Ксения Собчак: «Я совсем не ощущаю себя на тридцать»

Ровно десять лет назад Ксения Собчак переехала из Санкт-Петербурга в Москву. За это время она стала телеведущей, научилась ходить по канату, спела с Тимати, снялась в нескольких фильмах, начала зарабатывать миллионы, открыла несколько ресторанов и выпустила несколько книг... Два года назад Ксения стала нашим приглашенным редактором — в ОК! она ведет рубрику «Откровенный разговор с Ксенией Собчак». Не все готовы к такому испытанию — честному, без купюр, диалогу с принципиальной и беспристрастной Собчак. Ее прямолинейности побаиваются, но за это и уважают. Что бы кто ни говорил, Ксения сделала себе имя. Точнее, сделала свое имя брендом, а это большой талант.

Ксения, с начала этого года вы в интервью часто говорили со своими собеседниками о возрасте и делились переживаниями о том, что вам скоро исполняется 30. Сейчас вы смирились с этой датой?

У меня не было другого выбора. Но это было сложное время. Я совсем не ощущаю себя на тридцать, а дальше будет только хуже.
Меня поражают женщины, которые в свои 30–40 говорят о том, что они еще не достигли среднего возраста. Мне все время хочется у них спросить: а сколько вы вообще жить-то собрались? А я такой человек, который никогда не станет скрывать дату рождения.

Потому что окружающие всегда смогут вычислить и напомнить, если что?
Нет, мне настолько наплевать, что там кто будет вычислять. Просто я чувствую себя гораздо моложе. Для меня тридцатилетняя женщина — это уже взрослый состоявшийся человек, скорее всего замужем, на котором лежит невероятный груз ответственности… А я вроде бы и состоявшаяся и самостоятельная, много зарабатываю, все делаю сама, но чувствую себя наивным ребенком, о котором надо заботиться, которому надо прощать его капризы.

А разве это плохо?
Мне кажется, это странно.

Почему странно? Многие современные женщины не ставят перед собой цели родить к тридцати двоих детей.
Так мне и не хочется их рожать. Мне это и не нужно. Я удивляюсь другому. Ну есть же какая-то статистика… Мы, конечно, все хотим быть разными, но при этом люди очень похожи. И если в основном люди к тридцати годам хотят осесть, успокоиться, создать семью, то мне этого совершенно не хочется. И это меня удивляет.

Ксения, я правда не понимаю, в чем ваша проблема. Если женщина наоборот в тридцать лет ощущает себя состоявшейся и хочет успокоиться — вот это настоящая проблема.
А что хорошего, если дальше, к шестидесяти, я стану сумасшедшей бабушкой, которая будет считать, что ей двадцать?!

Вы всегда ратуете за честность, за то, чтобы люди ничего из себя не изображали. Вы думаете, людям нужна правда?
Только она и нужна. И я искренне хочу помочь людям, вызывая их на откровенный разговор. К сожалению, не все понимают, что, честно признаваясь в чем-то шокирующем и неприятном, вы вызываете уважение, а не ненависть и злобу. Многие думают, что рассказ, например, об употреблении наркотиков разочарует поклонников. Я могу сказать совершенно точно, как журналист: если человек признает свои ошибки, он располагает этим к себе. Мой девиз таков: «Только за искренность можно по-настоящему полюбить человека». Не было бы никакой Опры Уинфри, если бы она не рассказала, что ее в детстве изнасиловал отчим.

