Ева Грин: «Работа — мое лекарство от страха»

Редкий артист мечтает о том, чтобы дети пошли по его стопам. Вот и мать голливудской звезды Евы Грин, французская актриса Марлен Жобер, не стала исключением. Она считала свою девочку существом тонкокожим и нежным, эдакой милой бабочкой и опасалась того, что «суровые актерские будни оставят ее без крыльев». Поэтому Ева, не желая огорчать своего самого близкого человека, тщательно скрывала свои мечты о киношном лицедействе. Однако в 17 лет девушка поняла, что нигде, кроме как на сцене, себя не видит. Ева стала самоотверженно учиться актерскому мастерству — сначала в парижской Школе драматического искусства Сен-Поль, а затем в лондонской Академии драматического искусства Уэбер Даглас и в Школе искусств Тиш при Нью-Йоркском университете. Вернувшись в Париж, Грин применила теорию на практике, сыграв в спектаклях «Ревность в трех факсах» и «Тюртярэ». Именно в это время на актрису обратил внимание итальянский гений Бернардо Бертолуччи. О Еве маэстро говорил, что ее внешность может либо притягивать, либо отпугивать, но равнодушным не оставит никого, а ее красота вообще «граничит с безумием». В это время Бертолуччи и шотландский писатель Гилберт Адэр вынашивали идею экранизировать роман Гилберта «Мечтатели». Познакомившись с Грин, Бертолуччи понял, кто должен играть главную роль в будущем фильме. Именно роль избалованной парижанки Изабель с извращенным ощущением действительности принесла Еве известность, а вместе с ней и огромное количество проблем. Сам Адэр, защищаясь от нападок критиков, говорил, что фильм, как и роман, «главным образом о трех вещах: политике, сексе и фильмах… Удивительно, что все заметили только секс». С другой стороны, трудно сконцентрироваться на политике, когда большую часть экранного времени обворожительная Грин расхаживает обнаженной. Ева — потрясающая актриса, ведь в ней самой нет и половины тех качеств, которыми обладают почти все ее героини.

Я очень счастлива, что снялась в этом фильме. Тим — истинный гений. Его фильм «Битлджус» 1988 года — один из моих любимых, я частенько его пересматриваю, когда на душе становится тоскливо. Роль Анжелики в «Мрачных тенях» — это подарок судьбы. Вы даже не можете себе представить, какое это удовольствие работать с Тимом и Джонни. Какая-то особая магия у их творческого тандема, они в работе как единое целое. Мне повезло, что я вклинилась в их команду. Знаете, мне безумно нравится детскость и чувственность Бертона, он всегда с таким придыханием и энтузиазмом говорит о работе, о той атмосфере, которую ему хотелось бы создать в определенных сценах. А у Джонни просто невероятный комедийный дар. Его Барнабас Коллинз получился таким, знаете, растерянным, смущенным, удивительно трогательным человеком. Он как-то очень быстро нащупал своего героя, понял, каким он должен быть, — чистым и в какой-то степени наивным.


(Улыбается.) Видимо, это моя карма — изображать на экране испорченность. Но я считаю, что роль Анжелики одна из лучших в моей карьере. Если вы хотя бы немного представляете сюжетную линию, то вы понимаете, что Анжелика никак не может быть светлой особой. Она на протяжении нескольких веков не теряет надежды завоевать любовь предмета своего обожания — Барнабаса. Она готова абсолютно на всё, и надо ли вам рассказывать о том, что ее совершенно не волнует то, что мужчине мечты нет до нее никакого дела. Такая вот любовь на грани ненависти…


О, она абсолютно сумасшедшая и безжалостная. Не в ее правилах сдаваться, ничто не может ее остановить. Ну и конечно, особый лоск моей героине добавляет ее внешний вид. Это, знаете, такая странноватая смесь Бетт Дэвис и Дженис Джоплин. Можете себе представить? (Смеется)


Да. А мое единственное лекарство от стресса и страха, как это ни парадоксально, — работа. Но я не хватаюсь за всё подряд. Мне необходимо гордиться тем, что я делаю, я должна быть без памяти влюблена в свою героиню. Это очень полезно для души. Я не гонюсь за большими гонорарами, сотрудничество с крупными студиями для меня не предел мечтаний. Может быть, поэтому я снимаюсь чуть реже, чем некоторые мои коллеги. Мне порой кажется, что многое, что происходит вокруг, вся эта суета не имеет никакого смысла. А съемки, работа над ролью убеждают меня в обратном. Еще я всегда ношу с собой небольшой камушек и, когда начинаю волноваться, достаю его и тереблю в руках. Это меня успокаивает.


(Смеется.) Мне просто очень повезло. Все мои роли — это роли, о которых можно только мечтать. Мне нравится перевоплощаться в сильных, волевых, разносторонних женщин. Даже Веспер Линд, девушка Бонда в «Казино Рояль», была такой. А эти качества, вы знаете, характерны не для всех красоток агента 007. Меня привлекают сложные роли. Может быть, таким образом я познаю не только других людей, но и саму себя. Для меня это своеобразная терапия, которая помогает приобрести уверенность в себе. Но все-таки, знаете, моя профессия очень странная штука. С одной стороны, вам необходимо быть жестким, толстокожим, чтобы выжить в мире кино. С другой — на съемках надо уметь расслабляться, быть в каком-то смысле даже ранимым, чтобы дать волю своим собственным эмоциям. Порой я чувствую себя уязвимой.

Этот фильм наделал столько шума!.. Люди спорили о нем, спорили о нашем актерском таланте… Да, в фильме было много секса. Но придется разочаровать критиков: помимо секса в картине были показаны и острые социальные проблемы. Но людям, особенно журналистам, было абсолютно не до этого. Тогда прессу интересовали лишь мои воспоминания о съемках в эротических сценах с Луи Гаррелем и Майклом Питтом. В то время Интернет кишел моими откровенными снимками. Когда я осознала масштаб бедствия, я была в шоке. Это было ужасно!


Я не это имела в виду. Фильм потрясающий, и я нисколько не жалею о том, что снялась в нем. Но тогда я четко осознала: если ты демонстрируешь свое тело, будь готов к тому, что именно об этом и будут больше всего говорить. С тех пор мне всё время кажется, что я должна оправдываться. А я просто хочу, чтобы ко мне относились серьезно.


Конечно, это было потрясающее начало моего творческого пути. На съемках Бернардо создавал особую атмосферу. А еще по выходным мы с Луи и Майклом ездили к нему домой. Бертолуччи часами говорил о кино, делился с нами своими мыслями об искусстве, музыке, литературе. Это такое счастье — находиться в обществе пылкого и эрудированного человека, полного интереснейших идей и жизненной энергии!


Если честно, мама никогда не хотела для меня именно этой судьбы, она никогда сознательно не подпитывала мой интерес к своей профессии. Но когда она поняла, что этого не миновать, поддержала меня. Я с детства обожала кино, но не могу припомнить, чтобы хоть раз вслух сказала, что хочу быть актрисой. Маме я говорила, что подумываю о том, чтобы стать режиссером.


Бывает. Но я воспринимаю ее больше как подружку, наперсницу, а не как старшего учителя. Мы, конечно, можем обсудить пару-тройку рабочих моментов, но только в общих чертах, без углублений и конкретики. Между мной и мамой очень прочная духовная связь. Вот это ценно.


Она всегда говорит мне жизненно важные вещи. Мама мечтает о самой лучшей жизни для своей дочери.