Иванушки: «Мы действительно три таких самых талантливых чувака»
«Иванушкам» 15 лет! С вечно молодыми участниками едва ли не самого популярного boy's band в России, которые 13 ноября дадут юбилейный концерт в Crocus City Hall, встретилась наш постоянный автор Ксения Собчак. На съемочной площадке к ребятам присоединился Игорь Матвиенко, «крестный отец» «Иванушек», и группа «Фабрика»
Дарья Ястребова
Ну что, время идет, а вы все так же молоды душой. При этом вы постоянно гастролируете, переезжаете из города в город… И не выглядите уставшими. Объясните, как это может быть?
Андрей: Нас везде встречают как дорогих гостей. Мы приезжаем в какое-нибудь захолустье, а там нам уже хлеб-соль выносят, баньку растапливают. Мы выходим на сцену, а вокруг девчонки молодые, красивые. И начинается: «Мы вас любим, Кирилл, Олег, Андрюшечка!» На таком позитиве наши рожицы и сохранились. Сама понимаешь, когда из зала отрицательная энергия идет, рожицы скукоживаются.
Все равно вы как-то невероятно выглядите. При этом ведь пьете, курите, ведете нездоровый образ жизни…
Кирилл: Ксения, все, что ты перечислила, лично ко мне не относится. Последние десять лет я не курю, не пью. Может быть, дело еще и в генетике. К тому же человек может выглядеть молодо, а взгляд у него пожилого человека. У нас за три дня бывает пять-шесть перелетов. Но когда мы выходим на сцену, об усталости забываем.
Андрей: В зале стоят девчонки, которым сейчас по 14–16 лет. Как тут можно постареть? Без вариантов.
Понимаешь, с другой стороны, я ощущаю некий диссонанс между песнями вроде «Колечко, колечко, кольцо» и тем, что вы уже взрослые мужики. У вас семьи, дети. А вы все: вышел, попрыгал, повертел ручками-ножками… А потом приходите домой, а там жена, бытовые проблемы, сына надо в хорошую школу устроить. Такие параллельные жизни получаются, разве нет?
Олег: Сейчас мы выступаем перед взрослой публикой, как ни странно.
Но все равно музыка у вас не взрослая.
Андрей: Ты права… Есть песни, которые мы уже не поем. «Подсолнух», например. А есть песни вечные.
«Тучи», например?
Андрей: «Тучи», да. Эта песня вечная. Как «Поворот» «Машины времени».
Вообще в поп-культуре, к которой мы все относимся, принято играть в молодость. Макаревич может стареть, лысеть, толстеть, неважно у него все происходит гармонично. Но у вас по-другому. Такое впечатление, что вы по-прежнему мальчуковый бэнд. Каждый из вас наверняка подумывал бросить это дело, попробовать себя в чем-то другом?
Андрей: Я — нет. Это мое самое любимое дело. Я знаю, что мы достигли вершины в своем музыкальном развитии. Кирилл может записать сольный альбом, что он и сделал, я могу… Сравнить с нами можно разве что Робби Уильямса.
Кирилл: А я считаю, что у меня потенциал еще ого-го! «Иванушки» для меня стартовая площадка.
Сколько лет уже стартуешь?
Кирилл: 15 лет.
Затянувшийся старт.
Кирилл: Но хороший, понимаешь? Ладно, не стартовая площадка, а база. То, что я сделал сольно, гораздо сложнее…
Андрей: А почему ты Ксению-то не пригласил на презентацию альбома, герой?
Кирилл, это ведь самое ужасное. Почему в группе какому-нибудь человеку вдруг начинает казаться, что он солист? А когда он уходит, у него с сольной карьерой получается не очень, и группа разваливается…
Андрей: А Кирилл умный, он из группы не уходит!
Кирилл: У меня все органично. Моя сольная карьера идет параллельно с «Иванушками».
«Служил Гаврила хлебопеком… Гаврила письма разносил…» Как это у тебя получается-то параллельно?
