Марион Котийяр

Марион выросла в творческой семье — ее родители работали в театре: мама была актрисой, папа режиссером. В детстве отец специально ставил для Марион пьесы, чтобы девочка блистала на сцене. Не удивительно, что впоследствии она решила стать актрисой. Кстати, младшие братья Марион, близнецы Квентин и Гийом, также выбрали творческие профессии: первый стал скульптором, второй писателем. 

Марион помолвлена с французским актером Гийомом Кане. В 2003 году они сыграли главных героев в драме «Влюбись в меня, если осмелишься» и долгое время поддерживали дружеские отношения. В то время Кане был женат на немецкой актрисе Диане Крюгер. Отношения Марион и Гийома вышли за рамки дружбы только через год после развода Кане. И хотя пара помолвлена уже четыре года, идти под венец актеры пока не спешат, даже несмотря на то, что весной прошлого года у них родился сынишка, которого назвали Марсель.

Марион, где вы живете сейчас?
Мой дом во Франции. Я целых полгода разрывалась между Парижем и Нью-Йорком, потому что снималась одновременно в двух фильмах. И когда в июле я вернулась во Францию и провела там два месяца… Я просто наслаждалась этим! Я очень люблю свою страну. Но могу жить и как цыганка. (Смеется.)

Вы, наверное, нервничаете из-за такого напряженного графика?
Да, бывает. У меня уже большой опыт в кино, но я постоянно узнаю о своей профессии что-то новое и как будто начинаю всё сначала. Это заставляет нервничать, и в то же время мне это нравится. Бывает, я не совсем уверена, что смогу хорошо сыграть роль. Но когда фильм выходит и я понимаю, что всё сделала отлично, то получаю от этого огромное удовольствие. 

Вы являетесь лицом модного дома Dior и признанной иконой стиля. Какую роль в вашей жизни играет мода? 

До того как начать работать с Dior, я была равнодушна к моде. Теперь вижу, что это настоящее искусство, и весьма интересное. Для актера мода важная часть жизни, кто бы что ни говорил. 

Марион, какой была ваша реакция, когда вы прочли сценарий фильма «Ржавчина и кость»?
Меня тронула и эта история, и характер моей героини. Обычно, когда я читаю сценарий, я чувствую, что возникает некая связь между мной и моим персонажем, и сразу понимаю, кого буду играть. Но Стефани оказалась для меня загадкой. Когда я закончила читать сценарий, то почувствовала, что так и не знаю, кто она. Еще меня немного смутило, что режиссер Жак Одиар хочет сделать Стефани инвалидом…

Можно ли сказать, что ваша героиня после несчастного случая потеряла вкус к жизни, а потом начала жить заново?
Не совсем так. Я думаю, до несчастного случая это была красивая, но пустая оболочка. А потом судьба дала ей очень мощный толчок для того, чтобы прочувствовать и полюбить жизнь. Когда мы начали подготовку к съемкам, я всё время думала, как же сыграть эту роль, ведь она так и осталась для меня загадкой. А потом поняла, что, может быть, это и хорошо, пусть останется какая-то недосказанность... 

Ваша героиня в начале фильма просто зациклена на своей привлекательности. А насколько для вас самой важен внешний вид? Люди, папарацци, пресса могут быть очень жестокими, если увидят вас на улице без макияжа...
(Смеется.) Мой агент обычно просит меня брать в самолет весь набор для макияжа. Бывает очень забавно, когда мы заходим в аэропорт и агент говорит что-то вроде: «О боже, здесь папарацци, а я выгляжу отстойно!» Лично мне нужен только легкий макияж. Зачем краситься как на красную дорожку, если ты садишься в самолет? Это, конечно, несложно, но, на мой взгляд, очень странно. Вообще это всё не страшно. Страшно, когда у тебя нет денег, чтобы накормить своих детей. А макияж и внешний вид… Конечно, чрезмерное внимание к этому иногда раздражает. Особенно если ты хочешь выкроить немного времени для себя и для своей семьи, а приходится тратить его на макияж. Но мне грех жаловаться, моя жизнь удивительна. 

У вас был реальный опыт общения с людьми, у которых ампутированы конечности? Мне кажется, с возрастом такие люди начинают по-другому относиться к себе.

У меня не было такой необходимости. Думаю, если бы мне пришлось играть персонажа, который изначально и уже в течение долгого времени был инвалидом, то я бы готовилась к фильму иначе. Но я решила, что раз для моей героини такой опыт стал абсолютно новым и неожиданным, значит, мне нужно учиться жить вместе с ней. 

