Валерий Спиридонов: «Я не боюсь операции по пересадке головы, а свои органы отдал бы нуждающимся»

Валерий Спиридонов общается с ученым Серджио Канаверо, который уже давно работает над вопросом соединения головного мозга с костным, что позволит проводить успешные операции по пересадке головы и не только.

Валерий, как вам пришла идея о пересадке головы?

Я уже порядка 20 лет думаю об этой операции. Эта мысль когда-то пришла мне в голову, потому что это показалось оптимальным вариантом решения проблемы, учитывая мое состояние (диагноз Валерия — спинальная амиотрофия Вердинга-Гоффмана. Прим.Ред.). Мне бесполезно менять что-то по отдельности, пить какие-то таблетки — нужно меня все целиком, чтобы быть таким, как все.

А как вам удалось выйти на Серджио Канаверу и узнать о его разработках?

Я уже давно осведомлен об этой технологии, то есть я погружен в историю вопроса, знаю, кто начинал первые попытки в этом направлении, досконально знал, что они делали, и что у них не получалось. Когда появился Канаверо, я понял, что время пришло — нужно ему помогать. Своим появлением я хотел показать Канаверо, что эта технология нужна, и многие верят в реальность осуществления его идей.

Я написал ему, и с тех пор мы поддерживаем общение.

Валерий Спиридонов с Серджио Канаверо

Недавно появилась информация о том, что операцию все-таки будут делать не вам, а претенденту из Китая. Так ли это?

Да, все так. Дело в том, у доктора Серджио Канаверо изначально было несколько вариантов развития событий. Он не был уверен, найдет ли он деньги, не знал, какая страна предложит ему площадку для этой операции, поэтому испробовал разные пути.

В результате этих поисков заинтересованной стороной оказался Китай. Правительство этой страны уже несколько лет финансирует исследования в области биотехнологий из государственного бюджета. Выделяются огромные гранты на опыты с животными, возможно, они уже зашли дальше. И, судя по всему, первым человеком, которого вылечат с помощью этой операции, будет гражданин Китая. Китайское правительство оказалось самым прогрессивным и смелым.

Важный момент: Канавера рассчитывал именно на поддержку государства, а не каких-то секретных частных инвесторов, чтобы эта технология не нанесла вреда.

А России Канаверо предлагал свой проект?

Конечно, но мы не получили поддержку со стороны правительства. У нас очень консервативно смотрят на развитие этой истории, хотя она не принципиально отличается от науки трансплантологии в целом ни в морально-этическом, ни в законодательном плане.

В нашей стране все застопорилось на том, что в реестре нет такого пункта, как пересадка головы.

Вы готовы ждать следующей операции, ведь речь идет наверняка о длительном сроке?

О результатах первой операции мы должны узнать уже в начале 2018 года. Но да, я готов ждать столько, сколько потребуется. Я прекрасно себя чувствую, у меня нет каких-то дерматических ухудшений, я так себя ощущал лет 5-7 назад, так что, принципиально ничего не меняется.

ОБ ОПЕРАЦИИ: Я ГОТОВ К ЛЮБОМУ ИСХОДУ

Хорошо. Вернемся к самой операции. Ведь вы долгое время жили, готовясь к тому, что первым пойдете на этот шаг — пересадку головы. Вас как-то специально готовили к этому?

Никакой специальной подготовки не было. Хотя мне известно, что в США работает компания, которая занимается симулятором виртуальной реальности для подготовки пациентов к трансплантации. Но пока они в активной фазе работы.

Можно даже сказать, что я вел подготовку людей к принятию этого эксперимента — занимался просветительской деятельностью, это была моя инициатива. Я рассказывал о том, какие ученые со мной связываются, что они предлагают. Мы даже сформировали целую группу, которая называется «Стремление к жизни», где вся эта информация появляется.

А как вы готовились к операции с моральной точки зрения? Ведь наверняка никто не исключает вариантов, что все может закончиться либо летальным исходом, либо полным параличом.