Кирилл: У нас хорошие отношения с Игорем Матвиенко, нет никаких условий, запрещающих сольную деятельность.
А вы определили свою возрастную планку? Когда вы перестанете быть группой?
Андрей: У меня такой планки нет.
Кирилл и Олег: (хором): И у меня нет.
То есть через 15 лет группа «Иванушки» с песней «Тучи»…
Андрей: Мы долгое время с адским трудом собирали документы для того, чтобы на юбилейном концерте нам присвоили звания заслуженных артистов России. Я поднимал свою трудовую книжку, которую оставил в Сочи 15 лет назад… И вот когда все документы были собраны и отправлены куда нужно, Дмитрий Анатольевич издал указ о том, что звание заслуженного артиста будет выдаваться только после 20 лет творческого стажа. Игорь Матвиенко, помню, сказал мне: «Андрюша, есть плохая новость. Но с перспективой». И рассказал всю эту историю. Я ему: «Так что, Матвей, будем еще 20-летие отмечать?» А у нас год идет за три, по нескольку переездов в месяц… Для нас могли бы сделать исключение. (Смеется.)
А как вы все это выдерживаете? Перелеты, гастроли, можно сойти с ума.
Олег: Мы расслабляемся быстро.
Андрей: Терминаторы... I’ll be back. Чисто терминаторы.
А что с бухлом, наркотиками?
Андрей: Нет, мы этим делом не увлекаемся.
Я про себя не могу сказать, что завязала, но физически не выдерживаю. Похмелье не стоит того, чтобы напиваться.
Андрей: Это да. И потом в какой-то момент тебе это надоедает. За годы гастрольной деятельности мы столько времени провели за столом!
Но это же сложно — не выпивать?
Андрей: Сложно. Но, знаешь, томографию головного мозга я уже делал. У меня легкие диффузные изменения. Я спрашиваю у врачей: «А что это такое?» Мне говорят: «До шизопатии — шизоидной психопатии — еще далеко, но берегите нервы».
Олег: Ночные посиделки после полуночи раньше были обязаловкой. А сейчас то ли скучно стало, то ли переизбыток общения…
А психика не расшатывается?
Олег: Расшатывается. Бывает, нервы сдают... А что делать? Антидепрессантики пить!
Кирилл: Помню, у нас были гастроли в Питере, а перед этим Нью-Йорк, Германия... Мы прилетели в Питер, и я лег спать. Просыпаюсь, думаю: всё, опоздал на концерт. Уже надел цепочку, часы, собрался, а потом понял, что можно еще отдохнуть, — время-то московское.
А нет ощущения, что такой график разрушает вас изнутри?
Олег: Нет. Когда сидим в Москве, становится скучно, хочется скакать и скакать...
А какая критика для вас самая обидная?
Андрей: Да нас привечают больше, чем критикуют.
Это понятно. Я вот лично знаю, за что вас колоть, какие вопросы задать, чтобы разорвать. Но не могу этого сделать, потому что вы такие теплые, солнечные, я так искренне вас люблю. Поэтому и хочу, чтобы вы сами сказали, что вас ранит по-настоящему.
Олег: Для меня это вопрос замены мною Игоря Сорина. Первые четыре года было тяжело, меня сравнивали с ним постоянно. Но потом я понял, что люди правы: они любят, помнят, и подобная реакция естественна.
Андрей: Благодаря «Иванушкам» у меня есть жена и двое детей. Если бы не группа, я бы с Маней (Андрей называет свою жену Марину Машей. — Прим. ОК!) не познакомился.
Раз ты сам завел разговор о жене… Не так давно я общалась с Машей Лопатовой, твоей бывшей девушкой. Слушай, они с Мариной поразительно похожи.
Андрей: Они лучшие подружки.
Это удивительно. Ты по жизни выбираешь один и тот же типаж?
Андрей: Не типаж, а просто лучших девушек.
А вся эта история с Овечкиным? (Ходили слухи, что Марина изменила Андрею с Александром Овечкиным. — Прим. ОК!)
