Сабина Ахмедова: «Главное — всегда быть влюбленной»

А скоро на экраны выходит ее новый российский фильм «Ночные стражи», где Сабина исполнила одну из главных ролей...

При встрече она улыбается и легко, без церемоний заключает меня в объятия. Мы не были знакомы до этого момента, но Сабина общается так, словно мы знаем друг друга тысячу лет. Веселая, душевная, в ней нет ни доли снобизма — ничего, что выдавало бы в ней звезду. И это при том, что Сабина Ахмедова одна из немногих русскоговорящих актрис, которые снимались в Америке. Себя она считает космополитом. Европа, Россия, Штаты — актриса работает там, где предлагают «хороший материал». А хорошая роль для Сабины — это такая роль, в которой она сможет раскрыться, выйти на новый уровень и удивить себя.

Сабина, у вас потрясающий во всех смыслах генетический код: вы родились в Баку, папа — азербайджанец, мама — армянка.

Да, у моих родителей редкая, удивительная история. И они всегда мне говорили, что я особенная. Вообще это каждому ребенку нужно говорить, чтобы он понимал свою исключительность, чтобы знал, что он индивидуален. А еще мне всегда прививали веру в собственные силы и в то, что всё возможно. И я так жила и живу. С точки зрения объективной реальности я не должна была ехать в Америку учиться в Институте Ли Страсберга, не должна была сниматься там на телевидении, да еще и играть нерусских. В Штатах сложно ломать стереотипы. Но всё возможно. Просто требует большой работы.

Вы снимались в европейских фильмах, в американских. Успех не вскружил вам голову?

У меня нет такого успеха, чтобы сильно голова закружилась. (Cмеется.) Потом, у меня хорошее окружение и родные, которые вовремя меня осекут, если что. Но чаще всего я сама «камни по карманам раскладывала», «заземляла» себя. Мне хотелось, чтобы мое отношение к себе не было обусловлено успехом или провалом. Я стараюсь не относиться к таким вещам серьезно. Вообще ко всей мишуре. К слову, разница между американскими и русскими артистами сильно заметна именно в отношении к профессии. В Америке к делу относятся серьезно, а к себе не очень. У нас почему-то наоборот. Но не все, конечно. Самое гадкое, что это быстро налипает и проявляется в профессии. Когда вокруг тебя начинается суета, легко этим увлечься.

Людей портит внимание.

Людей портят они сами.

Вы сказали, что родные сделают вам замечание, если ваше поведение изменится. Вы близки с родителями?

Я очень близка со своими родителями. Отец заложил в меня все фундаментальные ценности, а мама так вообще всю жизнь мне посвятила, без нее очень многое не случилось бы в моей жизни. Дом, семья — это твоя платформа, основа. Очень сложно идти в мир без нее. Огромное счастье, когда тебе от рождения даются такие силы и поддержка в лице родителей. И важно не забывать быть благодарным за это.

Сабина, наверняка у вас были сложности, когда вы работали и учились в Америке. Там иной подход к преподаванию?

Иной. У нас больше внимания уделяют профессии, институту театра и делают это, как правило, прекрасно. Но у нас страдает индивидуальный подход к человеку. И в этом основная разница. В Америке очень внимательно к актеру подходят именно как к личности, а у нас чаще лепят то, что необходимо мастеру. Мне кажется, человеку прежде всего надо позволить понять, кто он, помочь ему развить его собственный, исключительный голос. Я страшно рада за молодых актеров-брусникинцев, за ребят, которые работают с Кириллом Серебренниковым, Сергеем Женовачем. Эти мастера иначе воспитывают детей. Но и сами дети уже другие. Мне кажется, очень важно чувствовать время и попадать в него, уметь быть чистым, новым, живым, избавляться от старых концепций, которые уже не работают. И это тоже должно влиять на методы преподавания.

Я помню вас по сериалу «Клуб» — вы как раз снимались здесь и летали на учебу в Штаты. Прошло десять лет. Целая жизнь!

Это была другая жизнь.

Вам никогда не хотелось начать всё сначала?

Нет. Так хорошо, как сейчас, мне не было никогда в жизни. Тогда было прекрасное время, я очень за него благодарна. Но я никак не хочу назад.

Вам вообще свойственно пересматривать свои картины?

