Ирина Старшенбаум: «Кастинг-директора отвечали мне: «Милочка, а с чего вы решили, что вы актриса?»

В кадре ее невозможно «просчитать», она непредсказуема в поведении и выражении своих чувств. А в жизни эта невероятно обаятельная девушка сразу вызывает симпатию, и общение с ней — сплошное удовольствие!

Скажи, Ира, то, что ты попала в картину Фёдора Бондарчука, это случайность или нет? Насколько ты была готова к этой встрече?

Мне кажется, случайностей вообще не бывает. На самом деле буквально за пару недель до проб в фильм «Притяжение» я для себя решила, что готова к чему-то большему. Кастинг был очень серьезный. Сначала предлагалось сделать самопробы — это когда ты записываешь себя на телефон. Когда говорят, что есть возможность получить главную роль у Фёдора Сергеевича Бондарчука, некоторые начинают слишком сильно стараться, а, как правило, если ты слишком сильно стараешься, то всё теряешь. Мне кажется, все девочки моего возраста и младше проходили пробы в этот фильм. Я отправила отснятую пробу группе Бондарчука и сказала себе, что ни в коем случае не должна ничего ждать и на что-то надеяться. Каково же было мое удивление, когда почти через месяц мне позвонили и сказали: «Знаешь, Ира, с тобой хочет встретиться кастинг-директор Юля Марина». Дальше — следующий этап, уже пробы с партнерами. Потом пробы попали к Фёдору Сергеевичу, и вот наконец мы с ним встретились. В какой-то момент он мне говорит: «Ну-ка распусти волосы, зачем ты их так собрала? И скажи фразу вот так, понаглее, понаглее, как пацанка. Прямо пацана мне дай!» Довольно быстро я поняла, что мы с Фёдором Сергеевичем находимся в творческом симбиозе. Я испытала такое наслаждение, как будто внутри бабочки.

Во время съемок была такая же идиллия?

Абсолютно. Я не знаю, как про это рассказывать. Это ситуация, когда люди без слов понимают друг друга. Когда режиссер только скажет «Ира…», а я в ответ: «Да, я всё знаю...» У нас возник какой-то свой...

...птичий язык?

Точно! И так было у всей съемочной группы. Ни одного конфликта. Какой-то тайный код заложен в этом проекте. Может, поэтому он так и называется — «Притяжение»? Как будто тебе восемнадцать лет и ты летаешь! Помните рассказ Бунина «Лёгкое дыхание»? Я была на съемках как Оля Мещерская, которая парит в состоянии невесомости.

Здорово. А теперь вернемся на землю. У тебя ведь нет актерского образования.

Нет. Я думала: «Так, я еду на встречу к Вадиму Вернику. О чем же я буду ему рассказывать?» Обычно все вам рассказывают про своих педагогов, про мастеров, а я?..

Но дело ведь не только в образовании, хотя это тоже важный момент. Насколько я знаю, ты очень хотела стать актрисой, а пошла учиться на журналистику и пиар. Почему так?

Потому что в тот момент рядом не было человека, который сказал бы: «Конечно, иди в актрисы!» Мне нужна была поддержка в том переходном возрасте, а он у меня был очень «переходным». (Улыбается.)

Родители в авиабизнесе работали, часто улетали в командировки. Мама была стюардессой, папа — сначала стюардом, потом на летчика учился. Так что в большей степени я была предоставлена самой себе. Мне нравилось читать, особенно автобиографии, мне нравилось документальное кино.

И в художественном кино я больше всего люблю режиссеров, которые снимают «про людей»: Бергман, Вуди Аллен... Мне интересно наблюдать, допустим, как в кино показан один день из жизни семьи (у Бергмана это часто бывает). Например, крупный план актрисы Лив Ульман, когда мы видим в ее глазах, с помощью какого-то внутреннего микрожеста, как возникает чувство, как меняется персонаж. Мне всё это нравилось, но я не понимала, как совместить свои мечты и реальность. Ведь все мои друзья собирались учиться либо на юристов, либо на экономистов. В результате я выбрала факультет журналистики в Университете печати.

Ты была там счастлива?

Не была счастлива ни одного дня, серьезно. Хотя в то время у меня появились друзья, которые сдавали оборудование для съемок. Я влилась во всю эту историю, мы записывали пробные интервью. Тогда-то я и подумала: может, мне пойти работать на телевидение? Пришла на свой первый кастинг телеведущих, и меня сразу же взяли вести программу на канале «360», которая шла десять минут ежедневно. Но мне не нравилась студийная работа, потому что я чувствовала себя довольно-таки зажатой: надо было какие-то юбки надевать, туфли, меня красили, и, в общем, мне было некомфортно. Через полгода, когда программа перестала существовать, я поняла, что больше этим заниматься не хочу.

А как же ты вырулила на актерскую дорожку?

У меня был друг, Саша Шаляпин, стендап-комик, безумно талантливый парень. Он меня буквально достал, каждый день говорил: «Пожалуйста, сходи на пробы, умоляю!» А он тоже в кино иногда снимается. Саша настаивал очень серьезно, сказал, что у него есть друзья, которые будут снимать кино, что им даже неважно, профессиональный актер или нет, просто нужно сходить туда на пробы. Я сходила, и, собственно, положительно сходила, мне позвонили и сказали: «Не хотите ли вы у нас сняться?» И как-то потихонечку я начала приобщаться ко всей этой истории. То в кино, то в рекламу какую-нибудь попаду, причем, к счастью, это всегда были какие-то не очень коммерческие рекламы, и я не успела засветиться до такой степени, чтобы сказали: «Она рекламная актриса».

