Вигго Мортинсен
«Взаимная любовь — солнце, пробивающееся сквозь тучи»
Foto S.A.
После роли Арагорна, одного из главных героев эпической трилогии Питера Джексона «Властелин колец», о Вигго Мортенсене узнали все. Личность эта настолько разносторонняя, что его нередко называют «человеком Ренессанса». Как и герои той эпохи, Мортенсен раскрыл себя в нескольких ипостасях: он и актер, и фотограф, и художник, и музыкант. А еще, пожалуй, он человек мира. Его отец родом из Дании, мать —
жительница Нью-Йорка, познакомились они в Норвегии, а поженились в Голландии. Когда будущему секс-символу Голливуда было два года, их семья (у Вигго два младших брата) перебралась в Южную Америку — сначала в Венесуэлу, а затем в Аргентину. В начале 70-х Мортенсены развелись, и Вигго с матерью и братьями вернулся в Штаты. Тогда робкий и стеснительный, Вигго мог целыми днями пропадать на улице с фотокамерой. Окончив в 1980 году St. Lawrence University в штате Нью-Йорк, он отправился путешествовать в Европу. Он работал грузчиком в датском порту Эсбьерг, продавал цветы в Копенгагене, служил лифтером в лондонском отеле... Однако через два года Вигго вернулся в Нью-Йорк, прихватив с собой подружку. Решив стать актером, он поступил в Школу актерского мастерства Уоррена Робертсона и параллельно начал сниматься в кино. Вскоре его пригласили на небольшую роль в картине Вуди Аллена «Пурпурная роза Каира». Однако из окончательного монтажа эпизоды с его участием были вырезаны. Несмотря на такой удар по самолюбию, Вигго продолжал ходить на кастинги и время от времени получал роли, хотя и не особо значимые. Большинство фильмов, в которых Мортенсен сыграл в 80-х — первой половине 90-х годов, не принесли ему особой популярности. Режиссеры в основном эксплуатировали его яркую скандинавскую внешность, приглашая на роли мерзавцев всех мастей. На память приходят разве что «Американский якудза», «Темный полдень» и режиссерский дебют Шона Пенна «Бегущий индеец». Мортенсену, перебравшемуся в то время в Лос-Анджелес, приходилось подрабатывать и водителем грузовика, и официантом. Но Вигго не терял веры в свое актерское будущее и продолжал ходить на всевозможные театральные и кинокастинги. Первой заслужившей профессиональное признание работой (премия The Drama-Logue Critics Award) стала для него роль нациста в постановке Bent на сцене театра The Coast Playhouse.
В 1987 году, на съемочной площадке фильма «Спасение», Вигго познакомился с солисткой панк-группы The X Иксин Сервенка, которая играла его экранную жену. Звезда местного андеграунда вскоре стала супругой Мортенсена и в жизни, а через год у них родился сын Генри. Молодые родители решили, что ребенку будет лучше вдали от голливудской суеты, и переехали в более спокойный Айдахо. Но постоянные отъезды Вигго на кинопробы и необходимость хвататься за любые роли (например, в сиквеле «Кожаное лицо: Техасская резня бензопилой 3»), чтобы заработать, в итоге разрушили этот брак.
Постепенно, благодаря участию в таких фильмах, как «Дневной свет», «Пророчество», «Багровый прилив», «Солдат Джейн», «Идеальное убийство», Вигго, что называется, вошел в артистическую обойму. Кстати, в «Убийстве» были использованы живописные полотна самого Вигго: как бы ни складывалась его актерская карьера, он продолжал выражать себя и в других видах искусства. Большой страстью Мортенсена всегда была фотография, этот талант в свое время оценил актер Деннис Хоппер, его коллега и друг, также страстный фотограф. Он-то и помог Вигго организовать персональные выставки, в том числе и в нью-йоркской Robert Mann Gallery. Несмотря на развод, Мортенсен всегда поддерживал теплые отношения с Иксин — вместе со своей группой она помогала ему в записи его концептуальных поэтическо-музыкальных альбомов. Кстати, в работе над пластинкой One Man’s Meat 1999 года участие принимал брат Вигго, Хэнк, геолог по профессии.
