Катерина Шпица

Катя, как же ты не побоялась сниматься в холодной воде, будучи в положении?
Мы работали в гидрокостюмах и отогревались чаем. А когда снимали в студии имени Горького, то там температура воды была плюс двадцать шесть. Вообще, когда ты снимаешься в экстремальных условиях, твой организм включает свои резервы, и тогда происходит что-то невероятное. Вот мой, например, решил срочно пустить корни. (Смеется.) 

А что сказали продюсеры, узнав об этом?
Мы с моим директором до последнего никому об этом не сообщали. Я сама несла за себя ответственность. Старалась хорошо питаться, поддерживать иммунитет… В свое время, после роли военного медика в картине «Катя», я интересовалась медициной и теперь кое-что знаю о мерах безопасности. Ведь женщины и во время войны рожали и кормили грудью, ну а я что, не могу?

Во время съемок в сериале «Катя» тебя, наверное, консультировали профессиональные врачи?
Каких-то особых консультаций не проводили, потому что мне не приходилось «делать операций» в кадре, но личный интерес к этому у меня всё же появился.

Приходилось чему-то учиться ради роли?
Для съемок в картине «Иван Поддубный», которая сейчас готовится к выходу, я тренировалась на трапеции. Причем меня утвердили незадолго до начала съемок, и на подготовку у меня оставался всего месяц. Самым сложным элементом для меня был «обрыв в подъемы». Это когда ты сидишь на трапеции, падаешь спиной назад и цепляешься за тросы подъемами стоп.

Страшно было?
Не очень, у меня была лонжа, так что я знала, что меня всё равно поймают. Лонжа — это страховочный пояс, к которому прикреплен тонкий трос.

Катя, а какой образ ты хотела бы воплотить?
Уже много лет я мечтаю сняться в роли Джульетты. (Улыбается.) Хотя понятно, что Франко Дзеффирелли и Оливия Хасси всё сделали за меня еще в 1968-м, но эта история вечна, и, наверное, каждая актриса желала бы сыграть Джульетту. Еще мне никогда не приходилось играть секс-бомбу в каком-нибудь шпионском триллере. (Смеется.) С моей комплекцией это было бы забавно.

Ну, в России такого проекта придется ждать долго.
А кто сказал, что я хочу сниматься только в России? (Улыбается.) 

Это уже другой разговор!
Конкретных планов у меня пока нет, конечно. Но найдите мне артистку, которая не покривит душой, утверждая, что не хотела бы сняться в Голливуде! Хотя бы просто посмотреть, как это делается у них, за счет чего они успешны, чем они «цепляют». Американских актеров знает весь мир, а в России нет такого института звезд.

Но с другой стороны, разве все артисты настолько амбициозны?
Если говорить о киношных, то да. Среди них больше тех, кто желает известности, хотя я себя к таким не отношу. А у театральных актеров совсем другая кухня. В них есть «сумасшедшинка». Ведь очень сложно и энергозатратно ежевечерне проживать одни и те же роли, не теряя к ним интереса.

А у тебя самой душа к чему больше лежит?
К кино. Я выгляжу субтильной, у меня мелкие черты лица, с театром это особенно не вяжется. Надо признать, мне везет: чаще всего я работаю с людьми, которые умудряются за моей миловидной детской внешностью разглядеть женщину. И мой диапазон меня радует. Я играла и девочек-припевочек, и, как говорится, «оторви и выбрось», и серьезных, и романтичных, и стервозных. (Улыбается.)

Катя, я знаю, что в Москве ты работала еще и вокалисткой, и танцовщицей, и репетитором по английскому…
Да, в каждый конкретный момент я зарабатывала так, как было легче всего заработать. Я оказалась в Москве проездом — возвращалась с каникул — и застряла. Потому что выяснилось, что уехать я могу только через четыре дня — у меня не хватало денег на билеты. И тогда я впервые и поработала в Москве. Друг моей семьи, фотограф Алексей Васильев, взял меня за компанию на кастинг моделей, где мне и предложили поработать танцовщицей. Там меня заметили, пригласили попробоваться на «Фабрику звезд». Я пролетела во втором туре, о чем ни капли не жалею. Одновременно с этим модельное агентство предложило мне контракт. Конечно, мне было удобнее жить в Перми. Я была под крылом у мамы с папой, всё рядом — биб­лиотека, институт, театр — и всё свое, родное. Я вообще думала, что буду юристом, несмотря на то, что родители приветствовали мои актерские стремления. Так вышло, что юридическое образование я получила заочно в одном из пермских институтов, поскольку на последних курсах уже жила в Москве. Не знаю, зачем я это сделала… Наверное, это мой запасной аэродром. Хотя сейчас я слабо вижу себя в роли юриста в офисе. 

