Оксана Домнина и Роман Костомаров: «Не было бы любви, ничего бы дальше не случилось»

Супруги Домнина и Костомаров понимают друг друга с полуслова. Я спросил у Романа, почему он всегда в шапочке или бандане, а ответила Оксана: «Ему так внутренне комфортно и спокойно». Пообщавшись с ними в Сочи, я понял, что их жизнь сейчас совершенно комфортная и спокойная — независимо от того, в шапочке Роман или без.

Я помню, что первый раз увидел вас вместе на дне рождения у фигуриста Макса Ставиского. Там была такая компания: помимо самого именинника вы вдвоем, Илья Авербух с маленьким сыном и я. Хорошо помню год — 2007-й (именно тогда в «Ледниковом периоде» участвовал мой брат Игорь). Я обратил внимание, какая вы красивая пара. Мне интересно, у вас всё тогда только зарождалось или вы были в активной фазе?

Роман: Вот это память у тебя! А насчет фазы, как ты говоришь, — вместе мы с 2005 года.

Получается, в этом году первый юбилей! Поздравляю.

Р.: Спасибо, Вадим.

Как правило, отношения случаются у фигуристов, которые катаются в паре. А у каждого из вас свои давние партнеры на льду. Я, кстати, не нашел в Интернете никакой информации о том, как вас свела судьба.

Р.: Понятно, что более-менее близко мы знали друг друга давно, ездили на одни и те же соревнования. Но я долго жил в Америке, тренировался там, а Оксана жила в Одинцово, выступала за Московскую область. Многое изменил, наверное, гастрольный тур Ильи Авербуха, как раз в 2005-м. Мы как-то почувствовали...

Оксана: ...взаимный интерес. Почувствовали, что нас притягивает друг к другу. Мы провели в туре целый месяц, могли много общаться и что-то для себя понять.

В общем, спасибо Илье Авербуху! Мне кажется, по характеру вы совсем разные.

О.: Я более спокойная, а Роман темпераментный.

Р.: Раньше мой темперамент контролировался какими-то жесткими методами: в детстве родителями, потом тренерами фигурного катания. Только сейчас, в осознанном возрасте, я научился сам себя контролировать.

Вот по поводу фигурного катания. Было сразу понятно, что в этом деле вы оба перспективные товарищи?

Р.: Мне всегда говорили: «Ты талантливый». Но всё равно на одном таланте далеко не уедешь. Если ты будешь дурака валять, что по молодости я и делал (тренировался из-под палки), то вряд ли что-то получится.

А какие у тебя были соблазны на стороне?

Р.: Улица затягивала, дворовая жизнь. Я из Марьино, Москва-река рядом, там стройки, тракторы, краны, патроны строительные, которые мы взрывали. Хотелось картошку печь на Москве-реке, купаться — всё что угодно, только не ходить на тренировки два раза в день! Сверстники идут гулять после школы, а тебе надо садиться на автобус и полтора часа добираться до катка, чтобы тренироваться два часа. Конечно же, я пропускал тренировки по несколько дней, но потом об этом узнавала мама, и я был вынужден возвращаться на лед.

Ну а девочки, наверное, более ответственные. Тебе, Оксана, говорили, что ты талантливая, прекрасная, чудесная?

О.: В принципе, были такие слова, конечно. Они не всегда звучали, но тем не менее где-то подсознательно я чувствовала, что у меня может что-то получиться.

Высокая самооценка — хороший стимул, особенно в детстве, когда всё только начинается.

О.: Вера в себя подстегивает, дает какие-то силы — как раз в те моменты, когда что-то болит или когда тебе совсем тяжело.

Когда девочка идет в фигурное катание, я это понимаю: танцы, красота и так далее. А каково это для мальчика? Неужели тебе, Рома, не хотелось заниматься более брутальным видом спорта — играть в футбол или хоккей?

Р.: А я изначально и не пошел в фигурное катание. Я хотел заниматься спортивной гимнастикой. Просто раньше по телевизору очень часто показывали соревнования по спортивной гимнастике. И конечно, меня, мальчишку, завораживало то, что спортсмены творили на брусьях и кольцах. Я хотел быть таким же сильным и ловким. Но мне тогда было девять лет, и меня не взяли, потому что оказалось, что это слишком поздно. Хотя в спорт меня всё равно тянуло. И я решил заняться плаванием. Туда меня тоже не взяли: как объяснили, данные были неподходящие. В конечном итоге мама сказала: «У меня знакомая работает на АЗЛК медсестрой, у нее дочка катается на льду. Давай попробуем?»

О.: Рома пришел в фигурное катание в девять лет. По меркам этого вида спорта он был старичком.