И всё же главным делом в жизни для Вигго было актерство. В 2000 году режиссер Питер Джексон, работающий над экранизацией культового романа «Властелин колец» почти полтора года, решил заменить 28-летнего Таундсенда более зрелым Мортенсеном, которому на тот момент было уже 42 года. И не прогадал: Вигго в роли Арагорна был просто бесподобен! После съемок трилогии, уже в статусе суперзвезды, Вигго мог позволить себе тщательно выбирать роли.
Новая работа Мортенсена — фильм «У каждого свой план» аргентинского режиссера Аны Питербарг. По сюжету герой Вигго, Август, решил жить под именем своего умершего брата-близнеца Педро, у которого, как оказалось, было криминальное прошлое. Кстати, эта роль тоже воля случая: Ана столкнулась с Вигго в спортклубе аргентинского города Сан-Лоренцо, когда он покупал футбольную майку, а она забирала своего сына после занятий по плаванию.
Вигго, почему вы согласились участвовать в этом кинопроекте?
Я всегда хотел снять фильм в Аргентине. Вернуться туда, где ты вырос, — это незабываемо! Только представьте себе — снова увидеть аргентинскую зиму. Это было так прекрасно!
Вы хорошо говорите по-испански?
Мне приходилось говорить по-испански, когда я снимался в кино (в фильме «Капитан Алатристе». — Прим. ОК!), да и вообще, мне периодически выпадает возможность попрактиковаться в языке.
Часто ездите в Аргентину?
Не так часто, как хотелось бы, но я до сих пор общаюсь с некоторыми друзьями в Буэнос-Айресе. И болею за футбольную команду Сан-Лоренцо. У меня даже есть их футболка. (Смеется.)
Вы много работали с Дэвидом Кроненбергом. Чем вам так нравится этот режиссер?
Мы с Дэвидом очень хорошие друзья. Любая дружба со временем как-то меняется. Наша становится только крепче. Собственно говоря, именно поэтому я и согласился сыграть Фрейда в «Опасном методе». Дэвид был рад, что на эту роль может взять того, кого он хорошо знает. Не то чтобы я очень похож на Фрейда внешне, но Дэвид сказал мне, что я буду играть крепкого здорового пятидесятилетнего мужчину, а не умирающего от рака старика, каким Фрейда представляет себе большинство людей. Мне Фрейд всегда казался зажатым, молчаливым и мрачным человеком. А он, как ни странно, был очень общительным. И очень умным. Ум был самой сильной его стороной. Только подумайте, каково было еврею в Вене, да и вообще в Европе того времени! Нужно было уметь вертеться.
Вигго, вы всегда думали, что свяжете свою жизнь с искусством?
Вообще-то, я мечтал стать писателем и даже преуспел в этом — в поэзии, а также в издательском деле. Но я тратил немало сил на занятия живописью и фотографией. Я никогда и ни в чем не хотел ограничивать себя, когда это касалось искусства. Я всегда пытался выразить себя если не в одном, так в другом. В том числе и в актерском мастерстве. Я получаю удовольствие от чтения книг, от просмотра фильмов, фотографирования. Всё это разные средства самовыражения.
Что вам дало кино?
Кино позволило мне жить так, как я хочу, и не беспокоиться о деньгах. Но это не главное. Самое важное — это все-таки возможность работать с невероятно талантливыми людьми. Например, с тем же Дэвидом Кроненбергом. А еще работа в кино, несмотря на все риски, очень стимулирующее занятие. Если всё идет гладко, кино — самая легкая и приятная работа в мире. Правда, если что-то не ладится, съемки превращаются в настоящий ад.
Вживаясь в роль, вы больше доверяете мнению режиссера или своему?
Парадоксально, но, чтобы сделать хорошую работу самому, приходится доверяться и другим — актерам, работающим с тобой, режиссерам. Главное — не переусердствовать! Я не раз обжигался на этом. Иногда я вижу готовый фильм и думаю: господи, монтаж просто ужасен, и я дал режиссеру слишком много разнопланового материала, но в итоге всё получилось раз в пять хуже, чем было задумано. Думаю, на своих ошибках я учился больше, чем на удачах.