В любом случае всё не зря, ты наверняка чему-то научилась.
Да, юридическое образование приводит в порядок мозги. По крайней мере, меня теперь не проведешь. (Смеется.)

В Москве первое время тебе, наверное, было очень нелегко.
Я бы не сказала. На вокзале я, по крайней мере, не ночевала. Какое-то время я жила у фотографа Алексея Васильева, о котором уже упоминала. Так получилось, что, когда я снова приехала в столицу, чтобы сотрудничать с модельным агентством, меня просто поставили перед фактом: модельная квартира еще не сформирована, поживи-ка три дня у Лёхи. Я у него пожила восемь месяцев. (Улыбается.) Я помогала ему в делах, встречала моделей, а когда он был в отъезде, ухаживала за его котиком. Пострадать, в общем-то, я не успела, потому что уже через полгода у меня были пробы для фильма «Адам и превращение Евы». Меня утвердили, и я съехала от Лёхи. 

Если бы судьба не помогла тебе стать актрисой, то кем бы ты могла стать?
Я бы окончила кулинарную школу Le Cordon Bleu и стала шеф-поваром.

Ух ты! Любишь готовить? Твой муж, наверное, счастлив.
Лучше спроси у него, как часто у меня бывает время, чтобы хотя бы подойти к плите! (Смеется.) Готовлю я вкусно, и когда получается выкроить на это минутку, он говорит: «Ну, Катюх, ты можешь!..» 

 
А с малышом Константин тебе помогает?
Да, у нас папа ответственный, очень любящий. Он спокойно воспринимает все мои педагогические советы, хорошо разбирается в детской психологии и интуитивно чувствует ребенка.

У тебя в голове что-то поменялось, когда ты узнала о своей беременности?
Не очень. Я была морально готова к этой перемене. Но полностью осознала, что у меня есть ребенок, совсем недавно. Наверное, после того, как ему исполнился год и я стала выходить куда-то без него. Работаешь себе и вдруг вспоминаешь: ох, у меня же дома ребенок, ничего себе! Это счастье.

А с кем малыш сейчас, когда мы выдернули тебя на съемки?
С мамой, то есть с моей свекровью. 

Ты называешь свекровь мамой? У вас, видимо, замечательные отношения.
Да, очень. В какой-то момент обращение к свекрови — Лариса Дмитриевна — стало слишком длинным. (Смеется.) Моя мама тоже называла свою свекровь мамой. Думаю, родным мамам не стоит обижаться, если их ребенок становится с кем-то так близок. Напротив, это значит, что они дали своим детям прекрасный пример сердечных отношений. 

Твои родители часто вас навещают?
Когда у них отпуск, они всегда приезжают к нам, не нужны им никакие моря-океаны. Папа ждет, когда внук сможет взять в руки удочку, чтобы брать его с собой на рыбалку. Он краснодеревщик, у него золотые руки. А у моей мамы, которая имеет и среднее медицинское образование, и высшее юридическое (раньше она была заместителем главного судебного пристава Пермского края), самая любимая профессия — бабушка. Так что мои родители могут многому внука научить. 

Теперь понятно, откуда у тебя увлечение медициной и юридическое образование.
Да, это всё от мамы. А вот внешне я похожа на папу. Хочу пожелать всем бабушкам и дедушкам: скучая по внукам, не забывайте о себе! Человек может и должен развиваться всю жизнь. 

А вот представь, что твой сын и еще трое детей выросли... Кстати, сколько малышей ты бы хотела?
Если всё будет так же легко, как с первым, то сколько Бог даст. (Смеется.)

Так вот, они все выросли, живут в других городах и называют своих свекровей и тещ мамами. Как быть?
Учить языки, путешествовать, заниматься спортом! Некоторые до семидесяти лет бегают на беговых дорожках, находят друзей и хорошо себя чувствуют. Жить надо так, чтобы было интересно с самим собой!