Руслан Белый: «Я не страдаю, когда остаюсь наедине с собой»

Руслана Белого еще пару месяцев назад телезрители знали как резидента Comedy Club на ТНТ. Сегодня его имя больше ассоциируется с другим комедийным шоу — Stand Up, которое в сентябре запустил тот же канал. Трудно поверить, что человек, над шутками которого смеется вся страна, попал в шоу-бизнес относительно недавно — лет пять назад, да к тому же прямиком из армии.

Западные комики уже многие годы выступают в жанре стендап, то есть читают перед публикой юмористические монологи. В России же такой формат появился относительно недавно. Воскресное шоу Stand Up на ТНТ стало, пожалуй, первым крупным проектом такого рода на нашем телевидении. А Руслан Белый выступил его идейным вдохновителем, продюсером и ведущим.
Во время фотосессии ОК! Руслан вел себя немного нетерпеливо. По собственному признанию, он не очень любит сниматься, позировать. Спросите, но как же тогда он выступает перед зрителями и тем более перед камерой? «Там не надо ничего из себя строить», — ответит он.

Руслан чрезвычайно увлечен своей работой. После съемки он садится за стол, берет телефон и говорит: «Смотри!» На экране — выступление одного из западных комиков, на английском, без русского перевода. «Мне очень нравится этот жесткий текстовый формат, —рассказывает Руслан. — Он не подразумевает миниатюр, номеров или чего-то подобного. Есть микрофон и есть человек, который рассказывает что-то смешное».

Скажи, как появилась идея отделиться от Comedy Club и создать собственный проект?
В Comedy тоже предполагаются стендапы, но мы все-таки решили создать отдельную жанровую площадку, чтобы у других ребят тоже была возможность этим заниматься. Хотя я уверен, что Stand Up — не первый и не последний проект, где будут реализовываться молодые комики. В любом случае, поколения меняются, и, хотим мы того или нет, кто-то будет наступать нам на пятки.

На сцене комики выступают поодиночке. А шутки тоже каждый пишет сам, или это продукт коллективного творчества?
Если писать текст самому, на это уходит гораздо больше времени. Каким бы развитым человек ни был, всё равно его кругозор ограничен. Поэтому, когда думаешь в одиночку, рано или поздно наступает затык. В стендапе даже есть такое понятие — comedy body. В русском языке аналога ему нет. Этим «телом» может быть любой человек, с которым ты разговариваешь в процессе создания шуток. Он может сразу сказать, смешно ему или нет, помочь определить нужное направление. Мы проводим три-пять технических вечеринок, на которых обкатываем свои шутки. Люди приходят в бар, понимая, что наши монологи еще сырые, что мы их только проверяем, поэтому не сильно нас критикуют. А потом, на основной вечеринке, которая проходит раз в две недели в «Москва Hall», мы показываем окончательный вариант того, что придумали.

Есть ли в ваших выступлениях какая-то доля импровизации?
Слушай, я как-то читал в Интернете отзывы на нашу программу, люди в шоке пишут: «Так это не импровизация?!» Никто и не говорил, что Stand Up — импровизационное шоу, поэтому доля экспромта минимальна. Вообще, если людям кажется, что человек на сцене вдруг пошутил экспромтом, я уверен, что в 95 процентах случаев это не так. Просто он мастерски подал свою заготовку. В идеале, конечно, любой материал нужно преподносить так, будто ты его придумываешь на ходу. Это большая работа. Вот на «технических» вечеринках мы импровизируем вдоволь, балуемся на сцене. А на записи мы себе такого уже позволить не можем.

Насчет юмористов существует много стереотипов. Считается, например, что в жизни они такие же весельчаки, как и на сцене. А на самом деле бывает совсем наоборот...
Именно так и бывает. Потому что выступление на публике очень энергозатратно. Ты постоял на сцене всего восемь минут, а выходишь в таком состоянии, как будто часами мешки с углем грузил. Не всегда зал оказывается на твоей волне, не всегда у всех всё хорошо. Бывает, попадается тяжелая аудитория, которая совсем не понимает, что ты хочешь сказать. И тогда ты спрашиваешь себя, зачем ты вообще этим занимаешься.