Многие отказываются давать вам интервью. Вика Лопырева, Лера Кудрявцева с Сергеем Лазаревым… Дмитрий Носов пошел дальше: дав вам интервью, он затем запретил его публиковать. Как вы думаете, чего боятся эти люди?
Лучше всего на этот вопрос когда-то мне ответил Филипп Киркоров. И за эту откровенность я его очень уважаю. Он сказал мне: «Ксюша, ты человек слишком умный, чтобы тебе врать. Врать я тебе не хочу, а правду сказать не могу». И это тоже выбор. Мне кажется, что люди, которые отказываются давать мне интервью, просто понимают, что сидеть и рассказывать мне нелепые басни, которые они всем рассказывают, — это поставить себя в глупое положение. А к той откровенности, которая мне нужна, они не готовы.
Ксения, в статистике запросов на одном сайте о знаменитых людях в поисковике люди чаще всего искали информацию о Путине, Сталине, Гитлере, Ксении Собчак, Диме Билане и Филиппе Киркорове. Как вам такая компания?
«Найди десять отличий» называется. Меня это не слишком удивляет. Людей всегда интересовали противоречивые и яркие личности. Я очень люблю фразу Фаины Раневской, к сожалению, не настолько растиражированную, как «Пионэры, идите в жопу». Она говорила так: «Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты». И этот рейтинг подтверждает, что людям интересны люди, в которых живет либо Бог, либо дьявол. И так же интересны люди, в которых, как во мне, как мне кажется, живет и Бог, и дьявол. Главное, чтобы ты не был человеком, в котором живут только глисты. А таких, к сожалению, большинство. Тех, кто боится мечтать, кто каждый день разменивает свои мечты на мелкие блага, чтобы было «все как у людей». И именно это делает этих людей некрасивыми, серыми и стареющими. Главное, на мой взгляд, не стать таким человеком. Потому что каждый день мы делаем сотни выборов, и если ты постоянно идешь на компромиссы с собой, то ты каждый день убиваешь в себе того Бога, который изначально есть в каждом из нас.

Вы часто подчеркнуто называете себя журналистом. Вы гордитесь этой профессией?
Конечно, это же моя профессия. У меня их две — я журналист и телеведущая. И оба эти занятия приносят мне деньги и удовольствие. Я считаю, что журналист — это уважаемая профессия, это четвертая власть. И я горжусь тем, что имею к этому отношение. Но по-настоящему хороших журналистов в нашей стране мало, и это горько. Высококлассная журналистика — это большой талант и большой труд.

А вы никогда не хотели создать коллекцию украшений или одежды по примеру ваших подруг? Ведь хорошо делаешь только то, что любишь сам.
Да, я люблю и украшения, и одежду, но создавать их — не моё. Моя страсть — общение с людьми, я люблю узнавать людей, пытаться понять их, поковыряться в них чуть-чуть. Мне люди очень интересны.

Есть человек, у которого вы хотели бы взять интервью?
Алла Пугачева. Я бы очень хотела с ней поговорить. Я считаю ее невероятной женщиной, настоящим символом эпохи, женщиной по-настоящему сильной, харизматичной и при этом, как мне кажется, с непростой женской судьбой. Наша беседа была бы о корреляции ее женской судьбы и судьбы творческой. Сейчас, когда пройден этот огромный путь, интересно спросить, каково это — постоянно отказывать себе в личном в пользу общественного. Человек чему отдается, от того и получает. Алла Борисовна всегда отдавалась сцене и очень мало отдавалась личному, как я понимаю, хотя я могу ошибаться. Вообще интересно спросить вот еще о чем. Когда смотришь программы к ее юбилеям, то они обычно называются «Мужчины Пугачевой». То есть мужчин этих уже никто не помнит, помнят Пугачеву. Вот каково это — чувствовать себя женщиной в номинации «Суперженщина», рядом с которой любой мужчина — это всегда только лишь «мужчина Пугачевой». Мечталось ли ей, чтобы было наоборот.

Для вас лично это очень интересно? Вас ведь в светской хронике тоже подписывают «Ксения Собчак со спутником».
У меня есть та же проблема, я это понимаю. До какого-то момента мне казалось, что это мир так устроен, что мне все время попадаются слабые мужчины, недостаточно сильные, чтобы меня покорить, чтобы меня сломать и сделать из меня домашнюю кошечку. А сейчас я поняла другое, и мне интересно, что бы на это сказала Алла Борисовна… Я поняла, что это не мужчины такие попадаются, а я таких выбираю. Это самообман, что сильная женщина хочет сильное плечо рядом. Это иллюзия. Сильные мужчины, конечно же, есть. И я понимаю, что их много среди моих друзей. И дальше я себя честно спрашиваю: «Ксения, а ты могла бы встречаться с таким мужчиной, чтобы он тебя подавлял, чтобы ты жила его желаниями?» И я понимаю, что ответ отрицательный. Сильная женщина не готова принять рядом слабого мужчину, она начинает его давить, терроризировать и разрывать в клочья, а с сильным она жить сама не хочет. И единственный выход из этой ситуации — принять и понять слабость другого человека.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ ИНТЕРВЬЮ ЧИТАЙТЕ В № 47 ОТ 23 НОЯБРЯ