Софья Лебедева: «Все преграды — в нашем мышлении»

.

Соня, расскажи, что особенного ты увидела в сериале «1703», когда соглашалась сниматься?

Этот проект действительно абсолютно уникальный, ни на что непохожий. Я ощущаю «1703» как какую-то отдельную вселенную, созданную очень талантливыми авторами. Интересный жанр: с одной стороны, это комедия, с другой — детектив, притча, абсурд, фэнтези, здесь же нуарные герои, при этом это магический реализм. То есть это всё как котел с зельем, где всего понамешано, но при этом очень выверенно, одаренно и осознанно. Потрясающий жанр! Там классный юмор — мне кажется, многие из этих шуток станут афоризмами. Юмор достаточно жесткий, пару раз, когда я читала сценарий, думала: «Вау... это на грани!» Но при этом шутки уместны, как и жесткий сарказм. Вообще этот проект я бы назвала смелым, откровенным, честным, дерзким, хлестким и очень красивым. У нас был потрясающий оператор, Никита Городниченко, каждый кадр как живопись. Замечательный актерский состав, очень классная съемочная команда, самобытный и одаренный режиссер Сергей Сенцов. Изначально продюсеры с огромным трепетом относились к этому проекту и очень в него верили, чувствовали, что этот сериал — настоящий самородок. В общем, все части пазла сложились.

На Софье: топ Guess, серьги Jewellery bar

Чем он отличается от проектов, в которых ты снималась прежде?

Я бы сказала, что он отличается языком и способами повествования. На первый взгляд все наши герои — обычные люди из Питера, которые живут своей жизнью, работают на своей работе. В то же время они все архетипы. То есть каждая сцена, с одной стороны, бытовая ситуация, узнаваемая, а с другой — это метафора, это образ. Ситуации, которые прописывает сценарист, не бытовые на самом деле, там есть что-то абсурдистское от Эжена Ионеско, которого я очень люблю. Там есть моменты, которые в голове не укладываются, ты смотришь: боже, как это?! Вот этот момент абсурдности, выход за грани привычного, допустимого, и это прекрасно. Такой актерский челлендж тоже.

Твоя героиня Маша — такая девушка-доминатрикс, даже иногда волнуешься за главного героя, ее жениха Вадика. 

(Смеется.) Да... Маша — она такая. Мне безумно импонируют ее сила, мощь, ее азарт и уверенность в себе. Я изучала для роли мифологических персонажей в мировой культуре и влияние женской энергии разрушения. Вообще я для каждой роли нахожу какой-то образ из литературы, из истории, глубинно его изучаю, тем самым развиваю себя внутренне и подключаюсь к каким-то более глобальным культурологическим контекстам, к более обширным образам. 

На Софье: топ Guess, серьги Jewellery bar

Например? 

Однажды мы делали спектакль, где моя героиня была танцовщицей гоу-гоу. Чтобы всё прочувствовать в этом направлении, я нанялась на одну ночь в клуб в качестве девушки гоу-гоу. Я была в закрытом костюме, конечно. Но танец на барной стойке — это очень интересный опыт, который много дал для того, чтобы мой персонаж в спектакле сложился. Для первого сезона «Последнего министра» я спрашивала друзей, есть ли у них какие-то знакомые девушки, которые на первый взгляд кажутся такими серыми мышками, но с большим внутренним потенциалом, амбициями.

И меня друзья свели с такими девушками, «амбициозными мышками», я с ними со всеми встречалась, мы пили кофе, и я записывала на диктофон наши встречи. А потом, опираясь на их истории, на их внутренний мир, делала Соню Скворцову. 

Даже так!

(Улыбается.) Да. Для второго сезона «Последнего министра» для вдохновения я брала вселенную Гоголя, особенно произведение «Портрет», где человек отдает свою душу и свой талант за материальные блага. Для роли в «МакМафии» я вдохновлялась и изучала рассказы Варлама Шаламова про то, что человек даже в самых жестких обстоятельствах может всё, может выжить и сохранить себя. Для каждой роли у меня есть такой отсек или даже целый мир, в который я погружаюсь, чтобы создать персонажа, и это для меня лично большой внутренний рост.

Если возвращаться к Маше из «1703», тебе такая форма поведения — доминирующая — близка в отношениях?

Во мне есть разные стороны и грани, мне нравится изучать их в себе и экспериментировать. Вот недавно виделась с одним другом-продюсером, он посмотрел «1703», говорит: «Сонь, в тебе и это есть? Ты можешь быть такой? Ты из себя играла?» Конечно, а по-другому то и не сыграешь, так что во мне это есть, и не только это, продолжение следует. Я бы сказала, что во мне есть всё. Вообще в каждом из нас есть всё, надо просто не бояться открывать это.