А вашей дочери сколько лет?

В январе будет пять.

Она уже фигуристка?

О.: Нет, Настя у нас не фигуристка, она больше танцы любит. Насмотрелась здесь, в Сочи, наших представлений (я имею в виду спектакль на льду «Кармен») и теперь всё время просит, чтобы ей включали музыку.

Р.: Даже не знаем, хорошо это или плохо. (Улыбается.) Она уже такое изображает! Танцует очень пластично.

О.: Да, синхронно повторяет движения Тани Навки и Риты Дробязко в «Кармен»...

Р.: ...и мамины тоже.

Послушайте, ребята, чему вы удивляетесь? Это же гены.

Р.: Просто спектакль достаточно взрослый, а Настя уже юбку задирает и пытается краситься как настоящая актриса.

Тебя, Рома, это сильно беспокоит?

О.: Папа беспокоится. Он говорит: «Не слишком ли рано ты начала по-взрослому танцевать?» Роман приходит после спектакля домой уставший, а Настя ему: «Папа, давай договоримся, семь поддержек или десять поддержек со мной делаешь, и всё». И ножки тянет, и спинку держит, и ручки, и всё всерьез, по-настоящему.

Класс! Вообще «Кармен» для Ромы — это ведь знакомая история. Ты и на Олимпиаде в 2006 году победил с номером «Кармен», а теперь вот ледовый спектакль.

Р.: Илья Авербух сделал очень масштабный проект на льду, в котором просто приятно участвовать. Это полноценный спектакль, со своей драматургией, живой музыкой. Здесь сумасшедшие декорации, свет. Это точно не самодеятельность! А впереди новая постановка — «Бременские музыканты». Интересно, что получится.

С Татьяной Навкой в ледовом шоу «Кармен»

О.: Вообще нам, конечно, повезло. Сколько спортсменов, сколько олимпийских чемпионов не находят себя, не находят применения своим способностям после окончания карьеры.

А кстати, у тебя, Рома, после триумфальной победы на Олимпиаде не было желания продолжать выступать? Вот, например, Волосожар и Траньков выиграли Олимпиаду-2014 и остались в спорте.

Р.: Я считаю, всему свое время. Нужно вовремя уходить, а иначе может случиться, что ты окажешься не на коне, а под конем, как говорится. Поэтому, думаю, я поступил правильно, — точнее, мы с Татьяной сделали всё правильно, хотя, естественно, много было разговоров о том, чтобы мы продолжили выступать. Мне предлагали кататься на Олимпиаде-2010, возможно даже в паре с Оксаной.

О.: Да, мне тоже предлагали кататься с олимпийским чемпионом Костомаровым.

Но ведь у тебя был постоянный партнер Максим Шабалин, с которым вы выиграли немало престижных соревнований.

О.: Ну, у Максима к тому моменту состояние здоровья было не очень хорошее. Больное колено, несколько операций. Мы с ним доживали уже свои последние спортивные деньки.

Интересно, когда появилось предложение выступать в паре с Костомаровым, ты, Оксана, не вцепилась в Романа: «Ну давай согласимся»?

О.: Нет, такого не было. Мы уже оба к тому моменту не очень горели идеей продолжать карьеру. Хотя, наверное, если бы кто-то один из нас очень-очень хотел, то второй, может, и согласился бы.

В результате всё сложилось для вас наилучшим образом. Мне хочется вернуться в прошлое. Ты, Роман, долго прожил в Америке. Трудно было возвращаться обратно домой? В психологическом плане.

Р.: Гораздо сложнее, Вадим, было приспосабливаться, когда я уезжал в Америку. Поскольку я вообще не имел тогда ни гроша за душой. Была очень сложная работа, постоянные тренировки. И морально было очень тяжело — уехать, бросить всех друзей в Москве, родителей.

Уточню: вас с Таней Навкой позвала в Америку тренер Наталья Линичук. Так?

Р.: Да. Мне тогда был двадцать один год. Родные финансово мне никак помочь не могли. Я из обычной семьи. Папа — электрик, мама — повар, и поэтому ничего мне легко не давалось. В общем, жил от долгов до долгов, скажем так.

Но ты же понимал, ради чего всё это, видел перспективу, когда уезжал?

Р.: Конечно. Приходилось всё терпеть, работать и надеяться на результат.

Всё это, бесспорно, закаляло характер.

Р.: Многие фигуристы в такие моменты ломаются и ищут себе более легкий путь. Например, просто встают в пару с американкой и начинают кататься за Америку. Тогда они получают уже по тысяче долларов в неделю и чувствуют себя достаточно комфортно. У меня не было желания выступать за Америку, я хотел добиться успеха, выступая за нашу страну, за Россию, добиться того, чего я в результате и добился.