В общем, всё это была подготовка перед красивым стартом в «Притяжении».

Да-да. У меня появился агент. Вот здесь я уже проявила наглость. Я спросила у одного актера, с которым снималась: «Как ты находишь какие-то сценарии, пробы, как ты это делаешь?» Он говорит: «У меня сейчас нет агента, но есть база агентов и всех кастинг-директоров. Я тебе ее пришлю». И он мне ее прислал. Я не знаю, сколько там было номеров, просто не знаю — сотни, может, тысячи.

И я всем разослала резюме и портфолио. Просто прикрепила свои фотографии и биографию: трудовой стаж, работа на телевидении и так далее. Некоторые кастинг-директора отвечали мне: «Милочка, а с чего вы решили, что вы актриса?»

И они, по сути, правы. Ты же была как кот в мешке.

Конечно. А вот агент Аня позвонила мне и сказала: «Привет, Ирина! Ты знаешь, я недавно открыла свою старую почту, я в нее не заходила несколько месяцев, и обнаружила твое сообщение. Ты где живешь?» Я говорю: на «Октябрьском Поле». — «Я тоже. Давай встретимся и попьем кофе». В тот же день мы встретились и начали работать.

У тебя же родственница есть, тоже актриса, Аня Старшенбаум…

Да, это моя тетя.

Тетя?! Вы почти ровесницы.

Она дочка моего дедушки, Геннадия Старшенбаума. Он гениальный психиатр, пишет потрясающие книги. Кстати, еще в школе я посещала специальные курсы, где была такая дисциплина — «психология средствами театра». Мне стали понятны тогда такие слова, как «эмпатия», «рефлексия», «самоидентификация»... Но дальше этого дело не пошло. (Улыбается.)

Психология не увлекла. Пример Ани Старшенбаум тоже не вдохновил?

Мы мало общались и общаемся. Аня была всё время занята, жила в своем мире, и я понимаю, что было бы странно появиться в чьей-то жизни, когда тебя в ней не было лет шесть, и сказать: «Знаешь, я решила стать актрисой». И опять же это моя болезнь, мой пунктик, что я всё должна сделать сама.

Получается, ты всё время шла против течения.

Надо мной смеется мой педагог по английскому, с которым мы сейчас занимаемся. Она говорит: «Что у тебя за странная манера прыгать со скалы, закрыв глаза?» А я говорю: «Не знаю, мне это нравится, в этом есть самопознание, ты всё время открываешь что-то новое».

Мне, например, страшно подумать о театре, но очень хотелось бы выйти на сцену. Мне даже снятся сны, что я выхожу на сцену, и то, что я испытываю внутри, во сне, — это сумасшествие какое-то! То есть я понимаю, что, наверное, когда-нибудь это случится, но как? Пока не знаю, и вот этот путь мне интересен.

Понятно, неисчерпаемая чаша вдохновения. Скажи, с актером Сашей Петровым вы познакомились на «Притяжении»?

Познакомились раньше. Он снимался в одной картине, я в другой, и так совпало, что наши актерские вагончики стояли друг напротив друга в центре Москвы. Я однажды подошла и сказала ему: «Знаешь, мы вместе будем сниматься у Фёдора Сергеевича». Он ответил: «А, классно, пока». — «Ну пока...»

И никаких эмоций?

Нет, не было.

А когда вы с Петровым почувствовали, что вы больше чем партнеры? Когда возникла личная симпатия?

Вадим, извините, я не хотела бы на личную тему говорить, лучше эту территорию оберегать. Потому что смотрю я на Питта с Джоли, у них всё это так доступно стало, что, возможно, и послужило причиной разрыва. Знаете, это как роль. Вот у тебя проба на какую-то интересную роль, и ты чувствуешь, что-то наклевывается, вот скоро тебя утвердят. И не надо об этом говорить вслух. (Улыбается.)

Я тебя услышал. Закончились съемки у Бондарчука. Что было дальше?

Дальше была еще пара-тройка проектов. Я снялась у Кати Телегиной в картине «Килиманджара». Катя снимала в Баку, это были жаркие съемки, такая комедия в голливудском стиле. Еще поработала с Сашей Коттом над сериалом «Лачуга должника». Я в восторге от этого человека!

Кастинги продолжаются?

Пока затишье. Вот сегодня я проснулась, поехала к своему педагогу по речи. Мы занимались, а сын педагога постоянно заходил в комнату и видел нас в странных позах на полу. То мы рычим, то мычим. Он, наверное, считает, что это какая-то секта. Потом я поехала озвучивать фильм «Лёд», в котором снималась давно.

А у тебя, Ира, не бывает страха, что всё может в одночасье закончиться? Пробы, съемки...

Я почему-то об этом не думаю и этого не боюсь. Если всё остановится, ну и ладно. Что-то свое придумаю.

У меня несколько месяцев был перерыв в работе, и я поймала себя на мысли, что не должна ни дня быть свободной, ни в коем случае. Я этого боюсь, и вообще, я же хочу быть актрисой, а актриса всегда должна быть занята. Впрочем, нельзя давить на пространство, на Вселенную, всё там очень правильно распределено. Просто надо работать над собой. Несмотря ни на что.

Фото: Павел Крюков. Стиль: Татьяна Лисовская. Макияж и прическа: Катя Бобкова