Петр Налич: «Элемент тщеславия есть у всех артистов»

Петр, в 2007 году ваш видеоролик с песней Guitar взорвал Интернет. Сотни тысяч прослушиваний, известность. Каково это — наутро проснуться знаменитым?

Известность имеет плюсы и минусы. С одной стороны, люди начинают ходить на твои концерты, интересоваться твоими альбомами. С другой — тебя начинают ассоциировать с определенным стилем. А если ты отходишь от стереотипа, часть твоей аудитории разочаровывается. Так случилось, когда мы поехали на «Евровидение». Те, кто считал нас андеграундной и интересной группой, говорили, что вот, мол, вы опопсели, поете какую-то лирическую фигню. Это помимо того, что когда уровень известности повышается, как это было во время «Евровидения», и за тобой начинают гоняться папарацци, смотреть, во что ты одет, с какой ноги ты встал и так далее, жить становится очень некомфортно.

Почему вы вообще согласились участвовать в «Евровидении»?

Мы это и придумали.

Да? Это была ваша идея?

Конечно. Мы с ребятами решили, что это самый большой конкурс эстрадной песни, а у нас есть свежие эстрадные песни, которые мы хотим всем показать, и показали. Выступили, на наш взгляд, очень хорошо.

Но на «Евровидении» вас оценили не так, как хотелось бы…

Мы спели там два раза, то есть люди нас услышали два раза, вот что было важно. Это же не спортивная олимпиада, где самое главное — победа.

Ну победить-то хотелось?

Ну конечно хотелось, что говорить. Спортивный азарт возникает, но самым главным все-таки было желание выступить хорошо, прозвучать для той аудитории, которая, услышав тебя, могла бы заинтересоваться твоим продуктом. Мы специально выбрали вещь, не традиционную для «Евровидения», не танцевальную, а лирическую, чтобы выступить от обратного.

Чтобы вас заметили? Когда все кричат и в перьях, нужно выйти в черном и не кричать?

Ну да. Это большая площадка, на тебя смотрят столько глаз! Нужно было хорошо показать себя, оказаться замеченными. И нас заметили, мы прошли в финал.

Потом какое-то время ваше имя перестало быть на слуху. И все как-то о вас подзабыли. Что вы делали всё это время?

Я учился, закончил Музыкальную академию имени Гнесиных в прошлом году. С красным дипломом, между прочим, с удовольствием похвастаюсь. Потихонечку реализовывал много разных задумок.

А концертный чес?

Мы никогда так много не ездили по стране, как другие артисты, гораздо более популярные, известные. Великое множество в нашей стране чудесных артистов, которые ездят очень много. А мы всегда ездили мало, наш рабочий ритм не менялся.

Вас приглашают на частные вечеринки, дни рождения, корпоративы?

Естественно. Ни для кого не секрет, что и в нашей стране, и за рубежом заработок для большинства артистов — это концерты, и частные, и общественные — все.

Пётр, а вам хотелось бы собирать залы? «Олимпийский», например?

«Олимпийский» — не «Олимпийский», но какие-то залы мы собираем. Конечно, элемент тщеславия есть у всех артистов, но самое важное — это делать то, что тебе по-настоящему интересно. Это часто не совпадает с ожиданиями публики. Многим не нравится, когда у тебя в одном концерте и рок-н-ролл, и лирика, и хор, и а капелла, а вдруг и еще что-то непонятное.

И приходится через себя перешагивать из-за боязни, что вдруг люди что-то не воспримут?

Уже год я занимаюсь новым проектом, я его называю этническо-симфоническим. Это программа для небольшого ансамбля солистов симфонического оркестра, хора, перкуссий, как раз первого октября у нас концерт в Театре эстрады. Полутора-двухтысячные залы для меня – прекрасный масштаб, дающий возможность пригласить в концерт достаточно музыкантов. Если программа пойдет на более крупной площадке, попытаемся это сделать, — хорошо. Если не пойдет — ну что ж. Это не самое главное. Для некоторых будет открытием, что вы поете классический оперный репертуар, учились в Гнесинке. Как в вас сочетаются такие разные увлечения?

Я закончил когда-то музыкальную школу, так что основа академическая была. После архитектурного института я познакомился с педагогом Ириной Мухиной, она сказала, что у меня хороший голос, есть способности. Я начал заниматься, сначала через пень-колоду, потом увлекся, поступил в Мерзляковское училище, проучился там полтора года, бросил, а потом поступил в Гнесинку и Гнесинку уже закончил. Я обожаю оперу и надеюсь, что в том или ином масштабе я буду всю жизнь ею заниматься.