Меня поразила одна сцена. В ней Стефани, уже потерявшая ноги, появляется на балконе и начинает делать такие движения, будто выступает на сцене вместе со своими дельфинами. Что это означает?
Изначально этой сцены вообще не было в сценарии. В тот день я приехала на съемочную площадку, и режиссер сказал, что сейчас поставит музыку, а я буду танцевать на балконе. Я подумала, что это классная идея, которая продемонстрирует возвращение моей героини к жизни. Ведь ее состояние было похоже на состояние человека, который перенес инсульт, а потом начал заново учиться ходить и говорить… Это был гениальный ход.

Расскажите о работе с Матиасом Скунартсом. Он не такой опытный актер, как вы. И мне показалось, что в некоторых сценах вы чувствовали себя неловко… В частности, в любовной.
Да, у него не очень большой опыт. Но он великий труженик и удивительный актер. Впервые я увидела его дома у Жака Одиара, режиссера фильма, когда мы изучали сценарий. Я посмотрела на высокого парня и подумала: откуда он появился, где был все эти годы?! Я имею в виду, что в его лице кинематограф обрел классного актера. Работать с ним было здорово. Знаете, бывает, встречаешь человека, и тебе кажется, что ты знал его всегда. А что касается сцен… Я вообще не люблю сниматься в любовных сценах с кем бы то ни было. А в этом фильме любовной сцене отведено особое место. Я была рада за свою героиню, ведь она, несмотря ни на что, остается женщиной и может заниматься любовью. Эта сцена своего рода сердцевина фильма. 

Что для вас важнее на съемочной площадке — ваша собственная роль или взаимоотношения с коллегами?
Даже не знаю. Подбор актеров — это работа режиссера. Перед ним стоит задача подобрать людей так, чтобы они подходили не только ему, но и друг другу, чтобы могли эффективно сотрудничать. Если эта задача не выполнена, то кино на выходе получается не слишком интересным. Я имею возможность работать с независимыми режиссерами. Например, Кристофер Нолан абсолютно увлеченный человек: он пишет сценарии, контролирует каждый шаг создания фильма и участвует в нем на всех этапах. А есть такие фильмы, которые делают студии, а не независимые режиссеры. 

Объясните подробнее, пожалуйста.
Вот смотрите. Однажды меня пригласили на роль моей мечты в масштабном американском фильме. Я подумала: о боже, это будет просто великолепно! Потом я встретилась с режиссером, и он пожаловался, что ничего не делает для проекта. Он ничего не знал об актерах, потому что это не его кино и он их не подбирал. Он был всего лишь наемным работником. После встречи я позвонила своему агенту и сказала: «Я не могу это сделать». Некоторые друзья говорили мне: «Ты сумасшедшая, нельзя отказываться, это же такой масштаб! Это будет потрясающе. Подумай. Ты много потеряешь». Фильм этот действительно казался успешным, и я пришла в кино посмотреть, что же я потеряла. И поняла: ничего! Там были задействованы отличные актеры, которые конкретно в этом фильме казались просто бездарными. А всё потому, что у них не было режиссера. Был наемный человек, именуемый режиссером. 

Марион, а правда, что играть злодеев интереснее?
Я получаю удовольствие от любой своей роли. Но да, играть отрицательных персонажей порой интереснее, потому что у них зачастую более глубокие характеры, чем у положительных героев. Ведь человек не рождается плохим, он таким становится. Мы приходим на землю чистыми, без всяких злых умыслов, а жизнь формирует нас по-своему. Обстоятельства, такие как боль и неудачи, могут подтолкнуть кого-то на дурные поступки. Это интересно.

Что вы чувствуете, когда выходите на красную дорожку?
О, мне понадобилось много времени, чтобы научиться быть там самой собой. Тебя как бы выставили на всеобщее обозрение, и какие-то люди выкрикивают твое имя и просят повернуться так и эдак, чтобы сфотографировать тебя… К этому нужно привыкнуть. Например, если ты участвуешь в фотосессии, то создаешь образ всего на несколько секунд, а когда выходишь на красную дорожку, то долгое время находишься «в образе». Когда я только начинала карьеру, для меня даже фотосессии были кошмаром, я думала, что выгляжу напряженно, а потому отвратительно. (Смеется.) Так что мне пришлось научиться быть естественной. 

Скажите, что сложнее — играть в кино или воспитывать ребенка?
Нет ничего сложного, если ты всё делаешь с улыбкой.

Чему вы стараетесь научить своего сына?
Любви, конечно. Она открывает все дороги. Если у тебя есть любовь и ты отдаешь ее миру, людям, работе, то у тебя всё получается. 

Читайте полную версию интервью в журнале ОК! №41