Наталья Стефаненко

Мы встретились в небольшом отеле в Столешниковом переулке — Наталья всегда останавливается там, когда приезжает в Москву. С ней был и ее супруг Лука Саббиони. Он опирался на костыли: повредил ногу во время спортивных занятий. «Мы всем рассказываем, что Лука прыгнул с парашютом, а тот не раскрылся», — смеется Наталья.

А что же случилось на самом деле?
Смешно рассказывать. Бежал, споткнулся и упал. Он очень спортивный, каждое утро бегает. Ему скоро 48, но выглядит, как видите, просто замечательно. И мне помогает держать себя в форме. Лука даже спортивный зал в доме обустроил, чтобы мы чувствовали себя виноватыми и не прогуливали занятия спортом. (Смеется.) 

Наталья, насколько мне известно, Лука —дизайнер...
Да, у него своя фабрика, он производит обувь для многих дизайнеров, например для Стефано Риччи, и создает модели по своим эскизам. 

Он и вас обувает-одевает?
Нет, я сама это делаю. У него очень хороший вкус, но истинно европейский. А русский и европейский стили немного разные. Когда поедете в Милан, обратите внимание, в чем ходят там. Черный, серый, коричневый — у половины италь­янок гардероб в темных тонах, потому что в Италии это считается элегантностью и шиком, а в России — серостью и безвкусицей. Если я спрошу у Луки, какое платье выбрать — зеленое или цвета фуксии, он ответит: «А что, черного нет?» Но на съемках в Москве мне говорят: «Только не надевай черное, пожалуйста!» Поэтому здесь, в России, я могу быть яркой и модной. Разной.

Для программы «Снимите это немедленно!» вы с Ташей Строгой одеваете героинь сами или вам помогают стилисты?
Героинь одеваем самостоятельно. Я за них очень болею. Когда ты себе не нравишься, то не веришь в себя, и это видно. Чтобы всё получалось, нужно чувствовать себя уверенно и комфортно. Мы помогаем героиням измениться. Причем перемены происходят не только визуальные, но и внутренние: женщины видят себя с другой стороны, у них поднимается настроение и самооценка, они готовы бросить надоевшую работу и неверного партнера...

А бывали периоды, когда вы полностью меняли себя?
Я была очень закомплексованным ребенком, стеснялась самой себя. К изменениям подтолкнула жизнь, которая меня, как котенка, забросила в большой город — в Москву. Я поступила в Институт стали и сплавов. Родители были уверены, что одной мне будет тяжело и я просто не выдержу расстояния — вернусь домой. В тот момент я решила доказать, что всё смогу и добьюсь своего. И у меня получилось, хотя это было далеко не просто.

И как жилось домашнему ребенку из маленького города в суетной столице, да еще в начале девяностых?
Меня поселили в старом общежитии, где в углах кишели тараканы, а в матрасах было полно клопов. После уютного родительского дома это был просто кошмар. Но у меня была цель — окончить институт. Сейчас могу с уверенностью сказать, что студенческая жизнь меня закалила. Я стала финалисткой московского конкурса Look of the Year, и мне предстояло отправиться в Нью-Йорк, чтобы участвовать в главном финале. Но я решила, что мне нужно окончить институт, поэтому отказалась. Организаторы конкурса на меня, конечно, очень рассердились. А я им отвечала: «Вы не понимаете! Я инженер-металлург, быть моделью — унижение!»

Видимо, сказалось советское воспитание.
Да. Я успешно защитила диплом на тему «Радиально-сдвиговая прокатка». (Смеется.) Это было начало 90-х. В Москве проходили демонстрации, всё рухнуло, в магазинах ничего не было, денег тоже… Я решила испытать удачу и попробовать себя на модельном поприще, хотя и относилась к этой профессии скептически. Попросила знакомую, которая преподавала английский язык, позвонить в агентство от моего имени — я тогда языка не знала — и спросить, нуждаются ли они в моих услугах. Когда они поняли, что я финалистка московского конкурса Look of the Year, то пригласили меня в Италию. А там жизнь сама давала мне шансы, я за них хваталась, и, как ни странно, у меня всё получалось. 

Значит, с Лукой вы познакомились почти сразу после переезда?
Да, в 1992-м я приехала, а в 1993-м познакомилась с ним на одном из показов. Он тоже был моделью и параллельно учился на адвоката. В 1995-м мы поженились.
Помню, когда я впервые увидела итальянцев, меня поразило то, что они постоянно трогают собеседника, — я это воспринимала как нарушение личного пространства.
(Смеется.) Видите, я тоже так делаю. Моя мама не знала, как со мной бороться. Говорила: «Наташа, хватит махать руками, это некрасиво!» А мне всё кажется, что надо объяснить, показать руками. Когда я беру у кого-нибудь интервью­ для «Битвы хоров» или «Больших танцев», то всегда обниму человека, чтобы успокоить.