Не свойственно. Я вообще сложно воспринимаю себя на экране. Это всё равно что рисовать с закрытыми глазами — никогда не соответствует твоим ожиданиям. Но есть фильмы, о которых я могу объективно сказать «это хорошо», «это достойно». Например, «Диверсант. Конец войны», «Жизнь и приключения Мишки Япончика», американский сериал «Сибирь», который прошел на канале NBC пару лет назад. Мне кажется, я буду гордиться тем, что еще выйдет в этом году. С командой сериала «Сибирь» во главе с режиссером и продюсером Вячеславом Яковлевым и легендарным оператором Джоном Бартли мы сделали новый проект, сериал «Бессонница», который скоро выйдет в эфир в Штатах. Очень жду премьеры «Ночных стражей» и, конечно, фильма «Землетрясение».

«Ночные стражи» — это фэнтези, а такие фильмы снимаются не на натуре, а на зеленом экране. Как вы представляете то, что зритель увидит, когда поработают художники?

Это часть профессии — развитое воображение. И надо это развитие постоянно поддерживать: я хожу на выставки, на спектакли, много читаю и путешествую. Но в «Стражах» было не так сложно, у меня всегда был партнер, а это самое главное. Фон может быть какой угодно, главное, что перед тобой живой человек, а не пара трансформеров. Хотя и с этой формой было бы интересно поработать. (Улыбается.) В «Ночных стражах» трудности были в основном в трюках, в гриме. Очень сложный «вампирский» грим, в котором было дискомфортно работать. У нас были крупные красные линзы на весь глаз, иногда я в них просто ничего не видела, натыкалась на все углы. Трюки тоже были непростыми — я старалась делать их сама.

Сабина, а зачем всё делать самой? У каждого ведь своя работа.

Хочется расширять границы своих возможностей, пробовать новое. Я понимаю, что есть люди, которые это сделают, и сделают хорошо, но мне важно это сделать самой, потому что для меня это новые эмоции и переживания. Но всё в разумных пределах, конечно. Я меняюсь и в отношении к самой себе, когда получается выйти из зоны комфорта. Я вообще никогда не занималась спортом. Занималась йогой, танцами, но всё, что касается тяжелых физических нагрузок, — нет. Поэтому для меня исполнить трюк — это огромная победа над собой.

А зрителю не всё равно, вы или не вы это выполнили?

Не скажите. Как это здорово, когда ты видишь лицо Тома Круза в фильме «Миссия невыполнима» и думаешь: «Боже мой, чуваку пятьдесят пять лет, а он висит на взлетающем самолете!» Мне кажется, это многое говорит о нем. Ведь всё, что мы делаем, мы делаем в первую очередь для себя.

А вы вообще экстремальный человек?

В меру. Например, я давно хочу научиться водить мотоцикл. Но мне необходима определенная степень безопасности. Чтобы почувствовать себя свободной, мне надо знать, что моему здоровью ничто не угрожает. Езда на мотоцикле все-таки очень рискованна. Но вполне вероятно, что я и это освою.

Наверное, если будет нужно для роли.

Скорее всего, да, как и всё в моей жизни. Очень часто вместе с необходимостью измениться для работы происходит и воплощение какой-нибудь мечты. Например, я долго хотела подстричься, но не могла, потому что все просят длинные волосы —женственно и больше возможностей для изменений. И вот для роли в «Сибири» нужно было отстричь волосы, сделать короткую челку. Я там играю мужеподобную, жесткую женщину — солдата израильской армии. В общем, нужно было стать другой. Для меня это самое интересное.

Это неудивительно, вы же актриса.

Есть актеры, которым комфортно делать одно и то же от раза к разу. И это, кстати, тоже ценно, это тоже надо уметь делать хорошо. Но, по мне, это никак не сравнить с тем вдохновением, которое ты испытываешь, когда ты начинаешь меняться на молекулярном уровне, становишься другим. Удивлять себя — это часть профессии. Когда я перестаю себя удивлять, мне не хочется делать ничего вообще. У меня был такой период года четыре назад, когда меня не вдохновляло ничего, просто была ровная линия внутри и тишина. Как вы боролись с этим состоянием?