Разве оперным пением можно заниматься в каком-то масштабе? Оперный голос ведь требует постоянных занятий, диеты даже.

Диета и правда существует. Например, за три часа до сна нельзя есть. Это я делаю, да. И три раза в неделю обязательно хожу на занятия. Плюс я пою в студенческом оперном театре Академии.

И классические концерты даете?

Даю, да. Сейчас, правда, чуть реже. У меня наработан достаточно большой репертуар, я ведь занимаюсь этим уже около десяти лет, давно. Все партии, которые я пою у нас в Гнесинке, я знаю целиком, ну а какие-то партии знаю кусками, знаю некоторые арии, романсы.

А какой жанр вы все-таки рассматриваете как карьеру?

Не знаю, столько есть музыкальных полюсов, которые меня увлекают! Пока есть силы, порох всем заниматься, а если что-то выйдет на первый план в жизни, значит выйдет.

Пётр, расскажите, как начался ваш роман с театром.

Режиссер Екатерина Гранитова уже делала спектакль, куда включала мои фонограммы. Музыкальная интонация, которую она видит в моих песнях, показалась ей подходящей для постановки «Северной одиссеи» в РАМТе.

Сцена из спектакля «Северная одиссея»

На фото Рамиля Искандер и Дмитрий Бурукин

В этом спектакле звучит не просто пара песен. Тут много музыки, вы с музыкантами всё время на сцене.

Да, это большой спектакль, здесь очень много всего: есть инструментальные композиции, есть фоновые звуки, которые то становятся песней, то опять уходят в фон. Место музыки постоянно меняется в спектакле. Это оригинальная музыка, вы ее сочинили специально для спектакля в РАМТе?

Да. Я прочел сценарий Луцыка и Саморядова, был им пленен, поражен, увлечен, с этого всё и началось.

Чем вас так поразил этот сценарий?

Дух, который присутствует в сценариях Луцыка и Саморядова, простота, и вместе с этим сказочность и даже эпичность — вот это сочетание меня поразило, подкупило и очаровало. Сценарий давал большой простор композитору. Часть повествования — это Сибирь. Музыкально это стилизация под казачьи песни. Звучит и что-то заунывное, совсем азиатское, якутско-чукотское. А когда герои попадают в Америку, начинается соул-джаз-фанк.

Режиссер — он ведь заказчик? Было такое: «Нет, это мне не подходит, переделайте!»?

Конечно. Ну что ж — переделывали. Например, песня, которую я собираюсь вам спеть сейчас с актрисой РАМТа Рамилей Искандер, заглавная тема и дуэт главных лирических героев — это восьмой или девятый вариант. Правда, предыдущие несколько вариантов тоже вошли в спектакль, только в других значениях.

А впечатление такое, что всё написано на одном дыхании.

Значит, нам что-то удалось.

В спектакле некоторые артисты театра поют, и звучат вполне профессионально. Как вы их готовили?

Мы послушали, отобрали тех, кто поющий. Оказалось, что некоторые артисты прекрасно поют. Многие подтянули свой уровень, отработали какие-то партии, потому что многоголосья много, спектакль сложный вокально. Ребята с удовольствием подключились, и я благодарен им за то, что они столько работали.

Сложно было добиться в театре качественного звука, учитывая, что вы на сцене в разных местах и сцена вращается?

Для этого спектакля специально докупалось оборудование, потому что музыкально-инженерная задача стояла очень сложная. В спектакле весь звук живой, один из звукорежиссеров сидит прямо внутри декорации, он там всё сводит и оттуда уже выдает стереозвук сюда, в зал. В РАМТе очень мощная репертуарная программа, здесь всё время полные залы, поэтому, видимо, есть бюджет и возможность позволить себе некоторые расходы.

При такой загруженности остается время на семью?

Да. Иногда хотелось бы побольше, но вполне остается. У меня два сына и дочь. Старшему уже 12. Стараюсь успевать позаниматься с ними.

Как же всё это можно успеть?

Великое дело — распределение обязанностей. Когда ты что-то начинаешь, взваливаешь на себя всё. А потом понимаешь, что нужно распределение работ, и тогда вроде объем делается даже больший, и качественней, а время у тебя остается.