Полина Гагарина

Однажды Полина Гагарина пришла ко мне на «Радио России. Культура» в музыкальную программу «Рояль в кустах». Она была студенткой Школы-студии МХАТ и пела джаз. Пела грандиозно, и, кроме того, я почувствовал сильную актерскую энергетику. Я тогда подумал, что у Полины обязательно должна сложиться вокальная карьера, и рад, что не ошибся. Сегодня она знаменита, популярна, и у нее еще так много всего впереди!

Полина, мы с тобой неплохо знаем друг друга. Помню, я был у вас с Петей Кисловым в гостях, когда вы еще были женаты.

Да, ты с Петей разговаривал, а я Андрюшу спать укладывала. Сколько же ему тогда было? Месяцев восемь, кажется. Я была полненькая, черненькая… Представляешь, сколько времени уже прошло! Лет пять точно.

Для тебя это много?
Да. За год происходит огромное количество событий, которые кардинально изменяют ход моей жизни. И так, наверное, лет с пятнадцати. Поэтому пять лет для меня большой срок.

Тогда был отличный ужин — потрясающая рыба, только я не помню, кто ее приготовил — ты или Петя?
Конечно, Петя!

Почему «конечно»?
Потому что я не умею готовить. Так получается, что все молодые люди, которые когда-либо за мной ухаживали, или просто друзья — все умеют готовить.

Неужели тебя мама в свое время не научила этому искусству? У нее времени на это не было?

Я всегда помогала маме с уборкой. Но на кухне мое присутствие маму раздражало. Я резала очень долго, мешала ей…

Ты была медлительной?
Да. А когда к нам в гости должна была прийти целая толпа, ей, конечно, хотелось сделать всё побыстрее. Поэтому она выпроваживала меня из кухни.

У вас был гостеприимный дом?
Проходной двор — мы его так называли. Мама была профессиональной танцовщицей, у нее очень много друзей, знакомых.

Ты росла, кажется, без отца…
Отца не стало, когда мне было шесть лет. Но и до его смерти мы нечасто виделись: мы с мамой жили в Греции (она там гастролировала), а отец — здесь, заканчивал Третий медицинский институт. Он по профессии иглотерапевт. У него была очень яркая внешность, я точная его копия. Хотя с годами всё больше становлюсь похожей на маму: те же манеры, взгляды на жизнь.

Полина, мы вспомнили тот замечательный момент, когда я пришел к вам с Петей в гости. Ты была шатенкой. Я хочу понять, зачем потом ты стала блондинкой? Может, тебе кто-то сказал, что, для того чтобы стать известной, популярной, надо перекраситься?
Нет. Мне просто захотелось поменять цвет волос. Я вообще человек-порыв. Я же по знаку зодиака Овен. Понимаешь? Я очень упрямая. Если я не получаю того, чего хочу, то как минимум начинаю очень сильно злиться и негодовать. Но в итоге всё равно добиваюсь своего. А тогда мне в один миг захотелось поменяться.

Скажи, к экспериментам с имиджем тебя подтолкнули перемены в личной жизни? Вы тогда уже расстались с Петей?
Нет, мы формально были еще вместе, но было понятно, что со дня на день всё закончится.

Вы оба сильные, импульсивные. Я знаю, что Петя тебя очень любил…
…и, наверное, любит до сих пор.

Ты это чувствуешь?
Я это вижу — в те моменты, когда он общается с нашим сыном. Петя очень трепетный. Почему у нас с ним всё так случилось? Когда мы познакомились, он ужасно хотел семью, хотел, чтобы у него появился свой собственный дом. Я была студенткой первого курса Школы-студии МХАТ, а он только ее окончил, уже играл в Художественном театре.

С тех пор как вы расстались, прошло уже много времени. Ты из всей этой истории извлекла для себя какие-то уроки?
Ты знаешь, сейчас у нас с Петей такие прекрасные, правильные отношения, которых, пожалуй, не было во время нашего брака. Быт очень трудная штука. А он полностью лег на Петины плечи, что тоже не очень правильно. Я была по уши в учебе, концерты случались… Мне кажется, то, что мы разошлись, было правильным шагом. Это было нелегко, я была инициатором, я поставила жирную точку. Но расставались мы достаточно мирно — без дележек, без грязи.

Понятно, быт заел. Но неужели нельзя было договориться? Почему все-таки вы расстались?

Мы оба эгоисты, нам обоим нужно было колоссальное количество внимания. Мне было важно, чтобы он во всем помогал мне, ему требовалось то же самое. Каждый постоянно перетягивал одеяло на себя, и поговорить уже было не о чем… сплошное раздражение.