Андрей: Ничего не было. Надо же бульварной прессе о чем-то писать. Неужто я позволю, чтобы мне изменили?
ЧИТАЙТЕ ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ В ПЕЧАТНОЙ ВЕРСИИ ЖУРНАЛА ОК!
Андрей: Нас везде встречают как дорогих гостей. Мы приезжаем в какое-нибудь захолустье, а там нам уже хлеб-соль выносят, баньку растапливают. Мы выходим на сцену, а вокруг девчонки молодые, красивые. И начинается: «Мы вас любим, Кирилл, Олег, Андрюшечка!» На таком позитиве наши рожицы и сохранились. Сама понимаешь, когда из зала отрицательная энергия идет, рожицы скукоживаются.
Все равно вы как-то невероятно выглядите. При этом ведь пьете, курите, ведете нездоровый образ жизни…
Кирилл: Ксения, все, что ты перечислила, лично ко мне не относится. Последние десять лет я не курю, не пью. Может быть, дело еще и в генетике. К тому же человек может выглядеть молодо, а взгляд у него пожилого человека. У нас за три дня бывает пять-шесть перелетов. Но когда мы выходим на сцену, об усталости забываем.
Андрей: В зале стоят девчонки, которым сейчас по 14–16 лет. Как тут можно постареть? Без вариантов.
Понимаешь, с другой стороны, я ощущаю некий диссонанс между песнями вроде «Колечко, колечко, кольцо» и тем, что вы уже взрослые мужики. У вас семьи, дети. А вы все: вышел, попрыгал, повертел ручками-ножками… А потом приходите домой, а там жена, бытовые проблемы, сына надо в хорошую школу устроить. Такие параллельные жизни получаются, разве нет?
Олег: Сейчас мы выступаем перед взрослой публикой, как ни странно.
Но все равно музыка у вас не взрослая.
Андрей: Ты права… Есть песни, которые мы уже не поем. «Подсолнух», например. А есть песни вечные.
«Тучи», например?
Андрей: «Тучи», да. Эта песня вечная. Как «Поворот» «Машины времени».
Вообще в поп-культуре, к которой мы все относимся, принято играть в молодость. Макаревич может стареть, лысеть, толстеть, неважно у него все происходит гармонично. Но у вас по-другому. Такое впечатление, что вы по-прежнему мальчуковый бэнд. Каждый из вас наверняка подумывал бросить это дело, попробовать себя в чем-то другом?
Андрей: Я — нет. Это мое самое любимое дело. Я знаю, что мы достигли вершины в своем музыкальном развитии. Кирилл может записать сольный альбом, что он и сделал, я могу… Сравнить с нами можно разве что Робби Уильямса.
Кирилл: А я считаю, что у меня потенциал еще ого-го! «Иванушки» для меня стартовая площадка.
Сколько лет уже стартуешь?
Кирилл: 15 лет.
Затянувшийся старт.
Кирилл: Но хороший, понимаешь? Ладно, не стартовая площадка, а база. То, что я сделал сольно, гораздо сложнее…
Андрей: А почему ты Ксению-то не пригласил на презентацию альбома, герой?
Кирилл, это ведь самое ужасное. Почему в группе какому-нибудь человеку вдруг начинает казаться, что он солист? А когда он уходит, у него с сольной карьерой получается не очень, и группа разваливается…
Андрей: А Кирилл умный, он из группы не уходит!
Кирилл: У меня все органично. Моя сольная карьера идет параллельно с «Иванушками».
«Служил Гаврила хлебопеком… Гаврила письма разносил…» Как это у тебя получается-то параллельно?
Кирилл: У нас хорошие отношения с Игорем Матвиенко, нет никаких условий, запрещающих сольную деятельность.
А вы определили свою возрастную планку? Когда вы перестанете быть группой?
Андрей: У меня такой планки нет.
Кирилл и Олег: (хором): И у меня нет.