Вот прямо такие крамольные мысли и возникают?
Когда случаются провальные выступления, я иногда думаю: «Наверное, это не мое, надо идти в топ-менеджеры». Но вообще мне пока всё нравится. Стендап — еще не набравший обороты жанр, мы сами многого не знаем и буквально учимся в бою. Понятное дело, это пока не тот стендап, который все видят в Интернете в исполнении западных комиков. Они-то занимаются этим уже двадцать лет! Нас иногда сравнивают с мировыми звездами, у которых уже есть «Эмми» за стендап. Да узнай эти звезды о таком сравнении, они бы обиделись: «С кем вы меня сравниваете?! Я мощный чувак, а тут передачка на 48 минут!»

Как самокритично.
Это объективно. Мы только в начале пути. Например, команда КВН, которая только что собралась, будет идти к Высшей лиге лет десять. Благо в современных условиях мы можем сразу попасть на телевидение, а не выступать в кабаках и есть доширак. Хотя я на работе ем доширак иногда… Если засиживаемся, а все кафе уже закрыты. (Улыбается.)

Руслан, на сцене наверняка нужно быть хоть немножко актером. Тебе не хотелось попробовать себя в серьезных киноролях?
На сто процентов нет. Я снимался пару раз в эпизодах, при этом сидел на площадке и думал: «Боже, зачем я это делаю?» Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Юморист должен юморить, певец должен петь, актер должен играть. Когда люди начинают перебегать в смежные профессии, меня это немножечко подбешивает.

Странно, чаще всего я слышу, что человек в шоу-бизнесе, наоборот, должен уметь и петь, и танцевать, и на ушах ходить…
Дело в том, что в нашем шоу-бизнесе очень велика роль продюсера. Людей, которые действительно в чем-то талантливы и сами что-то придумывают — пишут песни, генерируют идеи для передач, — очень мало. Всё придумывает продюсер. Вот у него появилась идея, он продумал возможный сюжет, потом прикинул, какого актера, певца или юмориста туда пригласить... А этот человек просто пришел, снялся и ушел, но он — звезда! Я считаю, что всё надо делать самому — от начала и до конца. Коль уж ты поешь, значит, должен сам писать песни и музыку, тогда можешь называться музыкантом. А не так что ты пришел, тебе дали чужую музыку, листочек с написанным текстом, ты что-то в студии спел, голос обработали, сняли тебе клип — и вот ты уже собираешь стадионы. Или, допустим, певец подался в юмор. Пришел в студию, ему софиты поставили, декорации, всё остальное, он прочитал чужой текст и сказал: «Ха-ха, я юморист!» Юморист должен сам придумывать шутки. Вот прямо сидеть писать на листочке, потом учить, выступать перед публикой и только после того, как зал засмеется, можно говорить: «О, это хорошая шутка!»

Вот ты говоришь, что талантливых мало. Но считается, что талант — это 99 процентов работы.
Вот именно поэтому и нужно бить в одно место. Невозможно на эти 99 процентов работать и там и сям и еще заодно давать интервью, сниматься для журналов… Для меня большая загадка, откуда у людей столько времени, что они ну просто повсюду. Значит, им кто-то помогает, а это уже нечестно.

Ты сам помнишь момент, когда обнаружил у себя талант и понял, что можешь смешить людей?
У меня не было такого, чтобы в пять лет я понял, какой я юморной. Думаю, шутить я научился со временем, этого не было у меня изначально. Я играл в КВН, когда служил в армии, но потом, окончив училище и став офицером, больше думал о дальнейшей военной карьере и погонах полковника. В это же время Comedy Club уже оказался на пике популярности, по стране начали образовываться региональные отделения, ну и я начал выступать у себя в Воронеже. Правда, под страхом смерти.

