Евгений Цыганов: «У каждого наступает момент, когда не понимаешь как дальше жить»

В Москве завершились съемки мистического триллера «Проводник» режиссера Ильи Максимова. Главные роли в фильме сыграли Александра Бортич и Евгений Цыганов. Александра выступила в роли девушки, обладающей мистическим даром — Катя видит призраков. Когда пропадает Катина сестра-близнец, девушка в одиночку бросается на ее поиски. В полиции подозревают, что сестры вообще
не существует, что она — плод Катиного больного воображения. В процессе поисков сестры Катя понимает, что в городе орудует серийный маньяк, и сестра — одна из его жертв.

За ее дело берутся полицейские, которых играют Владимир Яглыч и Евгений Цыганов. Но и они не знают, существует ли сестра Кати в реальном мире, или же она призрак, которого видит только героиня.

Фото со съемок фильма «Проводник»

Евгений Цыганов, который сыграл роль следователя Капкова, рассказал о съемках, о своем отношении к жанру триллера, о работе на площадке с другими актерами и о своем персонаже.

Евгений, что вас зацепило в сценарии?

Тут все очень просто. У меня есть старинный друг, его зовут Илья Максимов. Мы с ним уже много лет общаемся, и нас многое связывает. Он — режиссер, я — актер, и мы давно говорили о том, что здорово было бы встретиться на съемочной площадке. У него появился сценарий, и он предложил мне сняться в этой картине. И для меня это определило все. Мне интересно, что получится у Ильи в этой непростой истории.

У некоторых есть такое золотое правило — с друзьями не работать.

Правила существуют для того, чтобы их иногда нарушать.

Вы и сами долго работали со сценарием «Проводника»...

Мое участие в работе над сценарием заключается не в переписывании его под себя, я назвал бы это скорее расшифровкой.

Для меня важно находить ответы на вопросы, которые возникают по поводу героя. Не скажу, что в этом процессе мы ответили на все вопросы. Но, может быть, на все отвечать и не надо: какие-то ответы находятся в процессе съемок, какие-то — когда фильм уже выйдет. Потому что так всегда и бывает — задумывается одно, снимается другое, а в итоге получается третье.

Причем не только в плохих фильмах, но и в хороших тоже. Я читал книгу Вима Вендерса, в которой он описывает историю создания «Неба над Берлином»: там вообще не было сценария. А есть картины, сценарии которых были продуманы для мелочей, но итог оказывался неудачным. В кино нет определенных правил, никто не знает, как должно быть. Должен быть кураж и надежда на то, что все получится наилучшим образом. Здесь ведь не только сценарий и актер важны. Есть еще операторы, художники, гримеры… И каждый привносит что-то свое.

Как сложился ваш творческий союз с автором сценария Анной Курбатовой?

Понятно, что Анна Курбатова писала этот сценарий достаточно долго, и это ее авторский взгляд на историю, но мне было очень приятно, что она пошла мне навстречу. Она обладает возможностью слушать и слышать, не говоря «не трогайте мой шедевр» и понимая, что мы еще в процессе, мы куда-то движемся и продолжаем работать. И это очень ценно для всех на площадке. Это и есть гибкость, которая является не компромиссом, а именно настройкой на творческий интересный процесс.

Но все-таки какие-то ответы вы нашли. Кто же он, ваш герой?

В этом сценарии есть определенная тема, которая волнует героев,— это тема вины и того, как человеку с этой виной жить.

Мой герой переживает определенную травму, с которой он не может справиться. Благодаря тому делу, которое ему приходится расследовать, он несколько отвлекается от сосредоточенности на своей беде и обращается к беде другого человека. И таким образом отчасти спасается сам.

Эта роль далась вам легко? Герой вам близок?

Капков – не какой-то необычный человек, он вполне обыкновенный. Просто с ним судьба выкинула такой вот фортель. У каждого из нас есть свои переживания и какие-то моменты в жизни, с которыми непонятно как дальше жить. То есть мы вдруг открываем что-то про себя и совершаем какие-то поступки, которые потом приходится как-то осознавать и двигаться дальше. Где-то искупать, наверное... Мой мастер всегда говорил: «Не ставьте точек, не ставьте точек, пожалуйста». Он говорил про слова, тексты, предложения, но это всегда звучало гораздо глубже. Наверное, «Проводник» — история про людей, которые эти точки ставят, а потом пытаются с ними разобраться, чтобы сдвинуться с них.

Если вообразить, что это реально, вы бы хотели попробовать себя в качестве проводника живых и мертвых?

В контексте нашего фильма этот дар — не то чтобы подарок... Скорее какое-то наказание. Наша девочка-проводник не очень знает, что с этим делать, и разбирается весь фильм. Это можно сравнить, например, с человеком, у которого абсолютный слух и который страшно страдает, когда слышит шум города, какие-то диссонансы, какую-то фальшь и прочее. То есть, с одной стороны,— абсолютный слух, а с другой — как с этим жить?

Вам было комфортно работать с Александрой Бортич? Она довольно самобытная актриса, у которой совсем другая школа, а вернее сказать — никакой школы за плечами нет.

Мы уже снимались с Сашей в фильме «Про любовь», и вот мы снова вместе на площадке. Мне кажется, что Сашино появление в кино — это событие. И отсутствие какой-то школы — это и есть ее самобытность. Я не знаю, как сложится ее творческий путь, но то, что она такая востребованная актриса, меня лично не удивляет. И она стопроцентно попала в ту роль, которую играет в «Проводнике».

Александра Бортич

Можете ли вы назвать свою роль в «Проводнике» значимой для вашей фильмографии?

Чтобы роль как-то назвать, надо ее сначала создать. Это как скульптура — пока вы ее не закончили, нет смысла обсуждать, получилась она или нет. То, что мы придумали, то, что мы видим на плейбэке и то, что потом, — на большом экране — не всегда одно и тоже. Вот сейчас снег пошел, и сцена будет уже совсем другой. Может быть, я буду гордиться этой ролью, а может, мне захочется ее перечеркнуть и забыть. Дождемся фильма — увидим.

А как зритель вы любите мистические триллеры?

Я не большой поклонник триллеров. Был период в моей жизни, когда я достаточно много смотрел, скажем так, сказок. Как пример можно привести «Сонную лощину», которая вроде как и триллер, но все же сказка — красивая и настоящая. Или, например, экранизации британских старинных легенд с волками-оборотнями. Они ведь не для того, чтобы попугать, это действительно красивые, местами поэтичные, местами притчевые истории, в которых богатый образный мир. И понятно, почему киношники за эти истории хватаются. Не все эти фильмы становятся популярными, но такое кино я люблю.