Татьяна Лазарева и Михаил Шац: «У нас было несколько свадеб»

Многие годы эта красивая, остроумная пара отвечала за хорошее настроение многочисленной армии телезрителей. Потом Таня и Михаил исчезли с экранов, в их карьере возникла пауза. И вот теперь возвращение! В мюзикле «Поющие под дождём» они вновь радуют своих поклонников, играя сразу три роли на двоих.

Таня, Миша, мы встречаемся с вами в одиннадцать утра. Миша — а я просто не могу это не отметить — при полном параде: в роскошном пиджаке, с платочком в кармане. Это твой стиль, которому ты никогда не изменяешь?

Михаил: Наоборот. На репетиции, по делам я хожу, конечно, не так: кепочка, капюшончик, толстовка. А вчера поздно вечером нам прислали расписание, и сегодня у нас оказался выходной. Я с утра отвез Антонину в школу, сходил в тренажерный зал, зашел домой, переоделся и пришел к тебе на встречу… Красивый как бог. (Улыбается.)

Татьяна: А я радуюсь, когда он так выглядит.

Танюша, ты тоже прекрасна. Так много желтого в твоей цветовой гамме!

Т.: Потому что осень. Я хочу, чтобы меня что-то от этой серости отвлекало и радовало.

Наша встреча получилась со второй попытки. На первую вы просто не пришли. Таня, ты вообще говорила Мише о том, что мы договорились встретиться?

М.: Таня говорила, но я был уверен, что она мне напомнит. Если Таня говорит, что у нас запланировано какое-то дело, я автоматически выкидываю это из головы — значит, ответственность лежит на Тане. А тут, видимо, мы друг на друга понадеялись.

Т.: Честно говоря, недавно я поняла, что память настолько истощилась, что я стала всё записывать в телефон. Не записала — не вспомнила.

М.: Есть еще одно объяснение: в связи с мюзиклом «Поющие под дождём» мы последние полтора месяца живем в очень простом режиме, просто в идеальном: с утра на репетицию, вечером спектакль. Ни о чем другом не думаем. У нас такого никогда не было.

Т.: У меня здесь сразу две роли. Основная — роль радиоведущей Доры Бейли. И еще роль педагога по сценической речи для актеров, которые переходят из немого кино в говорящее. Она короткая, но достаточно сложная, потому что должна быть яркой. Мне важно не переиграть, а сделать всё точно. У моей героини, радиоведущей, трое детей, как и у меня. Я считаю, что это знак.

Татьяна Лазарева (Дора Бейли) и Михаил Шац (Роско Декстер) в мюзикле «Поющие под дождём»

М.: А я играю кинорежиссера Роско Декстера в момент нервного перехода немого кино в звуковое. Это очень смешной, добрый мюзикл — классический Бродвей в понимании 50-х годов прошлого века. У нас с Татьяной драматические роли, но в финале мы тоже танцуем под дождем, с зонтами. Это потрясающе! И конечно, наряды роскошные впечатляют.

Т.: Хотя нарядов в мюзикле больше у Михаила — у него целых пять очень красивых костюмов в настоящую английскую клетку! А его волшебные кепки! Такие Михаил в свое время покупал в Англии за большие деньги. Но все-таки мы отстаем от артистов ансамбля: у кого-то из них восемнадцать смен костюмов! Я люблю ретро во всем: в фильмах, в одежде, в песнях. Мне очень нравится такая нежность, нравится возвращение моды той поры. Это очень женственно, очень мягко. И главное, спешить никуда не хочется. А хочется пройтись, что называется, «от бедра», изящно присесть, а не плюхнуться в кресло. Хотя бы за кулисами!

М.: А потом еще, понимаешь, такое прекрасное ощущение от этого мюзикла: релаксация, ребята подтянутые степуют, а ты ни о чем не думаешь, потому что твоя задача, по сравнению с той, которая стоит перед поющими и танцующими артистами, очень упрощена. Текст, правильные движения, на точку выйти, в свет попасть и так далее. Всё довольно просто. (Улыбается.)