То есть через 15 лет группа «Иванушки» с песней «Тучи»…
Андрей: Мы долгое время с адским трудом собирали документы для того, чтобы на юбилейном концерте нам присвоили звания заслуженных артистов России. Я поднимал свою трудовую книжку, которую оставил в Сочи 15 лет назад… И вот когда все документы были собраны и отправлены куда нужно, Дмитрий Анатольевич издал указ о том, что звание заслуженного артиста будет выдаваться только после 20 лет творческого стажа. Игорь Матвиенко, помню, сказал мне: «Андрюша, есть плохая новость. Но с перспективой». И рассказал всю эту историю. Я ему: «Так что, Матвей, будем еще 20-летие отмечать?» А у нас год идет за три, по нескольку переездов в месяц… Для нас могли бы сделать исключение. (Смеется.)
А как вы все это выдерживаете? Перелеты, гастроли, можно сойти с ума.
Олег: Мы расслабляемся быстро.
Андрей: Терминаторы... I’ll be back. Чисто терминаторы.
А что с бухлом, наркотиками?
Андрей: Нет, мы этим делом не увлекаемся.
Я про себя не могу сказать, что завязала, но физически не выдерживаю. Похмелье не стоит того, чтобы напиваться.
Андрей: Это да. И потом в какой-то момент тебе это надоедает. За годы гастрольной деятельности мы столько времени провели за столом!
Но это же сложно — не выпивать?
Андрей: Сложно. Но, знаешь, томографию головного мозга я уже делал. У меня легкие диффузные изменения. Я спрашиваю у врачей: «А что это такое?» Мне говорят: «До шизопатии — шизоидной психопатии — еще далеко, но берегите нервы».
Олег: Ночные посиделки после полуночи раньше были обязаловкой. А сейчас то ли скучно стало, то ли переизбыток общения…
А психика не расшатывается?
Олег: Расшатывается. Бывает, нервы сдают... А что делать? Антидепрессантики пить!
Кирилл: Помню, у нас были гастроли в Питере, а перед этим Нью-Йорк, Германия... Мы прилетели в Питер, и я лег спать. Просыпаюсь, думаю: всё, опоздал на концерт. Уже надел цепочку, часы, собрался, а потом понял, что можно еще отдохнуть, — время-то московское.
А нет ощущения, что такой график разрушает вас изнутри?
Олег: Нет. Когда сидим в Москве, становится скучно, хочется скакать и скакать...
А какая критика для вас самая обидная?
Андрей: Да нас привечают больше, чем критикуют.
Это понятно. Я вот лично знаю, за что вас колоть, какие вопросы задать, чтобы разорвать. Но не могу этого сделать, потому что вы такие теплые, солнечные, я так искренне вас люблю. Поэтому и хочу, чтобы вы сами сказали, что вас ранит по-настоящему.
Олег: Для меня это вопрос замены мною Игоря Сорина. Первые четыре года было тяжело, меня сравнивали с ним постоянно. Но потом я понял, что люди правы: они любят, помнят, и подобная реакция естественна.
Андрей: Благодаря «Иванушкам» у меня есть жена и двое детей. Если бы не группа, я бы с Маней (Андрей называет свою жену Марину Машей. — Прим. ОК!) не познакомился.
Раз ты сам завел разговор о жене… Не так давно я общалась с Машей Лопатовой, твоей бывшей девушкой. Слушай, они с Мариной поразительно похожи.
Андрей: Они лучшие подружки.
Это удивительно. Ты по жизни выбираешь один и тот же типаж?
Андрей: Не типаж, а просто лучших девушек.
А вся эта история с Овечкиным? (Ходили слухи, что Марина изменила Андрею с Александром Овечкиным. — Прим. ОК!)
Андрей: Ничего не было. Надо же бульварной прессе о чем-то писать. Неужто я позволю, чтобы мне изменили?
ЧИТАЙТЕ ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ В ПЕЧАТНОЙ ВЕРСИИ ЖУРНАЛА ОК!