Камиль Ларин

 
Камиль, «Квартет И» — коллектив сложившийся. Но в любой команде кто-то ярче, а кто-то серый кардинал. У вас так?
Нет, мы все очень амбициозные, и каждый пытается преподнести себя на все сто двадцать процентов. Поэтому мы распределяем материал таким образом, чтобы все проявляли себя в равной степени. Нам станет некомфортно работать, если кто-то будет перетягивать одеяло на себя. Мы все, скажем так, разнофактурные, и у каждого есть свои сильные и слабые стороны. 

А когда вы снимаетесь в отдельных от «Квартета» проектах, вам комфортно поодиночке? У вас же один за всех и все за одного.
Да, у нас так, но я комфортно чувствую себя на съемочной площадке и тогда, когда мы снимаем не наши, не «квартетовские» фильмы. И если раньше мы все были «из «Квартета И», то сейчас нас уже знают поименно. Вот сейчас я снялся в двух работах: у режиссера Леонида Мазора в телефильме «Крепкий брак», который скоро выйдет на канале «Россия 1», и у Петра Гладилина в полном метре. Саша Демидов наш тоже где-то снимается на стороне. Леня со Славой могут вдвоем проводить мероприятия. Мы все гонорары делим поровну. Я снимался — принес и разделил на всех. И в то же время ребята выступили — принесли мне. И мы не отслеживаем, кто больше, кто меньше заработал. Пока эта схема работает. Если возникнут проблемы, будем обсуждать.

Вы вместе учились в ГИТИСе. Но ваша команда — это же не весь курс. У вас во время учебы было такое общество избранных?
Мы не сразу скучковались, просто была идея курсом делать театр — тогда это было очень модно. «Ученая обезьяна» тогда же родилась, это был выпуск Щукинского. Потом они распались. У нас на курсе самыми активными были именно мы вчетвером, и Сергей Петрейков, наш режиссер, подметил, что, когда мы делаем этюды, они получаются интересными, смешными, насыщенными. Мы как активисты стали предлагать всем: а давайте соберем театр — так легче выжить. Все сказали да, но по окончании института остальные куда-то расползлись.

Я знаю, что первые лет пять-семь вы чуть ли не сами расклеивали свои афиши. Когда было лучше: в безденежье, безвестности и мыслях о том, что всё впереди, или сейчас, когда у вас хорошие гонорары, возможность выпускать спектакли, сниматься в кино?

Сейчас лучше. Тогда было тяжело, но весело: ничего же не было, ни квартиры, ни машины — гуляй, рванина. Я женился где-то курсе на третьем, и по окончании института у нас с Галиной уже родился сын. Было несладко, но тем не менее я в каждом интервью стараюсь говорить спасибо своей жене, потому что она действительно жена в правильном понимании слова.

Боевая подруга?
И подруга, и любовница, и мать, и муза — всё в одном лице. По сути дела, она выходила за солдата, и ей никто ничего не обещал. Поэтому было тяжело. Мы с ребятами не думали, что нас ждет известность, но мы старались бить в одну точку, чтобы пробить. Мы старались появляться на телевидении в каких-то передачах, чтобы о нас узнали, расклеивали афиши с надписью «Запомните эти лица», «Запомните это название», бросали в почтовые ящики листовки с приглашением на единственный тогда спектакль. Как у Пушкина в «Скупом рыцаре»: «Нет, выстрадай сперва себе богатство, а там посмотрим, станет ли несчастный то расточать, что кровью приобрел». Конечно, надо было выстрадать. Потому что если бы популярность на нас свалилась на каком-нибудь четвертом курсе и у нас была бы возможность вести передачу на Первом канале, то крыша у нас бы чуть подъехала. И вполне вероятно, что года два-три фитилек этот погорел бы и погас. А так мы шаг за шагом шли к своей цели. Было бы печально, если бы из этой нашей затеи под названием «Квартет И» ничего бы не получилось.