Заинтриговала. Ты как-то сказала, что в твоей жизни есть место случайностям. Какая самая судьбоносная? Ты вообще веришь в судьбу и в то, что всё уже предопределено?

Конечно, да. В этом нет никакого сомнения. Моя жизнь состоит из случайностей. Но чтобы они произошли, было затрачено очень много усилий и был огромный подготовительный период к этим случайностям, чтобы всё вокруг им способствовало. То есть это не просто ты сидишь на диване и — «о удача!» — тебя утвердили в голливудский проект. Конечно, это не так происходит. Ты упорно трудишься, работаешь, делаешь всё, что от тебя зависит, — и эта случайность происходит. Вот такая неслучайная случайность. (Улыбается.) Самая судьбоносная? Конечно, это поступление в Школу-студию МХАТ. Мне было 15, и я поступала во все театральные вузы Москвы, проходила туры, параллельно готовилась поступать в МГУ, и уже на третьем туре в Школе-студии мне по секрету сказали, что во мне заинтересованы и хотят меня брать. Затем произошел конкурс — самый последний этап отбора, — когда лучшие из лучших соревнуются, и вот после этого мое имя не назвали. Я не поступила. Жизнь будто разрушилась, моя мечта была поставлена на паузу. На следующий день после огромной истерики и упаднического настроения я поехала с документами во ВГИК на третий тур, и вдруг раздался звонок. Мне позвонил Игорь Яковлевич Золотовицкий, который смотрел меня в Школе-студии: «Соня, ты где? У тебя документы с собой? Приезжай скорее, ты принята!» Я спрашиваю: «Игорь Яковлевич, это какой-то пранк, розыгрыш?» Сломя голову я влетела в Школу-студию, ничего не соображая. Стоят два моих мастера, и они друг друга спрашивают: «Ну что, берем Соньку?» — «Берем!» Мне потом рассказали, что изначально взяли девочку моего типажа, но она по каким-то неведомым причинам забрала свои документы и ушла в Щепку, освободив место, и мастера взяли меня. Это, конечно, какое-то провидение, которое открыло мне дверь в актерскую профессию. 

На Софье — рубашка, брюки — все Vassa, серьги Jewellery bar

И потом ты доказала всем, что не зря занимаешь это место: ты была признана лучшей студенткой, получила «Золотой лист». Насколько для тебя вообще важно быть первой? 

Да, у меня был незакрытый гештальт — я должна была доказать мастерам, что было ошибкой не взять меня сразу (улыбается), поэтому я впахивала как никто другой. И так было все четыре года. Выигрывать для меня важно. Сейчас есть такое направление, когда говорят, что важен процесс, а не результат. Мне, конечно, нравится так мыслить, но побеждать — для меня все-таки абсолютно необходимо.

А скажи, как человек, настолько влюбленный в актерство, мог рассматривать иные варианты вроде учебы в МГУ? 

В моей семье никто не связан ни с театром, ни с кино даже отдаленно. Поэтому у родителей в голове было много клише и стереотипов, просто взять и сказать: «Сонь, поступай на актрису» — было невозможным, это было равнозначно тому, чтобы отправить дочь на что-то очень плохое и трагичное. Родители хотели, чтобы я училась в МГУ на дипломата. На самом деле то, что я готовилась туда поступать, мне очень помогло, потому что я много занималась английским языком — впоследствии именно английский язык, ну и, наверное, талант (улыбается) помогли мне получить роль в моем первом зарубежном проекте. Но несмотря на опасения родителей, у нас все-таки были разговоры о том, как быть, если я всё равно захочу заниматься театром. Они говорили, что, если я поступлю в МГУ, а я туда поступила, там есть прекрасный театр «Мост», и я в нем буду играть. Такой у нас был план. Конечно же, если я бы не поступила после 11-го класса в Школу-студию МХАТ, я бы поступала на следующий год, я бы не смогла заткнуть в себе этот поток творчества, из которого состою. 

На Cофье: топ Guess, серьги Jewellery bar

Ты кандидат в мастера спорта по художественной гимнастике. Что тебе помешало стать мастером?

Это был вопрос времени и возраста. Я пошла в школу в 6 лет, перепрыгнула 4-й класс, в 15 лет я школу уже закончила. В 14 лет я получила кандидата, и мне надо было выбирать: либо готовиться к поступлению по двум направлениям, либо сдавать на мастера и тратить все свои силы на это. Я выбрала поступление в вуз. 

Но судя по волевому характеру и желанию всегда побеждать, спорт даром не прошел. 

Конечно. Спорт — один из моих фундаментов. Это умение перебарывать себя, собраться в нужный момент, но главное, наверное, это сила воли.

Твоя мама уже после 50 лет освоила новую профессию, став стилистом и художником по костюмам. Вы уже работали вместе?