Т.: И тут ты, Вадим, со своими сложностями. (Смеется.) Еще знаешь что про память скажу. У меня в этом спектакле несколько выходов с примерно одинаковым текстом. Я ни с кем не взаимодействую, просто выхожу, проговариваю свой текст и ухожу. Так я не могла запомнить этот текст. За эти годы на «ящике» мы расслабились: прочитал телетекст — и выкинул его из головы, ты его вообще не запоминаешь. Это какая-то катастрофа! Может, так начинается альцгеймер?

М.: Говорят, что огромное количество текстов, с которыми сталкиваются актеры, а еще изучение иностранных языков помогает избежать этой болячки.

Так может, посоветовать всем в обязательном порядке посещать драматический кружок, особенно в зрелом возрасте?

Т.: А что? Когда всё устаканится с этим мюзиклом, я, например, планирую пойти на вокал. Чечетку я, конечно, не осилю, но вокалом заниматься точно пойду.

«Драмкружок, кружок по фото, и ещё — мне петь охота»...

Т.: Моя несбыточная уже теперь мечта — быть второй Любовью Полищук. Плясать, танцевать, петь на сцене — вот это мое. Но поскольку возраст уже не тот, я хотя бы петь научусь.

А я потом с удовольствием приду на твой концерт! Ребята, мы с вами знакомы уже давно. Я знаю, что с чувством юмора у вас всё в порядке. А как часто бывают ситуации, когда юмор не срабатывает?

Т.: Всё зависит от того, насколько эмоционально ты к чему-то относишься. Чувство юмора автоматически включается, как только ты справляешься с первым негативным эмоциональным выплеском, как только у тебя получается его контролировать мозгом…

Как-то очень серьезно ты отвечаешь на мой вопрос. Давайте, пожалуй, сменим тему. Вашему старшему сыну, Степану, двадцать лет. Чем он занимается?

Т.: Если честно, дети ужасно не любят, когда мы про них что-то рассказываем. Они из последних сил пытаются сохранить инкогнито. Им хочется всего добиться своими силами, и их можно понять. Они сейчас учатся в Англии. Стёпа недавно поступил в университет на курс графического дизайна. Старшая, Соня, еще в школе, ей осталось учиться два года. Свой путь она еще пока выбирает.

Чувство юмора автоматически включается, как только ты справляешься с первым негативным эмоциональным выплеском

Вот по поводу пути. Миша, ты же из потомственной семьи врачей.

М.: Нет, я просто из потомственной еврейской семьи.

Т.: А там небогатый выбор. Или скрипач, или…

М.: На самом деле папа был педагогом, а мама действительно была врачом. Так что я выбирал между этими двумя профессиями, но классе в седьмом определился — решил идти в медицинский. Это такая история инфантилизма, на мой взгляд. Сейчас уже, когда проживаю жизнь, я понимаю, сколько всего интересного вокруг я не замечал.

Т.: К сожалению, в случае с нашими детьми эта модель тоже работает. При огромных, казалось бы, возможностях у них выбор небольшой: они видят себя в дальнейшем либо в кино, либо на телевидении. В любом случае это некая публичность, открытость. Я вижу, как на них это действует. Вот Сонька говорит: «Я хочу быть артисткой». Я говорю «О'кей», но вижу, что она не тот человек, который сможет подчиняться режиссеру, она никогда не сможет быть под кем-то.

Это уже характер. Вся в маму?

Т.: Возможно, в маму, да. Папа не производит впечатления решительного человека. (Улыбается.) Соня сама себе продюсер, режиссер, но явно не актриса. Я же знаю актрис. Мы недавно сидели с Ксюшей Раппопорт и Чулпан Хаматовой, плакались друг другу. Я на них смотрю и говорю: «Вы жертвы, вами все помыкают». Актриса создана для того, чтобы слышать режиссерский голос. Что ей скажут, то она и сделает.

Я понимаю, про что ты говоришь.