Многие люди думают, что единственное, чем я занимаюсь — подготовка к операции. На самом деле я не уделяю все свое время этому вопросу, так как веду достаточно активную жизнь, занимаясь целым рядом проектов, которые никак не связаны с медициной.

Чувствую себя комфортно в своей работе, в общении с людьми, в перемещении по разным странам, поэтому не скажу, что я занимаюсь какой-то особенной моральной подготовкой. Я давно заявил, что, когда эта технология будет отработана хотя бы на 99%, то приму в ней участие.

Но все же какова вероятность, что операция пройдет удачно? И не боялись ли вы, что можете оказаться полностью парализованным?

Канаверо считает, что вероятность успеха в этой операции составляет 90%. Что касается паралича, любой исход вероятен, и к этому я совершенно спокойно отношусь. Это, наверное, как космический полет — пока его не совершишь — не сможешь узнать, что тебя ждет. И потом, даже, обладая ясным сознанием и хотя бы одной функционирующей мышцей на лице, можно управлять компьютерами, общаться с голосовыми помощниками. Можно много чего делать, будучи практически полностью обездвиженным. Поэтому такая ситуация меня не очень пугала.

А ваших родителей?

У меня в живых осталась только мама, но у нас в семье все построено так, чтобы поддерживать друг друга в принятых решениях. А сначала, конечно, да, все были напуганы.

Я читала, что после этой операции пациент довольно долго будет находиться в коме.

Да, примерно в течение месяца. Это время нужно по большей степени для сращивания тканей, костей, в этот же период будет проведена электростимуляция нервных тканей для улучшения качества соединения. Значительную роль будет играть полиэтиленгликоль — ключевой компонент, связывающий на месте разреза спинной и головной мозг.

После этого предстоит примерно год реабилитации, который, скорее всего, будет похож на восстановление после травмы спины.

Вопрос, который волнует многих, при первом упоминании об операции по пересадке головы — откуда взять донорское тело?

Главное требование к донору — мертвый мозг. Причины, которые могут это вызвать, совершенно разные. Поиск донора не является большой морально-этической проблемой. К сожалению, большое количество людей умирает, имея здоровые, функционирующие тела.

ПОЧТИ ФАНТАСТИКА

Представьте, что операция прошла успешно, вы пришли в сознание, и вам предлагают посмотреть на свое прошлое тело со стороны. Вы готовы были бы к такой встрече?

Знаете, я не имею каких-то сантиментов по этому поводу. Я очень спокойно отношусь к любым человеческим операциям, и к своему телу отнесся бы совершенно спокойно. Я был бы рад, если бы оно было передано науке. Тогда ученые разобрались бы в том, почему такая болезнь возникла и как ее можно предотвратить.

А могли бы стать донором органов, если бы пошли на операцию по пересадке головы?

Я недавно прошел порядка 20 анализов самых разных. Во всем остальном, что не касается мышц и позвоночника, мое тело функционирует отлично. Все органы здоровы, ничего не увеличено, не нарушено. Поэтому я с удовольствием эти органы передам другим людям, если врачи посчитают возможным их использовать.

Мы с вами говорим о полноценном человеческом донорском теле. А что бы ответили на предложение по пересадке на бионический протез всего тела? Наверняка подобные разработки уже ведутся.

Насколько мне известно, в России таким проектом занимается Дмитрий Ицков. Он называется «2045», как мы видим по названию, результаты разработок появятся еще нескоро. В идеале планируется создание бионического протеза, так сказать, сосуда для мозга. Мозг в нем сможет жить, функцонировать и управлять «кибертелом».

Вы бы согласились жить в таком «сосуде»?

Наверное, нет. Потому что у меня достаточно много чисто гедонических увлечений, которые возможны только при условии обладания человеческим телом.

Я люблю жизнь во всех ее проявлениях, люблю какие-то приятные, вкусные вещи.

Поэтому просто жить ради жизни для меня не очень интересно.