И даже сын не помог вам сохранить отношения?
К сожалению, нет. Сыну приходилось слышать и крики, и вопли, а то и еще хуже. Мы с Петей очень переживали за Андрюшу: он не терпит, когда кто-то рядом ссорится, кричит. Мы его называем Мистер Позитив. Когда мама за что-то на меня ругается, он говорит: «Катя, не ругай маму, я тебя умоляю». Он не выносит, когда я прихожу домой в плохом настроении, спрашивает: «Мам, ты расстроена? Я тебя очень прошу, не грусти». Ты знаешь, Вадим, он говорит это так по-взрослому, по-мужски, а ведь ему в октябре будет только шесть. Сейчас он видит нас с Петей радостными, счастливыми. Мы встречаемся, созваниваемся, советуемся друг с другом, ходим втроем гулять. Петя для меня родной человек, и он никогда не перестанет быть им, потому что он отец моего ребенка. Другого отца у Андрюши не будет.

Хорошо, в то время ты изменилась внешне. А вокруг тебя что-то поменялось?
Ты знаешь, да. Для меня, как и для любой женщины, важно, чтобы мне нравилось мое отражение в зеркале. Я очень быстро привыкла к себе новой. Я пришла к гармонии. Мне до сих пор не хочется уходить от этого цвета. Слава богу, я нашла своего мастера. Он, правда, в Киеве живет, но ничего, я к нему езжу. В то же время этот цвет стал и некой маской, потому что «под прикрытием» блондинки можно даже творить какие-то чудеса.

Ты сказала слово «маска». Полина, ты же совсем юная. Что ты хочешь скрыть под маской блондинки, зачем тебе это энергетическое табу?
Это скорее женское оружие — прикинуться не совсем разумной и адекватной девушкой, а в действительности делать то, что нужно тебе.

В общем, женская логика. Скажи, когда ты стала блондинкой, ты внутренне от чего-то освободилась?
Во-первых, все отмечают, что я стала выглядеть моложе.

Полиночка, куда еще моложе?! Тебе сколько лет?
Мне двадцать шесть.

Очень «пожилая» девушка!
Образ брюнетки делал меня старше, и, наверное, это не очень хорошо, потому что я ощущаю себя лет на шестнадцать-семнадцать. Это чувство мне порой очень помогает. Я могу просто выключиться на время, делать какие-то сумасшедшие вещи, если танцы — то абсолютно безбашенные. Я обожаю дискотеки! Мне необходимо это ощущение свободы, инфантильности.

Удивительно, ты говоришь, что чувствуешь себя на шестнадцать лет, хотя у тебя уже есть серьезный жизненный опыт.
У меня было чудесное детство, но я достаточно рано начала работать, мне рано пришлось научиться принимать серьезные решения и отвечать за маму. Сначала не стало отца, потом бабули, которая была для нас всем. Я росла с ней, потому что мама часто ездила на гастроли. И вот когда ее не стало, я заметила, как мама постарела. Мне было лет девять, маме, не помню точно, то ли тридцать шесть, то ли тридцать восемь. Я увидела, как она изменилась, пропала точка опоры, она стала старшей в семье. Я смотрела на нее, видела в ней стержень, чувствовала, какой груз ответственности теперь лежит на ней, и будто глядела в будущее… Понимала, что в какой-то момент я буду за нее отвечать, как она тогда за меня. Вот это время и настало. Сейчас я «мамапапа», по совместительству дочка, кормилица семьи. Мама не работает, я сказала ей, что пора остановиться.

Когда родился сын, тебе было двадцать лет. Материнский инстинкт сразу проявился?
Нет. Наверное, это произошло совсем недавно. Я постоянно на гастролях, сын с моей мамой… Когда мы с ним вдвоем, я себя чувствую скорее его подружкой. Я надеюсь, эти отношения мы пронесем через всю жизнь, я очень хочу, чтобы он доверял мне, мог рассказывать абсолютно всё, как я в свое время рассказывала маме то, что другие девчонки боялись или стеснялись рассказать. Моя мама сумела объяснить мне, что, какие бы ситуации у меня в жизни ни возникали, очень важно ей доверять. Такие отношения были у мамы и ее брата с бабулей.

Хочу у тебя узнать: к тому моменту, когда ты поступила в Школу-студию МХАТ, твоя вокальная история уже началась?

Эта история началась в раннем детстве — я с семи лет пою. В школу-студию я решила пойти учиться, и это было как хобби.

Школа-студия МХАТ, один из лучших театральных вузов страны, — ничего себе хобби!
Ну вот я к этому относилась именно как к хобби. Я какое-то время ходила на подготовительные курсы — то пропускала, то еще что-то. В общем, относилась я ко всему этому как минимум очень просто.