Т.: Какой там я или Соня пластилин? А вдруг недавно Соня сказала: «Я, пожалуй, пойду на курсы режиссуры». Я думаю: «Слава тебе господи, пронесло».

Миша честно признался, что долго был инфантильным. А ты, Таня? Тебя же бросало из стороны в сторону. В одном институте поучилась, в другом, ничего толком не закончила, высшего образования нет. Какой пример для детей, а?

Т.: Такой. Мы с Мишей всё время спорим на эту тему. Он говорит, что высшее образование необходимо, а я говорю: на фиг оно нужно. Я, по-моему, лет в шестнадцать уже пыталась уйти из дома. Живя в Академгородке в Новосибирске, имея всё под боком — Новосибирский университет я имею в виду, — поехала поступать в Томский университет. Зачем? Очень хотела вырваться, мне нужна была свобода, хотела доказать что-то себе и родным. Так что с Мишкой у нас совершенно разные позиции.

И что, сумела доказать?

Т.: Мне кажется, да. Я поехала поступать на филологический факультет Томского университета. Не поступила, вернулась. Поступать в Москву в театральный ездила. Не поступила. Даже до прослушивания не дошла. Я была абсолютно забитой, закрытой, и пела вот так: «Ме-е-е» под гитару. На меня никто внимания не обратил.

Трудно себе представить такую «забитую» Лазареву.

Т.: Вообще я до сих пор человек достаточно стеснительный. Мне психологически трудно, когда меня кто-то узнает по дороге в магазин, например. Я не очень знаю, как себя вести.

Скажи, а у тебя действительно в юности не было никакой цели?

Т.: У меня выбор был еще меньше, чем у Миши, поскольку оба родителя — учителя. И я, конечно же, проучилась какое-то количество времени в Новосибирском пединституте. Если смотреть сейчас на то, кем мы с Мишей стали… О'кей, сейчас мы артисты мюзикла, но до этого мы какое-то время были телеведущими. Этому ты всё равно нигде не научишься.

Почему, сейчас этому можно научиться в специальных вузах.

Т.: Всё равно нужна практика. Я к тому, что это не та профессия, которой ты можешь болеть с детства. Меня очень много мотало. Собственно, до сих пор мотает. И даже когда я уже была в КВН, не было мысли, что я буду работать на телевидении. После КВН я вернулась в Новосибирск и стала тихо спиваться там, по большому счету.

Неожиданный поворот событий.

Т.: А что там было еще делать? После университетского КВН мы все вернулись на свои места. Работы нет, ты возвращаешься немножко на предыдущий уровень, ты теряешься, пытаешься как-то уйти от реальности.

И сколько всё это продолжалось?

Т.: Не могу сказать точно. В 1993 году Александр Акопов пригласил нас, кавээновских, работать в Москву. И тогда началась совсем другая история.

Миша, твоя история гораздо позитивнее. Ты же довольно долго практиковал, был врачом-анестезиологом.

М.: Да-да. У меня была достаточно успешная медицинская карьера. Были стажировки за границей. Другой вопрос, что существовала еще и параллельная жизнь. Я имею в виду КВН. Будучи врачом, я успел не только поиграть в КВН, но даже посниматься вместе с Таней в передаче Акопова «Раз в неделю». Ну как сниматься? На самом деле меня пригласили принять участие в одной рубрике, с нее всё и началось и пошло по нарастающей. Потом пришлось выбирать — либо медицина, либо телевидение.

Мама-врач, наверное, была не против?

М.: Она очень переживала. Конечно, мама не могла мне ничего запретить, мне тогда под тридцать уже было.

А как произошла ваша историческая встреча? Понятно, что это был КВН. Я про детали.

Т.: Я не помню. Кто-то помнит, как мы познакомились?

М.: Я помню как. Если коротко, то я влюбился. У нас был такой круиз знаменитый, кавээновский, на теплоходе «Тарас Шевченко» по Черному морю. Это был 1992 год, по-моему. Между нами что-то промелькнуло. А после круиза я абсолютно честно сказал маме, что нашел свою будущую жену.