Вы не раз говорили, что боитесь смерти. Почему?
Насколько я себя помню, я всегда знал, что мы здесь ненадолго. Сейчас я не то чтобы не боюсь смерти, но не так, как в детстве. Когда я понял, что мы все рано или поздно умрем, я ужасно разозлился: это ведь нечестно! Так много всего надо сделать. Так много приключений, которые надо пережить. А когда вырастаешь, понимаешь, что прочесть все хорошие книги, посмотреть все хорошие фильмы, увидеть все интересные места не сможешь никогда. Это просто невозможно... Все мы иногда думаем о смерти, но мысли о ней не пугают меня так, как раньше. Я просто понимаю, что жизнь коротка и что прожить ее можно как угодно — и жадно, и неистово, и сутками лежа на диване.
Чего вы боялись в детстве?
Я был очень беспокойным ребенком, не понимаю почему. Всё время рвался куда-то бежать. Однажды в детстве я убежал из дома в лес, спрятался там и заснул под деревом. Меня нашла наша собака. Можете себе представить, как плакала моя мать!
Часто грустили?
Нет, я был скорее мятежным. Я всё время чувствовал в себе некий протест. Когда доходило до темы смерти, я всегда спрашивал своих родителей и окружающих людей, чья это была идея и почему я не могу жить сколько захочется. Но знаете, так не бывает. Именно это и делает жизнь особенной. Время, которое вы проводите с хорошими людьми. Всё прекрасное, что вы видите. Всё, что вы больше не увидите никогда. Не упускайте эти моменты. Их нужно ценить!
Что делает вас счастливым?
Нет чего-то конкретного. Иногда мне необходимо одиночество, а иногда я отчаянно нуждаюсь в общении. А еще мне нужно проводить много времени на природе, неважно, в лесу ли, в пустыне ли или на море. Непогода меня никогда не пугает. Вот почему сейчас я живу почти в лесу (у Мортенсена дом на северо-западе Америки, рядом с канадской границей. — Прим. ОК!). Я чувствую себя свободным. Единение с природой, даже если вы ничего не делаете, это всегда волшебное ощущение. Особенно если вы ничего не делаете. Природа вдохновляет меня сама по себе. Если у меня трудный период в жизни, я просто иду гулять. Это мой способ справиться со стрессом. Мне слишком много приходится думать и слишком часто брать на себя ответственность.
Вам было трудно воспитывать сына?
Мы всегда были друзьями, и нам удалось обойти серьезные конфликты. Кроме того, я поддерживаю теплые отношения с матерью Генри. Он всегда знал, что, несмотря ни на что, мы оба любим его и беспокоимся о нем, хотим, чтобы он был счастлив, и всё, что он говорит, важно для нас. Никто из нас не пытался повлиять на Генри, сказав: ты должен быть таким-то. Мы пытались быть для него хорошим примером, но он выбрал свой собственный путь. Он очень сильный человек. К тому же он замечательный писатель и музыкант и здорово разбирается в математике.
Думает ли он стать актером?
Если честно, не знаю. Он достаточно разносторонний человек, у него много увлечений. То пробовал заниматься музыкой, то археологией, то играть в кино. Ему 24, и он всё еще ищет себя, но мне кажется, что, возможно, он посвятит себя литературе.
Вы неохотно говорите о своих романах. Что для вас самое тяжелое в отношениях?
Что над ними приходится работать. Иногда, столкнувшись с проблемой, удивляешься, почему всё не может быть проще, зачем все эти ссоры, которые нервируют меня. Мой совет: в такой ситуации всегда лучше успокоиться и только потом говорить. В гневе можно наговорить очень много обидных вещей и даже не заметить этого. Когда кто-то делает нам больно, мы подсознательно стремимся сделать больно в ответ. Поэтому я держу себя в руках. Я отношусь к людям так, как хочу, чтобы они относились ко мне. Всегда лучше сдержаться и сказать: можно, я тебе перезвоню? Мне нужен перерыв, чтобы всё обдумать.
Что же, по-вашему, самое важное в любви? Вы знаете, почему любовь — это всегда испытание?
