человек. Считает, что лишнее не нужно. Новые коллекции ничем не отличаются от коллекций предыдущих лет. Рубашки — они всегда те же: белые, голубые, синие, розовые. Самый скромный телефон в нашей семье у папы.

Д.: У меня есть правило: нельзя вещь, которая испачкалась, просто выбросить и купить вместо нее другую. Нет, ты должен ее отмыть, отчистить. Если что-то сломалось, нужно отремонтировать и пользоваться. Вещь дана не для того, чтобы с ее помощью демонстрировать всем свой достаток и статус в обществе. Это просто вещь, какая-то твоя принадлежность, которая выполняет определенные функции. Если ты чистишь ботинки, обувь прослужит тебе долго. Если не бережешь, она всегда будет в плохом состоянии.

Ваш дом всегда был полной чашей?

Д.: Был момент, когда актерская профессия приносила мало денег. Я учился на режиссера, и у нас уже был первенец, совсем еще маленький Ванечка.

Таня молодец. Она меня всегда поддерживает, говорит: «Не нужно убиваться ради денег. Я тебя не за это люблю. Если так случится, будем жить бедно, но вместе и рука об руку».

Т.: У меня было очень скромное детство. Иногда мы ели картошку на завтрак, обед и ужин. Когда я была подростком, папу сократили на службе. Старший брат работал, старался изо всех сил и всё до копейки приносил в дом. Это было время, когда я превращалась из девочки в девушку, и мне было важно выглядеть привлекательно. Все мои подруги нарядно одевались. У всех были рюкзаки, а я ходила в школу с дипломатом старшего брата. Но это нам не мешало жить дружно и радоваться каким-то мелочам.

А Ваня и Дима, они наверняка растут в шоколадных условиях…

Т.: Мы детей не балуем. Не дарим подарков без повода. Старший сын уже потихоньку копит деньги. Папа приучил Ваню складывать мелочь из карманов в специальную корзиночку. Так — рубль к рублю — появляется 100, 200, 1000. Потом с папой можно заехать в Сбербанк и обменять мешочек мелочи на купюры. Ване никто не дает большую сумму на карманные расходы.

Д.: Ванечка четыре года копил на свой первый компьютер, и он его купил. Не новый, конечно, но это неважно. Главное, что у него появилось правильное отношение к деньгам. Он понял, что за четыре года можно купить тысячу мороженых или потерпеть и добиться цели. Очень важно научиться в жизни ждать. Тот, кто умеет ждать, получает большой подарок от судьбы.

Фотография: Ярослав Клоос

Таня, а вот вы ждете, встречаете Диму каждый вечер после спектакля?

Т.: Всегда дома Диму ждет одно из его любимых блюд. Мне доставляет удовольствие баловать мужа вкусной едой. Но если по каким-то причинам днем меня нет дома, то Дима даже не заедет перекусить, а сразу отправится в театр. Он не любит бывать дома, когда там нет меня и мальчиков.

Это точно не то, что психологи называют «эмоциональная зависимость»?

Т.: Нет.

Просто существуют компромиссы, на которые идешь ради любимого человека. И если мой ребенок говорит: «Мамочка, ты куда-то собралась? Не уходи, побудь со мной», — я тот человек, который, не уйдет. Конечно, если я буду видеть, что это не каприз, а в этот момент мир маленького человека сузился до желания быть рядом с мамой. Разве можно тогда пойти на поводу у своего эгоизма?

Мой муж, я знаю, никогда не будет самоутверждаться за мой счет. Он просит меня о чем-то только тогда, когда для него это по-настоящему важно.

Д.: Знаете, мне один знакомый француз рассказывал, что их национальная особенность — эгоистичность и самодостаточность. Французы считают, что всё самое лучшее изобрели они. У них самый красивый язык, самая вкусная еда, самые изящные люди. Когда французы встречаются в очереди, каждый из них — это воплощенное эго. И вот каждое новое эго, подходящее к очереди, перебарывает себя, находя в себе силы уважать эго другого и встать за ним.

Фотография: Ярослав Клоос

Дима, вы же актер! Разве эта профессия не подразумевает известную эгоцентричность?

Д.: Сцена — это профессия. Я не люблю внимание в жизни. Для меня, например, тяжкий труд говорить тосты. А вот моя супруга делает это великолепно! Каждый раз перед тем, как я встану и скажу тост, Танечка долго меня готовит. А рядом с ней мне всегда спокойно и легко. Всегда и во всем.