Почему?
Думал, что меня расстреляют. (Смеется.) Все-таки комедийный проект и звание офицера Российской армии шли вразрез друг с другом, надо было выбирать одно из двух.

И тут тебе предложили участие в «Смехе без правил»…
Да, звали трижды. А я не понимал, как мне быть. Думал: а-а, что же делать? как? куда? Тут вроде всё получается, а там еще вилами по воде…

Как же ты решился?
Подумал, что в четвертый раз уж точно не позовут. Наверное, в моей жизни это было первое шальное решение типа «а, гори всё синим пламенем!». В итоге удачно получилось.

Как тебя Москва встретила?
Ты имеешь в виду, когда я поехал на «Смех»? А я ее тогда и не видел. Мы сидели в гостинице, придумывали шутки, выступали на съемочной площадке, и всё. А, ещё умирали, потому что спали по три часа.

Скажи, к военной карьере тебя готовил отец, который сам служил, или это был твой личный выбор?
Не то чтобы меня специально настраивали на армию. Отец воспитывал меня мужчиной. К тому же пришла пора поступать в институт, а дело было в 97-м году, в сложное время, и папа сказал, что нигде, кроме армии, у него связей нет.

Поступить можно было только со связями?
В то время — да.

Ты так плохо учился?
Нет, учился я как раз хорошо... В принципе, я думаю, отец знал, что и я, и мой брат — он младше меня на пять лет — будем учиться в военном училище. Думаю, любой офицер, который долго прослужил, вряд ли отдаст сына в балет. Но я ни о чем не жалею, мне всё нравилось. Я считаю, что каждый мужчина должен служить в армии. Напиши это большими буквами для всех. Даже те, кто не служил, а им уже сорок лет, пусть идут. Хотя бы на неделю. Я очень радею за армию, я там провел немало времени, и мне не очень нравятся стереотипы вокруг нее.

Какие, например? О юморе военных?
Да, особенно о том, что в армии «портяночный» юмор и всё такое. Всё отлично там с юморком! Просто никто не дает возможности ему развиваться. Там же стоит задача маршировать и выполнять приказы, а не шутить. Так что какое-то невероятное творчество, полет мысли в армии особо не нужны. Но персонажи при этом бывают еще и посмешнее, чем у профессиональных юмористов. Правда, скажем так, со специфической лексикой. Ну, это ж мужики, кто там разговаривает литературными выражениями? Тяжело, знаешь ли, рыть окопы и читать стихи Пушкина.

Руслан, ты успел пожить и в Чехии, и в Польше, и в России... А где же все-таки твой дом?
Да, мы много попутешествовали, в силу того, что отец военный, но в 97-м году я поступил в Воронежское училище и остался там, в Воронеже, до 2008-го. Так что, можно сказать, этот город стал моим последним местом жительства. Он достаточно родной для меня, моя молодость там прошла… «Молодость» — что за слово, боже мой!

Ты о чем? Тридцать четыре для мужчины — юный возраст!
Ну что ты говоришь, тридцать три! Нет, я не комплексую по поводу возраста, хотя некоторые минусы в нем есть. Но это дает мне дополнительные темы для юмора.

А почему, кстати, в свои тридцать три ты не женат?
Не знаю, как-то очень сложно складываются у меня отношения с женщинами. Нет, сначала получается легко, но потом, когда их надо складывать дальше, начинаются сложности. Я свободолюбивый парень. Не могу долго быть с одной и той же женщиной. Это неправильная позиция, так нельзя говорить, но это так. Может быть, не женат потому, что я одиночка. Есть люди, которые говорят, что им непременно нужно общение, а я спокойно остаюсь наедине с собой и не страдаю. В общем, давай отделаемся клише о том, что, возможно, я просто еще не встретил ту единственную. Хотя почему-то у меня есть ощущение, что женюсь я не раз...