Иван Дорн

Съемки для журнала ОК! проходили в Киеве, где живет и работает Иван Дорн. Во время нашей беседы, которая проходила в кафе, к артисту подошел мальчик лет восьми и сообщил, что готов прочитать ему стихотворение, за деньги. Иван охотно согласился. Мальчик, запинаясь, прочел четверостишие. Певец удивился: «И всё? Давай еще, только смотри в глаза и читай с выражением». «Я еще не привык», — смутился мальчик. «Попрошайничать плохо», — сказал напоследок певец и дал ребенку несколько гривен... 

У тебя талант: ты быстро находишь контакт с детьми. Похоже, будешь хорошим отцом.
Не знаю. Иногда легко нахожу общий язык, иногда нет, особенно если у меня плохое настроение. А вот дети меня почему-то любят. Мне легче общаться с детьми до шести лет — в таком возрасте они еще поддаются воспитанию. А после шести характер у них уже сформировавшийся, и, как ни крути, развиваться они будут уже в определенном направлении. Так что с подросшими детьми я общаюсь как со взрослыми — выборочно. Сейчас я снимаюсь в фильме «Веселые ребята», там тоже задействованы дети. Я научился их укрощать. (Смеется.) Может быть, я буду неплохим папашей. Но загадывать не хочу, мало ли, вдруг окажусь засранцем…

Как у тебя складываются взаимоотношения с окружающими, особенно с новыми знакомыми?
Новых людей я встречаю без улыбки. Многие ведь хотят не познакомиться со мной как с личностью, у них корыстные цели: нажиться за мой счет, пропиариться. Поэтому я окружил себя старыми добрыми друзьями. А новых я встречаю вот так. (Демонстрирует зверский взгляд.) Это моя защита. Так-то я парень простодушный, открытый, но со временем начал фильтровать людей. 

А тебя вообще можно чем-то разозлить?
Да, но когда я очень зол — просто молчу. Я перенял это у мамы. Когда она злилась, то чаще кричала, но если молчала, это для меня было страшнее всего. Если человек кричит, то ты понимаешь, почему он это делает, и по интонации определяешь, успокаивается он или нет. А если молчит, ты не понимаешь, о чем он думает и что сейчас будет. Вот эта неизвестность и пугает. 

Расскажи, чем занимаются твои родные?
Мама устраивает быт нашей большой семьи: у меня три брата — один родной и два сводных, мы с ними с самого детства вместе. Братья занимаются бизнесом. У нас есть давняя традиция: примерно раз в месяц мы — в том числе и жены братьев — собираемся и лепим пельмени. Когда мы еще жили в Славутиче, папа предлагал маме открыть пельменную «От Лидии», но нас опередила другая семья. Так что сейчас, когда я узнаю, что родители вечером решили лепить пельмени, бросаю все дела и мчусь домой. 

Близкие еще не спрашивают, когда ты сам приведешь в дом жену?
Нет, но слухи о моей женитьбе возникают регулярно.

Про тебя вообще много слухов ходит.
Люди иногда такое выдумывают, будто сами свечку держали. Я знаю, говорят, что Дорн живет с Веркой Сердючкой. Мы с Андреем Данилко знакомы. Я как-то спросил его: «Как хоть твой дом выглядит? А то мы вроде как живем вместе». Особенно смешно, когда моей девушке подруги рассказывают: «А ты знаешь, что Дорн…» (Улыбается.) 

Почему ты никогда не опровергаешь слухи?
А зачем? Согласись, когда пытаешься оправдаться, это только укрепляет подозрения. Просто я ограждаю личную жизнь от посторонних.

Давай о творчестве. Я так понимаю, ты сейчас совмещаешь съемки, концерты и написание нового альбома.
Нет, сейчас я занят съемками. Мы планировали выпустить второй альбом осенью, но из-за фильма, да и многих других нюансов не успеваем. Концерты в основном тоже отменили.

Зато синглы и совместные треки выпускать вполне успеваешь. Я прослушала вашу с музыкантом Ассаи новую песню — «Река», очень понравилось.

Спасибо. Ассаи позвонил мне и сказал: «Надо сделать песню, вот тебе тема — «река», сочини что-нибудь». Когда я услышал куплет, то
подумал: мне надо много работать, чтобы достойно звучать вместе с Ассаи. Я считаю, что это одно из лучших произведений, к которым я приложил руку.