Вы так хорошо сказали о своей жене. Вы ведь много лет женаты? Как вам удается сохранять равновесие в семье?
Никакого секрета в этом нет. Надо больше разговаривать друг с другом, больше проявлять внимания. А женщинам я бы рекомендовал давать мужчинам свободу, но не ту свободу, что «гуляй где хочешь», а чтобы, образно говоря, мужчина видел небо. А женщине — она же может жить и в пещерке — мужчина должен давать любовь. 

Скажите, а ссориться нужно? Так, чтобы всю посуду в доме перебить, но не убить друг друга?
Случается, что и посуду бьешь, и стулья ломаешь, не без этого. Я у какого-то философа довольно давно прочитал, что каждая крепкая пара держится на грани развода. Эта фраза мне сначала понравилась, потому что она подходила под мою схему, но со временем я понял, что это не есть хорошо: негативный опыт накапливается, растет как снежный ком. Поэтому, чтобы не было застоя в отношениях, болота, надо в свою жизнь привносить яркие моменты. Нужно друг друга разыгрывать, дарить неожиданные подарки, заказывать лимузин и везти жену запускать воздушные шары на Воробьевых горах.

И часто вы это делаете?
Нечасто. Но я это делал, я просто стараюсь не повторяться. Я за стихийность — если что-то такое придумалось, нужно это осуществлять на следующий же день.

Вы сказали, что негативный опыт в отношениях всё равно накапливается. Никогда не возникало мысли его обнулить и начать всё заново? Причем с какой-нибудь другой женщиной?
Ничего не меняется в другом браке, потому что не меняется человек. Если его что-то не устраивало с одной женщиной, то и с другой будут проблемы. Есть, конечно, крайние случаи — измены, например, когда человек не может простить и уходит из семьи. Но в целом новая семья ничего не решает. Если это молодая девушка, тогда с ней можно еще детей родить. Но если ты прожил с человеком огромное количество лет, я думаю, нужно не обнулять эти отношения, а их трансформировать. Я никогда не понимал фразу «начал новую жизнь». Что это значит? Жизнь-то всё равно идет. Или еще «начал с чистого листа». А как можно перечеркнуть всё, что было? 

Что вы предлагаете?
Я ничего не предлагаю, каждый выберет свой путь. Мне кажется, что можно делать какие-то новые проекты вместе, путешествовать. Отношения — это работа. К сожалению, многие этого не понимают.

Когда вышел фильм «О чем еще говорят мужчины», девушки из редакции ОК! пришли к мнению, что финал у фильма грустный... Потому что если в первой части, «О чем говорят мужчины», есть свет в конце тоннеля — там вы приходите к выводу, что можно и без любовниц как-то обойтись…
(Перебивает.) Я считаю, главный момент в первом фильме — это когда, после того как мы перевернулись в машине, мой герой произносит: «Когда с нами всё это случилось, я позвонил не любовнице, а жене».

Тогда почему во второй части любовницы есть уже у всех? Неужели любить одну женщину — это такой редкий дар?
Понимаете, про любовь уже снято много фильмов, и очень хороших. От нас зрители ждут чего-то другого... Мы же не говорим, что иметь любовницу — это хорошо, не пропагандируем связи на стороне. Люди не маленькие, они должны понимать, что мы всего лишь отображаем нашу жизнь. Действительно, женщинам становится грустно. И многие задают вопрос — неужели нельзя любить одну женщину? Давайте для начала разберемся, что вообще считать изменой. Например, приходишь на вернисаж, смотришь на картины, тебе какая-то очень нравится, ты любуешься ею, но это не значит, что ты должен тащить ее домой. Так же и с женщинами. Почему не полюбоваться женщиной, если она приятная, симпатичная, создана природой для того, чтобы нравиться мужчине.
Нет, ну это мы не берем в расчет. Я про параллельные отношения. Мне кажется, развестись честнее, чем вести двойную игру.

А если и там и там хорошо, тогда как? А ислам вообще пропагандирует многоженство. Понимаете, женщин-то много, мужчин меньше, поэтому за мужиков идет борьба.
Простите, а кому хорошо-то в этом случае? Мужчине? 

Почему только мужчине? И жене прекрасно, если муж всё равно в семье...
Это пока она не знает о существовании другой женщины, может быть, ей и прекрасно. 

Читайте полную версию интервью №47