Никита Кологривый: «Моя позиция — никаких подготовок. Я всегда издеваюсь над всеми методами»
На Кинопоиске начался показ финальных серий третьего сезона сериала «Метод». Легендарный детектив вернулся на экраны зрителей спустя 5 лет. В проекте одну из главных ролей сыграл Никита Кологривый. О работе с Юрием Быковым и Константином Хабенским, подготовке к роли и сходстве со своим персонажем — в интервью с актером.
Фотографии: Анастасия Паламарчук, Анна Темерина, Ник Дунаевский, пресс-служба Кинопоиска
Чем тебя привлек «Метод», и почему ты решил принять в нём участие?
Я знал этот проект только с хорошей стороны. Тем более, что о первом «Методе» говорили все. Отдельный его плюс — это Константин Юрьевич Хабенский, вершина наших артистов и двигатель самого сериала. Да и в целом здесь сошлись сразу все звезды: «Метод» собрал достойный каст артистов, со многими из которых я работал — Игорь Черневич недавно играл в другом проекте моего отца, и со Львом Зулькарнаевым я тоже снимался. Прекрасный актерский состав всегда подкупает — это же коллеги. И не менее важна весомая фигура режиссера: когда мне сказали, что Юрий Быков снимает новый сезон, я сразу побежал к нему — давно мечтал с ним поработать. А так как у Саши Войтинского из второго сезона я уже снимался, сейчас я очень счастлив, что получилось попасть и к Юре Быкову. В общем у этого проекта со всех сторон козыри в отношении меня.
В какой момент ты захотел поработать с Юрием Быковым?
Я считаю, что Юра Быков — представитель правдивой русской драматургии. У него замечательное кино, которое близко мне по духу, надрыву и нерву. Он любит копаться в психологическом «грязном белье» — все его персонажи на острие, они все чего-то сильно хотят, они всегда перед роковым выбором, и это подарок для артиста. Ты знаешь, что если пойдешь к Юре Быкову, то там у тебя будет замечательная актерская работа. Мне нужно было с ним познакомиться. Это был для меня вызов как для актера: я так хотел рассказать ему о себе, доказать, что достоин. Юра Быков — это топ наших режиссеров, с которым мне нужно было поработать — и я поработал.
Расскажи о пробах в «Метод-3».
Получив приглашение на кастинг, я сильно переживал: на самом деле не знал, какой он — Быков. На пробах оказалось, что он, как и я, тот самый взрослый ребенок в творчестве. Он сразу бросается в материал и погружается в него без остатка, что очень круто. Помню, как вышел с проб довольный — понял, что нашел единомышленника.
Я привез из Африки бусы, которые четко ложатся на шею, и мне захотелось взять что-то от стиля Тайлера Дёрдена из «Бойцовского клуба» — подумал, что неплохо нечто подобное дать — так почувствовал. А когда пришел на площадку, увидел Юру в костюме. Тогда мы вместе сделали героя, который немножко «выпрыгивает» из трафарета под названием «Метод-3».
Сами пробы были с персонажем Егора Кенжаметова. Там сразу раскрывается характер Зверя. Сцена — после того, как я переспал с мэром и говорю герою Егора: «Слушай, что ты такой смурной? Может, тебе тоже девчонку завести? А как у тебя с этой, Лерой? Нормальная тёлочка…»
Давай поговорим немного о твоем герое. Что за существо Зверь? Что им движет?
Я думаю, что это патологически больной человек. Как и все, он имеет свои приколы, но по большей части Зверь — одиночка. У каждого есть свой столп, патология, фетиш, а он мечется. Он самый неприкаянный из всех. Даже в «маньячестве» у него нет конкретики. Потерянный человек — так я его определил для себя. Поэтому он пьет, иронизирует над всеми и ничто не воспринимает всерьез.
А что его сделало именно таким?
Это бесполезно обсуждать, если ты не можешь показать. Тут нет причины типа того, что в детстве он увидел, как убили щенка, и поэтому в этой сцене поступил вот так. Нет, зрителю не нужны такие обсуждения. Нужно просто почувствовать, что это за человек. Поэтому я старался не спрашивать, а искать понимание Юры на более глубоком уровне — кого именно он хочет видеть.
Почему Зверь настолько привлекателен для девушек?
Он не просто так назван Зверем — это очень классная и подходящая ему кличка. Он больше человек инстинкта, чем разума. Поэтому Зверь своей непосредственностью, пренебрежительностью к женскому полу и жестокостью привлекает. В нём ярко выражена энергия «альфа-самца». Он никогда не сомневается, что мне в нём и нравится: если Зверь сказал — он сделает, если захотел поцеловать — целует. У него всё просто.
Кроме того, Зверь очень ревнивый. Победа и успехи других для него боль. Он всегда подвергает сомнению чужое мнение, он выскочка. Это максимально лишенный внимания и любви человек.
Какие у Зверя взаимоотношения с Меглиным?
Я думаю, у него эдипов комплекс: он относится к нему как к отцу — буквально как Зевс к Кроносу. И мне кажется, у нас в сериале всё именно так и выглядит: Меглин хочет меня убрать, а я — Меглина.
Никита Кологривый во время перфоманса на премьере третьего сезона сериала «Метод» в Москве
Как готовился к роли?
При подготовке к любым ролям мне всегда очень помогает сон: сразу чувствуешь зерно и то, как персонаж мог бы вести себя в этот момент — к примеру, тоже прекрасно спать. (Смеется.)