Главное — взаимность. Взаимная любовь — это потрясающе. Это как солнце, пробивающееся сквозь тучи. Однако ничто не вечно. Сначала всё в порядке, и вы счастливы. Потом начинаются трудности и вы думаете: «Боже, да что я вообще делаю рядом с этим человеком?!»
Читайте полную версию интервью в журнале ОК! №36
жительница Нью-Йорка, познакомились они в Норвегии, а поженились в Голландии. Когда будущему секс-символу Голливуда было два года, их семья (у Вигго два младших брата) перебралась в Южную Америку — сначала в Венесуэлу, а затем в Аргентину. В начале 70-х Мортенсены развелись, и Вигго с матерью и братьями вернулся в Штаты. Тогда робкий и стеснительный, Вигго мог целыми днями пропадать на улице с фотокамерой. Окончив в 1980 году St. Lawrence University в штате Нью-Йорк, он отправился путешествовать в Европу. Он работал грузчиком в датском порту Эсбьерг, продавал цветы в Копенгагене, служил лифтером в лондонском отеле... Однако через два года Вигго вернулся в Нью-Йорк, прихватив с собой подружку. Решив стать актером, он поступил в Школу актерского мастерства Уоррена Робертсона и параллельно начал сниматься в кино. Вскоре его пригласили на небольшую роль в картине Вуди Аллена «Пурпурная роза Каира». Однако из окончательного монтажа эпизоды с его участием были вырезаны. Несмотря на такой удар по самолюбию, Вигго продолжал ходить на кастинги и время от времени получал роли, хотя и не особо значимые. Большинство фильмов, в которых Мортенсен сыграл в 80-х — первой половине 90-х годов, не принесли ему особой популярности. Режиссеры в основном эксплуатировали его яркую скандинавскую внешность, приглашая на роли мерзавцев всех мастей. На память приходят разве что «Американский якудза», «Темный полдень» и режиссерский дебют Шона Пенна «Бегущий индеец». Мортенсену, перебравшемуся в то время в Лос-Анджелес, приходилось подрабатывать и водителем грузовика, и официантом. Но Вигго не терял веры в свое актерское будущее и продолжал ходить на всевозможные театральные и кинокастинги. Первой заслужившей профессиональное признание работой (премия The Drama-Logue Critics Award) стала для него роль нациста в постановке Bent на сцене театра The Coast Playhouse.
В 1987 году, на съемочной площадке фильма «Спасение», Вигго познакомился с солисткой панк-группы The X Иксин Сервенка, которая играла его экранную жену. Звезда местного андеграунда вскоре стала супругой Мортенсена и в жизни, а через год у них родился сын Генри. Молодые родители решили, что ребенку будет лучше вдали от голливудской суеты, и переехали в более спокойный Айдахо. Но постоянные отъезды Вигго на кинопробы и необходимость хвататься за любые роли (например, в сиквеле «Кожаное лицо: Техасская резня бензопилой 3»), чтобы заработать, в итоге разрушили этот брак.
Постепенно, благодаря участию в таких фильмах, как «Дневной свет», «Пророчество», «Багровый прилив», «Солдат Джейн», «Идеальное убийство», Вигго, что называется, вошел в артистическую обойму. Кстати, в «Убийстве» были использованы живописные полотна самого Вигго: как бы ни складывалась его актерская карьера, он продолжал выражать себя и в других видах искусства. Большой страстью Мортенсена всегда была фотография, этот талант в свое время оценил актер Деннис Хоппер, его коллега и друг, также страстный фотограф. Он-то и помог Вигго организовать персональные выставки, в том числе и в нью-йоркской Robert Mann Gallery. Несмотря на развод, Мортенсен всегда поддерживал теплые отношения с Иксин — вместе со своей группой она помогала ему в записи его концептуальных поэтическо-музыкальных альбомов. Кстати, в работе над пластинкой One Man’s Meat 1999 года участие принимал брат Вигго, Хэнк, геолог по профессии.
И всё же главным делом в жизни для Вигго было актерство. В 2000 году режиссер Питер Джексон, работающий над экранизацией культового романа «Властелин колец» почти полтора года, решил заменить 28-летнего Таундсенда более зрелым Мортенсеном, которому на тот момент было уже 42 года. И не прогадал: Вигго в роли Арагорна был просто бесподобен! После съемок трилогии, уже в статусе суперзвезды, Вигго мог позволить себе тщательно выбирать роли.