Я признавалась себе в том, что происходит, проговаривала, иногда даже прописывала. Это была такая проверка на прочность: ты чувствуешь себя ненужным, потому что то, что ты делаешь, не востребовано, а при этом вся твоя жизнь — в работе. Это был урок, который помог мне обрести цельность. Наблюдать за собой, не залипать и не определять себя профессией, вообще ничем себя не определять. Всё равно это всего лишь профессия. Мне кажется, самое важное — помнить, что твоя ценность не зависит ни от падений, ни от взлетов, нужно находить удовольствие и вдохновение в других вещах, любить себя в любой ситуации.

Часто говорят, что любить себя — это почти неприлично.

Просто это неправильно интерпретируется, любовь к себе не имеет никакого отношения к эгоцентризму. Ты не можешь любить другого человека, ты не можешь вообще ничего любить по-настоящему, если ты не любишь себя. У каждого свой путь, и его надо любить. Мой никогда не был ровным, ничто ко мне не приходило просто так, не падало сверху. Но это закалило мой характер, я научилась слушать себя и не двигаться по инерции.

В конце года выйдет фильм «Землетрясение», о страшной катастрофе в Армении в 1988 году, в котором у вас серьезная роль. Картина будет тяжелой. Вам самой хватает душевных сил сниматься в таких вещах?

Тяжело, очень тяжело было в это погружаться, переживать эту боль, и в этом надо было постоянно внутренне находиться, потому что эмоционально впрыгивать в такие вещи невозможно. И вокруг всё этому способствовало. У нас были удивительные декорации, предельно достоверные: каждый раз при входе в павильон у меня мурашки по телу пробегали. Наш второй режиссер увидел сон, что в конце каждого съемочного дня мы чтим минутой молчания всех погибших. После этого у нас появился ритуал: каждый съемочный день мы заканчивали минутой молчания. Это была трагедия такого масштаба, который сложно вообразить. И очень редко представляется возможность в такой мир погрузиться. Я, конечно, пересмотрела все документальные фильмы, фотографии, говорила с людьми, которые это пережили. Мне очень дорог этот фильм, и он не столько о катастрофе, сколько о милосердии, о том, что в драматических обстоятельствах люди сплачиваются, забывая обо всех прошлых конфликтах. Когда снимаешься в такой картине, понимаешь, насколько огромна твоя ответственность, поэтому всё, что мы делали, мы делали с большой любовью, с вниманием к деталям, чтобы всё было достоверно.

Вам нравятся роли, которые способствуют духовному росту, правильно?

Да, есть у меня такая потребность. А какому артисту не захочется делать что-то значимое?! Особенно когда ты чувствуешь внутренние ресурсы для того, чтобы это реализовать и передать. «Землетрясение», «Диверсант» — таких работ у меня немного, они редкая удача. В этих историях есть масштаб, когда ты можешь говорить о человеческой природе во всей палитре, когда проблема не уровня «песочницы», а объемная, сложная. В театре больше возможностей в этом реализоваться, но в театре я работаю редко, о чем очень жалею. Кстати, в «Ночных стражах» у меня тоже была возможность в какой-то степени это сделать, там есть размах, просто другого качества. Фэнтезийный персонаж всегда дает простор для творческой реализации. Сейчас начинаем снимать «Золотую Орду» — о татаро-монгольском иге на Руси. Огромная удача, на самом деле, — возможность создать такое полотно. Это уже мой четвертый проект с командой продюсера Рубена Дишдишяна. Удовольствие — работать с этими людьми, потому что это всегда лучший материал и высокий профессионализм.

Я изучила ваш Instagram, вы выкладываете фотографии с тусовок, с выставок, рабочие моменты, а личных фотографий почти нет. Почему?

Это моя личная жизнь, и это территория, на которую я никого не пускаю. Есть вещи, которые должны быть только на твоей территории. Мысли, которые касаются только тебя, сокровенный опыт — это не может быть ничьим достоянием. Я уверена в том, что, как только ты этим делишься, оно сразу же теряет силу и теряет волшебство. Ты как бы это расколдовываешь.

То есть про личное вас можно не спрашивать?

Нет, спросить вы можете. (Улыбается.)

На вашей страничке я и следа романтических отношений не заметила, они есть вообще?

Бывают, да.

Кавалер всегда есть?!

Кто-то из актрис сказал: «Один всегда есть». (Смеется.) А если серьезно, то можно и без кавалера. Главное — всегда быть во что-то влюбленной.

Стиль: Ксения Доркина

Макияж и прически: Алексей Горбатюк/Kérastase/Urban Decay