А вообще, я не готовлюсь к ролям, правда. Я не вижу в этом смысла и настраиваюсь разве что ментально: мне важно с утра быть в том же тонусе, что и мой персонаж. Всё. Когда я читаю сценарий, мне всё понятно. Думаю, у вас точно так же: прочитаете книгу — и вам, чтобы понять ее, вовсе не обязательно читать что-то еще. В сценарии же даже ремарки есть — памятки, как играть. Например, «Зверь стиснул зубы, злобно посмотрел наверх».
Все, кто ссылается на подготовку, скорее всего, беспомощны в своей актерской игре. Им надо хоть где-то найти ресурс, чтобы хоть в чём-то быть уверенными. Есть такие артисты, я их называю «теоретики». Мой мастер отправлял их в театроведческий факультет: «Вам надо на критиков идти учиться, раз вы начинаете так сильно вкапываться в материал». Актеру надо идти и играть, а театроведу надо разобрать: «Почему Пушкин сел вот так, а не иначе?»
Моя позиция — никаких подготовок. Я всегда издеваюсь над всеми методами.
А вот что касается одежды Зверя: есть ли в ней что-то особенное?
Искали образ прежде всего художники — это их заслуга и ремесло, я туда не лез. Пришел, примерил, меня спросили: «Классно?». Я ответил: «Очень классно!». На этом и сошлись.
Все рубашки шикарные, каждый образ мне нравился, но больше всего — в кожанке. Солидно. Сразу вспоминаю «Бойцовский клуб» в сочетании с этими цветами — агрессивно и при этом романтично. Видно, что человек ведет себя вызывающе.
Он же трикстер — существо из хаоса, которое заставляет главных героев действовать. Он постоянно провоцирует ситуации, не может сидеть на месте, ему нужно, чтобы кругом было безумие. Он выстёбывает все пороки и слабости, и всем говорит об этом, включая Меглина. У него нет авторитетов. Он провокатор и тролль. Такие нужны в каждой истории, иначе сюжеты будут слишком приторны, если там не будет хулиганства.
Насколько в жизни ты близок к своему герою по характеру и темпераменту?
Очень близок. У меня всегда есть свое мнение и есть что сказать. Наверное, неспроста кастинг так сложился, и я пробовался именно на эту роль.
Самая сложная сцена — эмоционально или технически.
Сцена, в которой я бежал голый по набережной. Это придумка Юры. Я не задавал вопросов. Моя задача — чтобы режиссер знал, что у него на площадке есть артист, который готов вторить его фантазии. Мне не хотелось задавать ему вопрос «зачем?», в этот момент я просто снял одежду и побежал. Не колебался. Улица, Выборг, набережная. Группа, массовка. Меня грели, группа очень уважительно отнеслась, с пониманием. Главное, чтобы это сработало художественно — надеюсь, Юра это сделал не по приколу. Я думаю мало артистов согласятся так сделать. Это в характере моего персонажа — провокация и перформанс.
Поделись впечатлениями от работы с Константином Юрьевичем Хабенским.
Он очень воспитанный человек во всех смыслах этого слова — как театрально, так и профессионально. У него такая заведомая харизма, о нём столько хороших разговоров, что невозможно на него посмотреть с плохой стороны. Константин Юрьевич действительно тактичен и внимателен — он постоянно помогал на съемках, придумывал сцены. Мне нравится его подход. За ним хочется идти — когда он приходил на площадку, я передавал факел ему.
Конечно, вначале было волнение. Я знаю, кто такой Константин Юрьевич, смотрел его театральные и кинопроекты, знаю, что он крутой актер. А у меня еще есть такой момент: я очень боюсь разочароваться в своих кумирах. Это слишком часто случалось, и мне очень страшно увидеть человека не таким, каким я его себе представлял. С Константином Юрьевичем сложилось всё в лучшую сторону. Мы работали вместе, он помогал, давал советы и ко всем относился по-отечески, уделяя максимум времени.
Получилось что-то перенять от него?
Подцепил, безусловно, какие-то его придумки — он постоянно что-нибудь придумывает, буквально в каждой сцене. Он не просто приходит и отбывает номер, а находится в творческом диалоге. Здорово видеть это от человека такой профессиональной высоты — он мог бы совсем по-другому себя вести, но ему это не интересно.
Что тебе дали съемки в «Методе» и эта роль?
Это хороший брендовый проект, в котором у меня большая сериальная роль. Таких персонажей я еще не играл, и такого трикстера у меня еще не было: красивого, в крутой одежде, с безумным вайбом.
Хотелось бы, чтобы в моей жизни по большей части случались именно подобные проекты — с настолько же сильными режиссерами, как Юрий Быков. Я рад знакомству с ним и с новой командой, рад, что успел залететь в трилогию и стать причастным ко вселенной «Метода». Для меня это еще одна мини-победа в актерской шкатулке и еще один образ, не похожий на другие. Или, может, в чём-то всё же похожий. Я ведь тоже Зверь — и мне надо было эту версию себя немного выпустить. В каждой роли ты слегка заигрываешься и превращаешься в своего персонажа. Я выпустил Зверя, своего Кракена! Думаю, это достойная для меня работа — но главное, чтобы она не вдохновила других стать такими же. (Смеется.)
Никита Кологривый на премьере третьего сезона сериала «Метод» в Москве