А ты думала о том, что, может быть, заняла место человека, который безумно хотел учиться в школе-студии?
Мой мастер, Игорь Золотовицкий, просто лютовал, в первые месяцы учебы он говорил мне именно эту фразу — что я занимаю чье-то место. Но при этом он сам предложил мне учиться у него. Мне кажется, бездарным девочкам этого не предлагают.

Скажи, неужели за четыре года ты не почувствовала вкус к актерской профессии?
Почувствовала. Именно об этом я и хотела сказать. Знаешь, после рождения Андрюши я, как упертый баран, решила показать, что не лыком шита. Мы с Игорем Яковлевичем чуть ли не пари заключили. Мы договорились, что если после родов я выйду и сдам всю сессию на отлично, то он меня ни за что не выгонит.

Ты родила без отрыва от производства?

Получается, так. Через две недели после родов я уже пришла в школу-студию и сдала всю сессию действительно на отлично. В общем, Золотовицкий сказал: «Гагарина, ты локомотив, снимаю перед тобой шляпу!» Причем он сказал это при всем курсе и больше не донимал меня разговорами об отчислении.

Ты училась и продолжала петь?
Продолжала. Но при этом очень старалась успевать всё. Мне было приятно, когда меня похвалили за то, как я прочитала отрывок из «Анны Карениной». А потом, когда началось распределение в театры, когда все начали готовиться к показам, я очень четко осознала, что не хочу работать в театре. Я испугалась, что и там могу занять чье-то место. Мне хотелось посвятить себя вокальной карьере. За время учебы я написала целый альбом, из которого две песни могу назвать стоящими — их я пою на своих сольных концертах.

Когда в машине я включаю радио, то часто слышу твой хит: «Спектакль окончен, гаснет свет…» Неужели тебе никогда не хотелось выйти на сцену и сыграть свой спектакль?
Ты знаешь, мне хочется сняться в большом, серьезном кино.

Не приглашают?
Сниматься приглашают, но зовут в основном в ситкомы, сериалы. Сейчас это модно. А мне хочется сыграть в кино — пусть даже авторском.

Но широкая публика не увидит авторское кино.
А чем черт не шутит! «Возвращение» Андрея Звягинцева разве никто не видел? Все видели.

Ты говоришь, что в душе тебе шестнадцать лет. А я слушаю тебя, смотрю в твои чистые глаза и вижу в них опыт прожитой жизни.
Это да.

Вот ты улыбаешься, а глаза такие грустные-грустные.
Женские глаза не умеют обманывать, тем более мои.

Полина, ты сейчас влюблена или в поиске?
Я не в поиске, потому что мне будет очень трудно найти мужчину, который как минимум сумеет меня вытерпеть.

Что ты имеешь в виду?
Я очень непростая девочка. Я бываю разной, ко мне невозможно привыкнуть. Меня постоянно надо чем-то заинтересовывать, меня надо всё время удивлять. Конфетно-букетный период заканчивается, а дальше-то что? А дальше бесконечное разочарование. А может быть, мне и не надо сейчас никаких отношений. Сейчас нет такого человека, который бы меня успокоил, у которого я была бы как у Христа за пазухой. В моих глазах не опыт, в них, скорее всего, озабоченность... Я постоянно о чем-то думаю, зав­тра, например, у нас съемка, запланировано определенное количество дел, есть идеи, которые я генерирую. Я очень ответственный человек. Даже если болею, всё равно выйду на сцену. Я ни разу не отменяла свои концерты, в каком бы состоянии ни находилась. Испытания меня не останавливают. В школе-студии была дикая нагрузка, я приползала домой, надо было что-то почитать, выучить, а еще ребенок маленький.
Вот такая постоянная круговерть. Но мне кажется, я по-другому и не умею жить, я толком отдыхать-то не умею. Мы недавно с мамой и Андрюшей были в Барселоне, я вроде бы и отдыхаю, но в то же время мысленно решаю какие-то вопросы.

Я не могу назвать ни одного артиста, который бы так же стремительно, как и ты, стал популярен. И сразу возникли слухи: Константин Меладзе ее продюсирует, она популярна, значит, у них роман.
Я, конечно, не Мадонна, чтобы говорить: главное, чтобы мое имя и фамилию правильно писали и чтобы это был не некролог. Меня расстраивает не факт того, что существуют эти слухи, а то, что они порочат репутацию Константина. Я-то переживу, я постараюсь не обращать на это внимания. Но мне ужасно неприятно, что распускают сплетни про человека, которого я настолько уважаю. Я благодарна ему за то, что появился наш творческий тандем, что он так уважительно и трепетно относится ко мне, к моему материалу, к каждой песне.