Ты в то время, кажется, был женат?

М.: Нет, я не был женат.

Видишь, пишут неправду.

Т.: А что, пишут, что был женат?

Да.

М.: Врут.

Т.: Это, наверное, со мной путают, это я была замужем. Но мы с Мишей уже настолько слились воедино!

Если, в отличие от Тани, ты, Миша, всё помнишь, тогда расскажи, чем эта девушка тебя покорила?

Т.: Мне, кстати, тоже интересно послушать.

М.: Она очень правильно относилась к жизни, мне это очень нравилось.

«Правильно» — это как?

М.: Сегодня здесь, завтра там. А что послезавтра — она уже не в курсе. Наверное, подсознательно именно этого я и хотел. Эти отношения поменяли мой взгляд на жизнь, дали мне какую-то свободу внутреннюю, излечили от инфантилизма.

Неужели в тридцать лет ты всё еще оставался инфантильным?!

М.: Как сказать. Так или иначе, я тогда еще жил вдвоем с мамой.

Т.: А я и правда была такая летучая, порхающая. Мне было так весело, мужиков было огромное количество вокруг. Так получилось, что Мишка был одним из них. А подруги мои сразу сказали: «Ой, Танька! Мишка-то влюбился…» И говорили мне это несколько лет.

Но за это время ты успела родить сына от другого мужчины.

Т.: Да. И мне очень повезло, что Миша тогда как раз работал в компании Johnson & Johnson. Он меня снабжал всякими детскими штуками.

Миша, если говорить серьезно, девушка, в которую ты был влюблен, довольно долго не отвечала тебе взаимностью. Были отчаянные мысли уйти в сторону?

М.: Ну как я тебе, Вадим, отвечу сейчас? У меня была какая-то благородная цель. Я для себя ее вполне конкретно сформулировал. Цель была жениться на Тане. Особенно когда она осталась одна с ребенком.

И у тебя в той ситуации не было даже тени сомнений?

М.: Как видишь, нет.

У меня была какая-то благородная цель. Я для себя ее вполне конкретно сформулировал. Цель была жениться на Тане. Особенно когда она осталась одна с ребенком

Святой ты человек!

Т.: Это еще учитывая то, что Степан, конечно, был не самым приятным ребенком. Он всё время орал, был страшный как черт и постоянно болел. Михаил, видимо как медик, очень обстоятельно подошел к этому вопросу.

А в какой момент ты посмотрела на Мишу влюбленными глазами?

Т.: Все эти годы я его не то чтобы посылала — я его придерживала, мало ли что. (Улыбается.) И мы периодически встречались. Потом опять разлучались. И в какой-то момент — мы опять были вместе на каких-то гастролях — мы шли болтали, и он сказал мне фразу, что, мол, всё, я всё равно тебя буду любить всегда, но я так больше не могу, я устал. Тогда по мне будто что-то шарахнуло.

М.: Был свет откуда-то сверху.

Т.: Был свет. Возможно, это отсвечивала бутылка шампанского, которую мы пили из горла на берегу Волги. (Улыбается.) Я всю ночь об этом думала. И наутро поняла, что этот человек уже всё пережил со мной, как бы я его ни отпихивала и так далее. Я поняла, что он действительно будет всегда меня любить, как бы я себя ни вела. Вот я и веду себя всегда… по-разному.

Таня, с предыдущим мужем вы прожили в браке всего месяц…

Т.: Во-первых, не месяц, больше конечно. Но мне этого хватило, чтобы всё понять. Мы поженились спонтанно. Мне было двадцать пять или двадцать шесть лет, он старше на девять лет. Я как-то подошла к нему и говорю: «Давай поженимся, что ли?» — «Ну давай». А дальше уже он проявил решительность, довел всё это дело до свадьбы, все были счастливы. Свадьба была такая! Люди до сих пор ее вспоминают.

А каким был развод?