Новая работа Мортенсена — фильм «У каждого свой план» аргентинского режиссера Аны Питербарг. По сюжету герой Вигго, Август, решил жить под именем своего умершего брата-близнеца Педро, у которого, как оказалось, было криминальное прошлое. Кстати, эта роль тоже воля случая: Ана столкнулась с Вигго в спортклубе аргентинского города Сан-Лоренцо, когда он покупал футбольную майку, а она забирала своего сына после занятий по плаванию.
Вигго, почему вы согласились участвовать в этом кинопроекте?
Я всегда хотел снять фильм в Аргентине. Вернуться туда, где ты вырос, — это незабываемо! Только представьте себе — снова увидеть аргентинскую зиму. Это было так прекрасно!
Вы хорошо говорите по-испански?
Мне приходилось говорить по-испански, когда я снимался в кино (в фильме «Капитан Алатристе». — Прим. ОК!), да и вообще, мне периодически выпадает возможность попрактиковаться в языке.
Часто ездите в Аргентину?
Не так часто, как хотелось бы, но я до сих пор общаюсь с некоторыми друзьями в Буэнос-Айресе. И болею за футбольную команду Сан-Лоренцо. У меня даже есть их футболка. (Смеется.)
Вы много работали с Дэвидом Кроненбергом. Чем вам так нравится этот режиссер?
Мы с Дэвидом очень хорошие друзья. Любая дружба со временем как-то меняется. Наша становится только крепче. Собственно говоря, именно поэтому я и согласился сыграть Фрейда в «Опасном методе». Дэвид был рад, что на эту роль может взять того, кого он хорошо знает. Не то чтобы я очень похож на Фрейда внешне, но Дэвид сказал мне, что я буду играть крепкого здорового пятидесятилетнего мужчину, а не умирающего от рака старика, каким Фрейда представляет себе большинство людей. Мне Фрейд всегда казался зажатым, молчаливым и мрачным человеком. А он, как ни странно, был очень общительным. И очень умным. Ум был самой сильной его стороной. Только подумайте, каково было еврею в Вене, да и вообще в Европе того времени! Нужно было уметь вертеться.
Вигго, вы всегда думали, что свяжете свою жизнь с искусством?
Вообще-то, я мечтал стать писателем и даже преуспел в этом — в поэзии, а также в издательском деле. Но я тратил немало сил на занятия живописью и фотографией. Я никогда и ни в чем не хотел ограничивать себя, когда это касалось искусства. Я всегда пытался выразить себя если не в одном, так в другом. В том числе и в актерском мастерстве. Я получаю удовольствие от чтения книг, от просмотра фильмов, фотографирования. Всё это разные средства самовыражения.
Что вам дало кино?
Кино позволило мне жить так, как я хочу, и не беспокоиться о деньгах. Но это не главное. Самое важное — это все-таки возможность работать с невероятно талантливыми людьми. Например, с тем же Дэвидом Кроненбергом. А еще работа в кино, несмотря на все риски, очень стимулирующее занятие. Если всё идет гладко, кино — самая легкая и приятная работа в мире. Правда, если что-то не ладится, съемки превращаются в настоящий ад.
Вживаясь в роль, вы больше доверяете мнению режиссера или своему?
Парадоксально, но, чтобы сделать хорошую работу самому, приходится доверяться и другим — актерам, работающим с тобой, режиссерам. Главное — не переусердствовать! Я не раз обжигался на этом. Иногда я вижу готовый фильм и думаю: господи, монтаж просто ужасен, и я дал режиссеру слишком много разнопланового материала, но в итоге всё получилось раз в пять хуже, чем было задумано. Думаю, на своих ошибках я учился больше, чем на удачах.
Вы не раз говорили, что боитесь смерти. Почему?