Ваша с Лукой дочь, Саша, тоже такая активная, как и ее родители?
Она обычный двенадцатилетний ребенок. Занимается плаванием, на фортепиано играет. Я в свое время тоже ходила на плавание. Еще хотела заниматься художественной гимнастикой, но меня не взяли, потому что я была слишком высокой (мой рост 185 сантиметров). Современная молодежь другая, у них совсем иной подход к жизни. Мне у них интересно учиться. Помню, в детстве скакала по квартире перед зеркалом, надев на голову колготки, и представляла, что я София Ротару. А они, выросшие с компьютером и Интернетом, сами снимают видео, сами монтируют. Они изначально творческие личности. 

Скажите, Саша больше итальянский ребенок или русский?
Она больше итальянка. По-русски говорит нечасто, потому что не любит ошибаться — она перфекционистка. Когда приезжают мои родители, сдаю им внучку, и она пополняет словарный запас. Ей вообще интересно учить языки, в школе она учит английский и испанский. 

Она бывает у бабушки с дедушкой в Москве?
Бывает, но редко. Я не могу часто вырывать ее из школы, у них ведь нет четвертей и полугодий, как в России. Вот в августе, когда вся Европа на каникулах, мы куда-нибудь едем все вместе на месяц. 

Интересно, а родители — ваши и Луки — общаются между собой?
У них много общего. Они почти одного возраста, с одинаковыми ценностями, взглядами на жизнь. Представляете, маму Луки зовут Таня. Таня! Моя свекровь потрясающий человек. Она трижды лечилась от рака, как и моя мама, у нее удалили почку, но, несмотря на это, она очень позитивная! Она боготворит семью, живет для семьи, балует мою дочь и племянницу (мы с сестрой Луки рожали почти одновременно, и ее дочь Вероника ходит в школу вместе с Сашей). Я очень уважаю и люблю свою свекровь. Да и она моя самая большая фанатка. Даже если я просто промелькну где-то в телевизоре, она говорит: «Как ты хорошо промелькнула!» Она включает пять телевизоров, чтобы поднять рейтинг. (Смеется.) Когда мои родители и родители Луки встречаются, то вместе куда-то ходят, ездят смотреть храмы, музеи. У Рафаэля, моего свекра, есть русский разговорник, он его берет, подзывает мою маму и начинает… (Смеется.) Нам с Лукой очень повезло с родителями. 

В чем же секрет вашего семейного счастья?
У нас одинаковые ценности и понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо. Мы стараемся друг друга понимать, не провоцировать. Залог хороших отношений — диалог. Обязательно нужен диалог между людьми! Бывает, я работаю до ночи, Лука звонит и шутит: «Привет, я твой муж, помнишь такого?» У него тоже жизнь в движении, ему, может, даже тяжелее, чем мне. При этом он не садится на диван и не ждет ужина, а сам готовит, моет и стирает.

Мужчина-мечта!
Как-то я была в Москве, страшно устала после съемок. Тут звонит Лука, а у меня нет сил с ним разговаривать. Он мне говорит: «Не волнуйся, отдыхай, мы с Сашей тебя очень ждем». Возвращаюсь домой, а там сюрприз: от входной двери до кухни они лепестками алых роз выложили красную дорожку — в прямом смысле этого слова. И сразу так легко стало, всю усталость как рукой сняло. Кстати, на двадцатую годовщину наших отношений мы с Лукой хотим обвенчаться. 

А как насчет пополнения? У итальянцев ведь большие семьи.
Если получится завести второго — хорошо. Я же очень много работаю. Через шесть дней после рождения Саши я уже была в эфире. И до сих пор проект за проектом. Вот некогда, понимаете? Глупо и неправильно так говорить, но некогда. 

Неужели работа для вас важнее семьи?
Нет, не важнее, просто так получилось. Я всегда хотела двоих детей, но это не цель. У нас сейчас очень сплоченное трио, симбиоз, в котором правильные роли. Мы разговариваем с дочерью,­ я ей объясняю какие-то вещи, Лука тоже. Саша его боготворит. Я всё время слышу: папа то, папа это… Правильно, зачем мама? Мама — когда проблемы, а если поговорить, то к папе… (Улыбается.) Я знаю: когда-то дочь пойдет своей дорогой, но… Думаю, нам с Лукой не будет скучно и вдвоем.