Т.: Развод был, к сожалению, не очень хороший. Знаешь, иногда кажется, что вот вы сыграете свадьбу, будет штамп в паспорте, и наутро вы проснетесь близкими и родными людьми. У нас так не получилось. Я несколько месяцев страдала, мучилась. Мама тогда еще жила в Харькове, у моей бабушки. И мы с ней каждый день созванивались. Однажды муж услышал наш телефонный разговор: мы говорили о том, что нет любви, что мне очень трудно. И вскоре мы разошлись. Надо отдать ему должное: сейчас у нас хорошие отношения.

Ладно, оставим первого мужа в покое... У вашей пары был долгий путь навстречу друг другу. После этого, наверное, свадьба была феерическая?

М.: У нас было несколько свадеб. Нам всё время было мало, у нас был постоянный голод и неудовлетворенность на этот счет.

Т.: У меня этот голод до сих пор существует.

М.: Это всё из-за нашей первой недосвадьбы.

То есть?

М.: Обстоятельства сложились таким образом, что Татьяна была уже на шестом или седьмом месяце беременности, когда мы пришли к выводу, что нам пора бы и расписаться.

Т.: Не так. Мы собирались ехать куда-то отдыхать и боялись, что нас могут не поселить в один номер.

М.: Мы решили расписаться, а нас в Москве не расписывали, сказали, что это делается только по месту прописки. Мы решили поехать в Питер, это все-таки ближе, чем Новосибирск. Приехали в Питер, был жаркий июльский день. Расписались в моем районном загсе. Потом надо было как-то отпраздновать. Но все Танины родственники были в Новосибирске, а у нас не было денег, чтобы звать их в Питер.

Т.: Миша, перестань, что ты говоришь? Ты даже не подумал о том, чтобы позвать моих родственников на свадьбу. Мы вообще об этом не думали. Мы не заморачивались. А так свадьбы не делают. Я-то знаю, какие должны быть свадьбы.

М.: Я собрал какую-то часть своих ближайших родственников, плюс было еще несколько странных, случайных людей. Мы встретились в кафе «Флора». Это кафе находилось недалеко от моего института, в перестроечные времена мы туда частенько заходили с друзьями. Там было блестящее развлечение по тому времени — показывали фильмы на видеокассетах. Мы с товарищами смотрели там «Тома и Джерри». Невозможно было оторваться.

Т.: Так вот в кого Тося! Она обожает «Тома и Джерри».

М.: Я подумал, что кафе «Флора», такое кооперативное заведение, подойдет для того, чтобы отметить свадьбу.

Т.: Это после моей первой свадьбы, где было двести человек! Я за вечер два платья сменила. А тут кафе «Флора». (Смеется.)

М.: В кафе была довольно странная компания. Я объясню почему. В этот июльский день волею судеб в Петропавловском соборе происходило захоронение останков царской семьи. Приехало огромное количество чиновников, которым надо было потом где-то посидеть, расслабиться. Ну и многие пришли во «Флору». Вот мы сидим в небольшом зале, отгороженном от остального пространства занавесочкой, а вокруг эти люди в костюмах. Отсюда и возникла эта постоянная неудовлетворенность, это чувство, что настоящей свадьбы не было. Когда мы еще делали свадьбу?

Т.: В 2011-м, в загородном доме нашего приятеля. Мы устроили двухдневное мероприятие. Я была в дешевом платье за пять тысяч рублей, которое было куплено специально для его полного уничтожения во время вечеринки.

М.: А я купил блестящий смокинг воронежского производства. После свадьбы его уже невозможно было восстановить.

Т.: В чем был кайф? Мы придумали дресс-код: все женщины должны были быть в свадебных платьях. Ты не представляешь, какие все тетки были счастливые!

Танины родственники из Новосибирска на сей раз доехали?

Т.: Родственников вообще не было, поэтому у меня опять неудовлетворенность. (Смеется.) Это была комическая свадьба.

Сколько лет вы вместе?

Т.: Смотря как считать. Вместе мы живем с рождения Сони, то есть семнадцать лет.

Вы можете сформулировать, в чем секрет крепких семейных отношений?