Насколько я себя помню, я всегда знал, что мы здесь ненадолго. Сейчас я не то чтобы не боюсь смерти, но не так, как в детстве. Когда я понял, что мы все рано или поздно умрем, я ужасно разозлился: это ведь нечестно! Так много всего надо сделать. Так много приключений, которые надо пережить. А когда вырастаешь, понимаешь, что прочесть все хорошие книги, посмотреть все хорошие фильмы, увидеть все интересные места не сможешь никогда. Это просто невозможно... Все мы иногда думаем о смерти, но мысли о ней не пугают меня так, как раньше. Я просто понимаю, что жизнь коротка и что прожить ее можно как угодно — и жадно, и неистово, и сутками лежа на диване.
Чего вы боялись в детстве?
Я был очень беспокойным ребенком, не понимаю почему. Всё время рвался куда-то бежать. Однажды в детстве я убежал из дома в лес, спрятался там и заснул под деревом. Меня нашла наша собака. Можете себе представить, как плакала моя мать!
Часто грустили?
Нет, я был скорее мятежным. Я всё время чувствовал в себе некий протест. Когда доходило до темы смерти, я всегда спрашивал своих родителей и окружающих людей, чья это была идея и почему я не могу жить сколько захочется. Но знаете, так не бывает. Именно это и делает жизнь особенной. Время, которое вы проводите с хорошими людьми. Всё прекрасное, что вы видите. Всё, что вы больше не увидите никогда. Не упускайте эти моменты. Их нужно ценить!
Что делает вас счастливым?
Нет чего-то конкретного. Иногда мне необходимо одиночество, а иногда я отчаянно нуждаюсь в общении. А еще мне нужно проводить много времени на природе, неважно, в лесу ли, в пустыне ли или на море. Непогода меня никогда не пугает. Вот почему сейчас я живу почти в лесу (у Мортенсена дом на северо-западе Америки, рядом с канадской границей. — Прим. ОК!). Я чувствую себя свободным. Единение с природой, даже если вы ничего не делаете, это всегда волшебное ощущение. Особенно если вы ничего не делаете. Природа вдохновляет меня сама по себе. Если у меня трудный период в жизни, я просто иду гулять. Это мой способ справиться со стрессом. Мне слишком много приходится думать и слишком часто брать на себя ответственность.
Вам было трудно воспитывать сына?
Мы всегда были друзьями, и нам удалось обойти серьезные конфликты. Кроме того, я поддерживаю теплые отношения с матерью Генри. Он всегда знал, что, несмотря ни на что, мы оба любим его и беспокоимся о нем, хотим, чтобы он был счастлив, и всё, что он говорит, важно для нас. Никто из нас не пытался повлиять на Генри, сказав: ты должен быть таким-то. Мы пытались быть для него хорошим примером, но он выбрал свой собственный путь. Он очень сильный человек. К тому же он замечательный писатель и музыкант и здорово разбирается в математике.
Думает ли он стать актером?
Если честно, не знаю. Он достаточно разносторонний человек, у него много увлечений. То пробовал заниматься музыкой, то археологией, то играть в кино. Ему 24, и он всё еще ищет себя, но мне кажется, что, возможно, он посвятит себя литературе.
Вы неохотно говорите о своих романах. Что для вас самое тяжелое в отношениях?
Что над ними приходится работать. Иногда, столкнувшись с проблемой, удивляешься, почему всё не может быть проще, зачем все эти ссоры, которые нервируют меня. Мой совет: в такой ситуации всегда лучше успокоиться и только потом говорить. В гневе можно наговорить очень много обидных вещей и даже не заметить этого. Когда кто-то делает нам больно, мы подсознательно стремимся сделать больно в ответ. Поэтому я держу себя в руках. Я отношусь к людям так, как хочу, чтобы они относились ко мне. Всегда лучше сдержаться и сказать: можно, я тебе перезвоню? Мне нужен перерыв, чтобы всё обдумать.
Что же, по-вашему, самое важное в любви? Вы знаете, почему любовь — это всегда испытание?
Главное — взаимность. Взаимная любовь — это потрясающе. Это как солнце, пробивающееся сквозь тучи. Однако ничто не вечно. Сначала всё в порядке, и вы счастливы. Потом начинаются трудности и вы думаете: «Боже, да что я вообще делаю рядом с этим человеком?!»
Читайте полную версию интервью в журнале ОК! №36