У меня абсолютно невероятная мамочка. Она вырастила троих детей (у меня есть старший брат и младшая сестра) — отдала всю себя нашему воспитанию, развитию. И да, после 50 она получила второе высшее и работает сейчас в кино. А вместе мы делаем классные фотосессии, где исследуем наши корни, народные костюмы и пытаемся их применить и понять, как они могут существовать в наше время. 

Еще одна грань Софьи Лебедевой. Сонь, ты тоже любишь учиться: после окончания Школы-студии уехала учиться в Берлин, если не ошибаюсь.

Не только в Берлин, я училась в Амстердаме, потом в Вене. И по секрету скажу, что продолжаю учиться и сейчас. Я занимаюсь с очень крутым американским педагогом по актерскому мастерству. Почему поехала в Европу? Мне показалось, что в Школе-студии я поняла и получила технику базовую и то, как надо играть, что хорошо, что плохо, — и это мой фундамент. Но мне хотелось идти дальше, хотелось свободы мышления и самовыражения: а что будет, если делать как не надо? Там совсем другой подход к обучению, я могла подойти к педагогу и спросить, а как мне это сделать, а он мне ответить: я не знаю, давай вместе искать способы. В Амстердаме в театральной школе было задание станцевать и выразить телом такие понятия, как диагональ, математика и запятая, — просто чтобы расширить свой кругозор и взгляд на то, что есть творчество. А, вот еще по поводу учебы: я уже продолжительное время занимаюсь гигиеной мышления. Что это означает? У нас в голове очень много мусора, запретов, консервативных установок, кажется, что вообще есть инструкция о том, как жить. На самом деле я бы сказала, что это всё мусор в голове, у каждого свой путь, и выбор надо делать исходя не из того, что так принято, а из того, что идет от сердца. В данный момент изучаю с педагогом философию Мераба Мамардашвили, также изучаю Библию, как хранилище человеческой многовековой мудрости. Я не говорю, что я уже такая свободная и так умею, но я учусь этой свободе мышления и самовыражения. 

И эта наука помогает тебе сказать кастинг-директору «посмотрите меня, хочу у вас играть», написать режиссеру о своем желании быть частью проекта. 

У меня таких историй очень много. Однажды мы были с друзьями в Париже, гуляем, и я вижу, что идет Илья Хржановский, режиссер, а я очень люблю его работы, я просто подошла к нему, говорю: «Здравствуйте, я Соня, очень люблю то, что вы делаете, давайте встретимся, пообщаемся». На следующий день мы встретились, попили кофе, у меня не было в этом какого-то тайного умысла, я просто всегда ищу настоящих творцов, для меня важно общаться с ними, узнавать их мировоззрение, их секреты. Есть такой хореограф Пина Бауш, в ее театре объявлялся кастинг, а я, конечно же, ее фанат. Я написала напрямую директору театра, нашла танцовщицу из труппы, отправила туда резюме, вела переговоры, готовилась поехать и показываться в Германию. Не поехала, потому что меня утвердили в проект, начались съемки. Мне правда кажется, что все преграды — в нашем мышлении, учиться мыслить свободно, нетривиально — это один из самых ценных навыков. 

У тебя никогда не возникало проблем или неловких ситуаций из-за такой прямолинейности и искренности?

Иногда и правда такое воспринимается людьми неоднозначно. На одном из моих международных проектов мы неформально общались вместе с актерами. Там был очень классный парень из Норвегии, он был настолько красивым, просто произведение искусства, с длинными русыми волосами... Я подошла к нему, познакомилась и сразу сказала: «Чувак, ты очень красивый. Ты об этом знаешь?» (Улыбается.) Возможно, не во всех культурах принята такая прямолинейность, но он посмотрел на меня как на сумасшедшую, отошел и больше не общался со мной на той вечеринке. Но мне кажется, важно говорить людям комплименты, особенно если они идут от сердца. 

На Софье: серьги Charmstore

Многим из нас и правда надо учиться принимать такие комплименты. В прошлом году ты снялась в проекте «Тетрис» вместе с Тэроном Эджертоном. Пока мы все очень ждем выхода этого фильма, расскажи, чем тебя удивили, чему научили эти съемки?