Т.: Не знаю, как ответить на твой вопрос. Во-первых, сейчас время другое. Раньше никто не удивлялся долгим бракам, было нормой жить вместе по двадцать, двадцать пять, тридцать лет. Никто не разводился. Уж тем более через тридцать лет совместной жизни, как сейчас многие любят делать.

М.: Секрет, наверное, все-таки в любви, как ни банально это звучит. Я бы рекомендовал всем пережить эти ощущения. В жизни бывают разные ситуации, и только семья помогает с ними справляться. «Разных» ситуаций у вас было немало. В какой-то момент ваша жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. В силу обстоятельств вы оба исчезли с экрана. Начались серьезные испытания, которые, наверное, непросто пережить в психологическом плане.

М.: Абсолютно идеальный способ пережить это — быть рядом со своей семьей. Последние «публичные» годы мы жили несколько искусственной жизнью. Друзья оказались ненастоящими, дела ненастоящими. Мы с Таней уже много раз приходили к одному и тому же выводу, что все эти испытания, через которые мы проходим, все-таки полезны. Во-первых, слава богу, все живы, все здоровы. А всё остальное придает жизни какой-то новый вкус.

Т.: Я не соглашусь с Мишей. Телевизионная работа, вот эта составляющая, которой нет у Миши уже несколько лет, у меня все-таки осталась. Я веду детскую программу на канале Disney. Может быть, она заставляет меня думать, что всё нормально. Да, я на экране каждую неделю. Правда, занятости полной я не ощущаю, потому что мы снимаем цикл программ раз в полгода, а остальное время мне просто нечего делать. С другой стороны, скажу, что юмористическое телевидение мне уже настолько надоело, что я даже сама не хотела больше принимать в этом участия. У нас была какая-то последняя передача, когда я уже говорила: «Ну господи, ну пожалуйста, это неинтересно! Сколько можно ржать?!» Я уже тогда занималась благотворительностью, я понимала, что тут не ржать надо, надо бежать и что-то делать, всех спасать.

Последние «публичные» годы мы жили несколько искусственной жизнью. Друзья оказались ненастоящими, дела ненастоящими

М.: А я всё это понял для себя не сразу. Мальчики же взрослеют позже, чем девочки, это естественно.

Т.: И что?

М.: Ничего, я просто оправдываюсь.

Т.: Мне кажется, тебе еще взрослеть и взрослеть. (Улыбается.)

Сейчас, я так понимаю, вы полностью растворены в мюзикле «Поющие под дождем».

М.: Да, удивительно, у мюзикла и КВН очень много общего. Это просто какая-то запредельная динамика. Мы получаем огромное удовольствие. У нас не главные роли, но, как говорят в спорте, мы набираем определенное игровое время. Каждая минута, проведенная на сцене со зрителями, — большая радость. А у мюзикла «Поющие под дождем» вообще потрясающая энергетика, недаром в прессе его называют «витамином радости»: когда танцуешь на сцене под дождем, разбрызгивая воду из луж, возникает какое-то детское чувство счастья и беззаботности. Конечно, это и зрителям передается: все выходят после спектакля с улыбками на лицах, причем и взрослые, и дети.

Т.: Я вообще обожаю этот жанр, была на многих постановках в Америке, здесь на все стейджевские мюзиклы сходила. Ты покидаешь зал с мыслями об отлично проведенном вечере, у тебя хорошее настроение. Это же так важно. Вообще, возвращаясь к теме профессиональной занятости, скажу, что пока никто из нас не представляет себе жизни без работы.

Хотя я, конечно, мечтаю о том, что буду сидеть одна у окна, вышивать крестом, глядя на море.

А Миша что в это время будет делать?

Т.: У него своя картина будущего.

М.: Я бы хотел поездить еще по миру, я ведь очень люблю это дело. И вижу себя таким странником с седой бородой, путешествующим по пустыням, ледникам.

Т.: А я буду терпеливо ждать его на берегу

Макияж и прически: Екатерина Ушкалова/BrushMe