Извини, но масла в огонь подливает еще и информация о том, что он официально разошелся с женой.
Вадим, я не знаю, я не интересуюсь этим, я никогда не позволяла себе лезть в его личную жизнь, не интересовалась тем, о чем он сам не хотел мне рассказывать. У нас дружеские и профессиональные отношения в силу того, что идет постоянная работа. У меня сейчас начинаются сольные туры, мы готовим взрослую программу, с интересными костюмами, инсталляциями. Конечно, нас можно увидеть вместе в каком-нибудь заведении обсуждающими важные дела чуть ли не с блокнотами в руках. Я понимаю, что вся эта грязь — самое интересное для людей, которые в метро развлекают себя чтением подобных вещей.

Так что этих людей ты разочаруешь.

Абсолютно верно. Главное для меня — не разочаровать своих поклонников. Они у меня очень хорошие, преданные.
Мы с тобой сейчас разговариваем, и я не могу понять, почему многие люди говорят, что у Гагариной жуткий характер. Но ведь не бывает дыма без огня.
Наверное, не бывает. Перед тобой сидит блондинка с большими, доверчивыми, грустными глазами. Но люди очень странно воспринимают моменты, когда эта блондинка вдруг чем-то недовольна. Люди от меня просто не ожидают определенных реакций, не думают, что я могу быть жесткой — например, в работе.

Только в работе?
Да. Бывает такое, что у меня банально заканчивается терпение. А когда оно кончается, вернуть меня уже невозможно. Я наконец-то научилась говорить нет. Вот ситуация: ко мне приходит, допустим, визажист, который якобы лучше меня знает, какой мне подойдет мейк-ап. И когда я понимаю, что мне что-то не нравится, я очень вежливо говорю человеку о том, что надо подправить. Я не люблю непрофессионалов.

Я, кстати, тоже. А тебя не смущает, что за тобой тянется негативный шлейф?
Что меня считают стервой? Если честно, не смущает. Я отлично знаю, какая я. Мои близкие меня знают. Я не думаю, что каждая женщина может похвастаться тем, что у нее есть три близкие подруги, которые ее обожают. Существует узкий круг людей, которым со мной хорошо, комфортно, весело. Я не хочу быть хорошей для всех.

Когда ты это поняла?
Недавно. Раньше я постоянно говорила фразу: «Я не хочу никого обижать». Но так не получается. Если ты двигаешься дальше, то некоторые люди остаются позади. Так устроен мир. Были моменты, когда я была абсолютно счастлива, эти чувства я запоминаю, «фотографирую» их в памяти. Ощущение, когда тебя переполняет тепло, счастье, не сравнимо ни с чем. Но таких моментов не так много. Раньше я пыталась вернуть людей, которые дарили мне эти ощущения, но сейчас я этого не делаю. Я это переросла. Переросла людей, обстоятельства, себя — ту, какой была раньше. Я никогда не сделаю того, чего не хочет моя душа. Знаешь, я запомнила то, что мне говорил мой преподаватель по гармонии в музыкальном училище: «Если ты будешь обращать внимание на каждую собаку на своем пути, будешь останавливаться рядом с ней, то ты никогда не дойдешь до своей цели». Ты двигаешься вперед, а вокруг, конечно, много всего происходит, но главное — знать, куда ты идешь, с кем и ради чего. Поэтому я очень тщательно выбираю людей, с которыми хочу быть. Я многого хочу от этой жизни: я хочу лучшего для сына, для мамы, которая столько мне дала. Я хочу возить ее в лучшие места, мечтаю купить для нее дом, чтобы она сажала цветы. Я хочу, чтобы она видела меня счастливой. Мама и Андрюша на мне — меня это ни в коем случае не тяготит, наоборот, это придает мне сил. Но я хорошо понимаю, что наступит момент, когда и мне захочется выдохнуть и почувствовать рядом с собой человека, который сможет всё за меня решить.

Всему, Полина, свое время.
Абсолютно верно. Мне кажется, если в данный момент и появится такой человек, то я не смогу в полной мере все это оценить.

Почему такая мрачная перспектива?
Потому что сейчас мне хочется прежде всего работать, быть сильной, независимой. Я люблю выступать! Я обожаю это движение. Конечно, бывает восемь перелетов за шесть дней. Все это тяжело, я устаю. Но мне нравится эта усталость. Она лучше апатии и лежания на диване, когда непонятно, зачем ты живешь, ради чего, ради кого… Поэтому я очень ценю то, что у меня сейчас есть, и хочу, чтобы все это продлилось как можно дольше.