Но ведь тебя поджидало еще одно испытание, когда по требованию тренера ты перестал кататься с Таней Навкой и у тебя появилась новая партнерша — Аня Семенович.

Р.: Естественно, это было нелегко. Когда по той или иной причине я находился в тупике, мне всегда нужен был совет мамы. И на этот раз я позвонил ей из Америки: «Мам, так и так, Наталья Линичук сказала мне: «Уходи от Навки». Я в шоке. Что мне делать?» Мама, как всегда, заняла нейтральную позицию: «Роман, ты же понимаешь, Линичук — великий тренер, поэтому, если она так решила, наверное, это правильно». И потом добавила: «Ты взрослый человек. Я думаю, ты сам знаешь, как поступить правильно». И вот так было всегда.

Мудрая мама. В паре с Семенович, как известно, особых результатов ты не добился. Представляю, как психологически трудно было снова начать тренироваться и выступать с Татьяной Навкой.

Р.: Это было преодоление, конечно, — переступить через себя, через свое самолюбие. Естественно, я потом многое терпел из-за этого, потому что я все-таки предал Таню, и неважно, произошло это с подачи тренера или нет, но я ее предал.

Татьяна долго припоминала тебе свои обиды?

Р.: Конечно! (Улыбается.)

А у тебя, Оксана, случались душевные травмы, связанные со спортивной карьерой?

О.: Нет, слава богу, всё как-то спокойно, всё так… Конечно, самым сложным для меня тоже было в какой-то момент поменять партнера, поменять тренера. Всё равно ты, к сожалению, обижаешь людей, от которых уходишь.

Тебе мама дипломатично говорила «решай сама»?

О.: Безусловно, родители меня всегда поддерживали. Когда в шестнадцать лет я собиралась уехать из своего родного города Кирова, папа продал буквально последнее, что у него было, лишь бы отправить меня в Одинцово в Московской области, чтобы я могла там продолжить свою спортивную карьеру. Ну а потом, когда мы с моим партнером Максимом Шабалиным переехали на два года в Америку, перед своей последней Олимпиадой, уже всё было намного проще, поскольку нас поддерживала Федерация фигурного катания и мы не знали финансовых проблем. Это уже были не те времена, когда Роману всё приходилось решать самому.

Сколько, кстати, лет Роман прожил в Америке?

Р.: Восемь лет, с 1998 по 2006 год.

О.: Даже не верится.

В смысле?

О.: Столько времени он провел в Америке, а потом всё так изменилось.

Изменилось. Сегодня у Ромы красавица жена и по-прежнему интересная работа. Я смотрю на вашу дочку: она — идеальное продолжение вас, вашей пары. Но мне бы хотелось вот о чем спросить. Вы люди публичные, и понятно, что ваша жизнь на виду, на слуху. Известно, что у вас были личные сложности: два года назад вы расстались, но, к счастью, ненадолго. Вскоре вы поженились и даже венчались. Можно сказать, из этой ситуации вы вышли победителями. Неужели для того, чтобы понять, насколько вы близки и дороги друг другу, надо было расстаться? Как говорится, большое видится на расстоянии.

Р.: Мне кажется, Вадим, ты уже сам всё за нас сказал, мне добавить нечего. То, что это сложно, да, бесспорно. Наверное, сама жизнь спортивная научила нас бороться со сложностями и преодолевать какие-то преграды. Но конечно, если бы не было любви, наверное, ничего бы дальше и не случилось.

Это верно. Когда есть любовь, то не должно быть никаких комплексов и предрассудков, которые помешали бы сделать этот шаг навстречу друг другу.

О.: Мы, слава богу, вместе и счастливы.

Недавно вы отметили первую годовщину свадьбы. Скажите, для вас было принципиальным не только пожениться, но и практически одновременно с этим венчаться?

Р.: Венчаться было необходимо. Можно было не жениться.

О.: Точно.

Р.: Но поскольку законы нынче не позволяют людям венчаться без штампа в паспорте, мы сделали и то и другое.

После этого что-то изменилось в ваших отношениях?

Р.: Для нас это было глобальным событием.

О.: Да, глобальным, серьезным, которое нас соединило окончательно, скажем так.

А как насчет того, чтобы у Насти появился братик? Он бы смог в дальнейшем освободить папу от обязательных на сегодняшний день танцевальных поддержек.

Р.: Мы, конечно, мечтаем о втором ребенке и хотим, чтобы в будущем он у нас появился.

О.: Всё, точка. (Улыбается.)