У нас был длинный период репетиций перед съемками, что большая редкость для России, тут обычно снимают без репетиций. А мы были как в театре, где сначала всё глубинно разбирают с режиссером, прорабатывают, репетируют, придумывают, а потом уже снимают. Кроме того, там отношение к актеру немного другое, мнение актера так же важно, как и мнение режиссера, нет иерархии. Кстати, водитель машины на съемочной площадке так же важен, и к нему такое же отношение, как к гримеру или актеру. То есть все равны и ценны, как часть единой команды. Это классно, когда нет иерархии на съемочной площадке, да и в жизни хотелось бы ее поменьше. Так больше включения, и каждый выкладывается на все сто процентов, атмосфера очень дружелюбная. А еще там были актеры и команда со всего мира, мне запомнилось ощущение, что я не чувствовала особой разницы между всеми нами. Я поняла, что да, у нас разный бэкграунд, язык и культура, но по сути своей мы все очень-очень похожи. И нет никаких стран и наций глобально, с точки зрения вселенной нет. Мы все — люди, все хотим общения, дружбы, любви и тепла, и мы все одинаковые, про одно. Этому научили меня съемки в «Тетрисе». Теперь у меня есть друзья со съемок из Японии, Ирландии, Америки, Англии, Шотландии. Мы все продолжаем общаться и поддерживаем связь.

Съемки ведь совпали с началом пандемии, и возвращаться домой из Шотландии было нельзя. Тяжело было столько времени провести вдали от дома? 

У меня так получилось, что за последние два года я полтора года снималась в Ирландии, Шотландии и Хорватии. В Шотландии мы снимали в городе Глазго (потрясающей красоты город!) И да, возвращаться домой продюсеры запретили, потому что это был риск: если кто-то заболеет ковидом, съемки придется остановить, а это очень большие деньги. Сейчас, с видеозвонками, можно быть рядом и создавать ощущение близости, даже если вы находитесь за тысячи километров друг от друга, я ощущала присутствие и поддержку моей семьи всё это время. Скорее для меня сложность была в том, что параллельно меня хотели утвердить еще в несколько проектов, и, если бы не пандемия, я бы летала Россия – Шотландия и совмещала съемки в нескольких проектах одновременно. Но так не получилось.

На Софье: легинсы, платье — всё Vassa

Я знаю, что у тебя особое отношение с собаками. Ты помогаешь их пристраивать как волонтер. Расскажи об этом опыте.

Да, действительно, собаки — это часть моей души, моего сердца. Я их безумно люблю. Последние полгода я провела на съемках другого международного проекта (к сожалению, детали пока не могу раскрывать), так вот там я сотрудничала с одним волонтерским фондом и брала на передержку бездомных собак, они у меня жили, пока другие волонтеры искали им хозяев. За полгода у меня было где-то семь бездомных псов разных пород. Кто-то жил два месяца, кто-то — две недели. Я ко всем очень привязывалась, ухаживала за ними, потом они отправлялись к новому хозяину. Было сложно расставаться, конечно. Но хозяева периодически присылают мне фотографии очень довольных, теперь уже домашних собак.

Ты играешь в спектакле «Прикасаемые» вместе со слепоглухими артистами. Это по своей сути проект уникальный. Как ты оказалась внутри этой истории?

Я люблю Театр Наций и как-то просто пришла на этот спектакль, я о нем много слышала. Моя жизнь разделилась на до и после. Я увидела там ребят-артистов, которые не видят и не слышат, спектакль документальный, основанный на их историях, на том, как они потеряли зрение и слух, как они сейчас живут, как социум их принимает, а скорее — не принимает. Я настолько была поражена, ведь мне казалось, что, если ты не видишь и не слышишь, жизнь в принципе кончена. Оказалось — нет. Ребята реализуют себя, играют в театре. Ира Поволоцкая, моя ближайшая подруга, — одна из актрис этого спектакля, слепоглухая художница, она не видит, но пальцами рисует картины, она поэтесса, танцовщица, сценарист. Меня настолько это вдохновило и поразило, что я связалась с фондом «Соединение», который тогда открывал театральную школу для слепоглухих, и пошла туда волонтером, преподавала актерское мастерство. Потом спектакль модернизировали, они тогда дополнительно искали актеров, и я пошла на кастинг, прошла его, и сейчас мы продолжаем с ним выступать, даже ездили в Лондон и Париж на гастроли.

Съемки, кастинги, постоянная учеба и работа над собой, волонтерство… На что еще у тебя хватает времени? Без чего еще ты не видишь свою жизнь?

Без прекрасных людей, которые меня окружают. Я очень везучий в этом смысле человек, вокруг меня волшебники. У меня очень разные друзья, не только из творческой сферы, они для меня вдохновение, подзарядка, учителя, поддержка. Я продолжаю встречать каких-то уникумов, я вообще очень верю в людей, в их потенциал и развитие.

Ты любишь знакомить своих друзей между собой. Откуда это хобби?

Я люблю сажать семена, метафорично выражаясь. Знакомя талантливых людей, думая, что они могут создать что-то вместе, я, по сути, сажаю семечко добра. Для меня это попытка создания своего ковчега, что ли.

Фото: Иван Пономаренко. Стиль: Дарья Юрескул. Макияж и прически: Ангелина Сахаревич

.