А есть ли какая-то глобальная цель, ради которой ты так пашешь?
Конечно! Я хочу оставить после себя заметный след. Я хочу стать стадионным артистом. Из-за музыкального разнообразия сейчас их почти не существует. Раньше аудитория могла делиться на фанов Фредди Меркьюри и Майкла Джексона, теперь известных музыкантов стало больше. Виной этому Интернет: ты можешь слушать кого угодно, поэтому времена крупных стадионных артистов прошли. И тут, блин, выскакиваю я со своими нереальными амбициями. Одному артисту объединить разные стили и разные вкусы очень сложно, но я этого очень хочу.

И это притом, что я пишу для себя, а не для поклонников. 

Что ты имеешь в виду?
Поклонники часто обижаются, что я сделал что-то не так, как они ожидали. Они думают, что я работаю для них. Но я пишу песни для себя — мне нравится процесс. Я впадаю в эйфорию, когда мне нравится трек, и кайфую еще больше от того, что он нравится еще и тем, кто пришел на мой концерт. Причем никакого особенного вдохновения у меня не бывает, просто сажусь и делаю. Вообще я пишу, ориентируясь на рифмы, но иногда неожиданно получается еще и смысл. (Смеется.) Было дело, мы с ребятами на месяц закрылись в загородном доме и написали 12 треков.

Парадокс: ты пишешь только для себя, но хочешь, чтобы тебя слушали стадионы.
Ничего парадоксального. Если пишешь не для себя, то обманываешь слушателя. Вот представь: ты выходишь на сцену и поешь то, что тебе не нравится. Как это? Ты должен отталкиваться от своих вкусов. И если твое музыкальное видение соберет целый стадион, то это очень круто. Пока что мы собираем музыкальные холлы, но мне все говорят: «Давай-давай, переходи на дворцы спорта!» Но, блин, я пока боюсь. 

 
Может, просто в тебя еще не до конца верят как в стабильного артиста?
Сейчас все застыли в ожидании того, каким будет наш второй альбом: напишу я отстой или что-нибудь стоящее. Если второе, то критики скажут: «Да, он у нас надолго». А если первое, то всё, звезда погасла, спасибо и пока. В любом случае я готов и к тому и к другому. Я не остановлюсь. Музыка вещь хитрая: мне нравится, а кому-то нет…

Учитывая то, что сейчас ты в основном снимаешься, а не поешь, возникает вопрос: какой след ты хочешь оставить — музыкальный или кинематографический?
С детского возраста мне все окружающие пророчили большое кинобудущее. Мне интересно актерство, но, наверное, в эту профессию я пошел больше потому, что так хотели все вокруг: семья, знакомые, учителя…

Тебе не нравится сниматься?
Это дико скучный процесс. Мне интересно только перед объективом, всё остальное — это время ожидания. Когда сидишь в гримерке и ждешь своего выхода, то писать песни или читать книгу — это не вариант, потому что надо думать о роли. «ДорноБанда» ведь еще и музыкальный продюсер фильма «Веселые ребята», так что для меня это и музыкальный процесс тоже.

Я знаю, что в детстве ты занимался многими видами спорта. Сам так хотел?

В Славутиче мой отец заведовал физкультурно-оздоровительным центром, я туда и ходил. Чем еще заниматься в маленьком городе? Что я только не перепробовал! Девять лет занимался бальными танцами. 

Ого! Но твои танцы на сцене мало похожи на бальные.

Это потому, что потом я увлекся хип-хопом. 

А ты знаешь, что еще год назад тебя называли певцом одного дня?
Ага, и одной песни. (Улыбается.) Так получилось, что мы ворвались резко и ярко, но ажиотаж утих, и теперь мы творим ровно, спокойно, чтобы закрепиться на сцене. Мы много экспериментируем.

Перед концертом вы с ребятами держались за руки. Что это за традиция такая?
Я перенял эту традицию в своей семье и привнес ее в нашу «ДорноБанду». Перед тем как ехать куда-либо, мы с родителями присаживались на дорожку и брались за руки — чтобы дорога была легкая, без происшествий. Потом я почему-то начал ассоциировать дорогу со своими концертами и один раз предложил ребятам присесть на дорожку, чтобы всё шло по плану. Кто-то говорил: «Что это за фигня?» А теперь, если я сам забываю, мне напоминают: «Э-э-э, куда пошел, а присесть?» Такие традиции обязательно нужны команде.