Евгений Зайцев: «Каждый раз в темноте я прыгаю в бездну»

Екатеринбург – Санкт-Петербург – Москва. Именно по такому маршруту идёт (да что уж там — летит) актёрская карьера Евгения. И в каждом пункте безусловный и лестный для молодого талантливого артиста успех и четыре номинации на «Золотую маску». «Силиконовая дура», «Мёртвые души», «Екатерина Великая» «Русалочка», «Звуки музыки», «Чаплин», «Призрак оперы» — такому внушительному списку постановок позавидовал бы любой молодой талант, но вот справился ли бы?

Когда спрашиваешь Евгения о свободном времени, он, кажется, даже теряется: ну как говорить о том, чего у тебя практически нет? Ежедневная занятость в грандиозном мюзикле «Призрак оперы», но он, кажется, не чувствует усталости — наоборот, когда речь заходит о работе, в голосе Евгения звучит та страсть и одержимость, которую не под силу сыграть даже самому талантливому актёру.

Когда вы готовились к роли Рауля в «Призраке оперы», в Лондоне вы встречались с самим Эндрю Ллойд-Уэббером. Какое впечатление на вас произвела эта встреча? Какие советы он вам дал?

Это действительно была знаменательная встреча. Когда мы исполнили по фрагменту из «Призрака оперы», Эндрю Ллойд-Уэббер подошёл к каждому артисту и высказал свои пожелания по поводу их персонажа. Рауля, моего героя, он охарактеризовал как человека чести и слова, сильного, мужественного и искреннего, умеющего любить и в любой момент готового ринуться в бой... А ещё мы поговорили о Булгакове: Эндрю Ллойд-Уэббера волнует мистическая тематика, и он очень любит Булгакова. Он рассказал, что начал даже писать мюзикл «Мастер и Маргарита», но в какой-то момент понял, что пока это произведение ему неподвластно, и сжёг свои рукописи.

Фотография: DR

Расскажите, как вы проходили кастинг для «Призрака оперы»? Было сложно?

Я вообще очень люблю кастинги. Нет, правда, мне нравится себя испытывать, такие соревнования вдохновляют и вместе с тем стимулируют очередной выброс адреналина. К тому же каждый раз удаётся встретить огромное количество талантливых людей, от которых можно узнать что-то новое. Кастинг для «Призрака оперы» проходил долго, примерно в течение года. Было три тура, артистов искали не только в Москве, но и по всей России и даже в странах СНГ. В итоге международная креативная команда, которая ставила мюзикл здесь, в России, признала нашу актерскую труппу одной из лучших в мире.

А сколько было претендентов на роль Рауля?

Не могу сказать точно — очень много. Думаю, сотни, возможно, тысячи. Но я был готов идти к своей цели до конца, поэтому, когда узнал, что меня утвердили, очень обрадовался. И всё равно самое приятное для меня — не в результате, а в процессе. Ты просто делаешь всё возможное, выкладываешься и ждёшь результата. Получилось — отлично, не получилось — идёшь дальше.

Близок ли вам образ Рауля?

Да, этот персонаж мне близок. Я сам в чём-то романтик, а если люблю, то, как и Рауль, иду до конца. Вообще любая роль накладывает отпечаток на личность артиста. Ну, по крайней мере, со мной так и происходит. Когда я готовился к роли Рауля, посмотрел все возможные постановки «Призрака оперы», перечитал роман Гастона Леру, пытаясь найти какие-то манки, знаки для себя… И конечно, слушал музыку из мюзикла: она вдохновляет, настраивает на определённые эмоции. Из этого всего рождается собственный образ, который я стараюсь перенести на сцену.

Фотография: DR

Вам это легко даётся или возникают сложности?

Сложности бывают. Во-первых, «Призрак оперы» — классическое произведение, и с точки зрения вокальной подачи оно очень академическое. Это действительно уникальный синтез оперы и мюзикла, классического и мюзиклового вокала. В этом плане я постоянно работаю над собой: здесь надо «покруглее» спеть, а тут — быть менее романтичным и добавить жёсткости… А если взять эпизод с моим прыжком с трёхметрового моста... Казалось бы, ну что тут такого особенного — каждый раз в темноте прыгать в бездну! А это очень непросто, мы отдельно отрабатывали этот прыжок в ходе репетиций. Исполнителю роли Призрака приходится еще сложнее: он постоянно перемещается в пространстве — то проваливается под сцену со скоростью свободного падения, то появляется на «ангеле» под самым потолком! На самом деле на сцене происходит какое-то волшебство, появляется кураж, и уже ничего не страшно. По понедельникам, когда нет спектаклей, я даже начинаю скучать без этого ощущения.

Фотография: DR

Кстати, о понедельниках. Этот день — ваш единственный выходной. Остаётся ли время на личную жизнь?

Сейчас моя личная жизнь — это работа. В свободное время занимаюсь английским, играю на гитаре, встречаюсь с друзьями, хотя это удаётся нечасто. Летом, когда ещё не началась интенсивная работа над «Призраком оперы», я много путешествовал: был в Лондоне, на Кубе, в Греции. А теперь очень насыщенное время, и иногда приходится работать без выходных. Заканчиваю неделю с «Призраком оперы» и в понедельник уезжаю в Санкт-Петербург репетировать «Чаплина», а потом снова возвращаюсь в Москву, на «Призрак оперы»… Но я знал, на что иду. Работа — мой приоритет.

В каком возрасте вы поняли, что хотите стать артистом?

Сколько себя помню, мне это всегда нравилось, с шести лет начал заниматься вокалом. Вообще у нас дома без шуток-прибауток не обходится: у меня вся семья артистическая. Как говорит папа, к сожалению, ни одного сантехника нет. А я вот до сих пор думаю: как же мне стать артистом? Постоянно этому учусь, хочу идти дальше и набираться опыта. Считаю, что, если однажды пропадут азарт и интерес, на этом надо ставить точку и заканчивать с профессией.

Как вы считаете, почему многие театральные критики и журналисты в нашей стране не воспринимают всерьёз жанр мюзикла?

Потому что мюзиклы стали популярны сравнительно недавно. Западная публика воспитывается на мюзиклах, у них абсолютно другая школа, заточенная именно под мюзиклы. Ведь стать хорошим артистом мюзикла сложно: нужно одинаково хорошо петь, играть и танцевать. У нас тоже отличная школа, но ещё очень молодая. Хотя, вы знаете, я такой параноик: каждое утро просыпаюсь и думаю, что всё обязательно будет хорошо! Компания «Стейдж Энтертейнмент» уже 10 лет работает в Москве и за это время познакомила российских зрителей со многими лучшими бродвейскими мюзиклами. Сейчас у нас 2 театра, две постановки и ежедневные аншлаги. Поэтому я уверен, что этот жанр будет развиваться и дальше. Зрители полюбили мюзиклы — они волнуют и впечатляют, ведь всё происходит прямо перед тобой, «вживую». Хочется, чтобы появлялось больше наших, российских постановок. Уже ведь есть хорошие примеры — тот же самый «Норд-Ост».

Фотография: DR

Вы были неоднократно номинированы на «Золотую маску» за роли в мюзиклах. Что для вас значат эти номинации?

Когда понимаю, что меня заметили и оценили, испытываю самые приятные чувства, но вместе с тем понимаю, какая это ответственность. Я в себе постоянно сомневаюсь, всякий раз задаю себе вопрос: а тем ли я вообще занимаюсь? Поэтому для меня любая награда — знак, что надо идти дальше.

Фотография: DR

Самый смешной вопрос, который вы слышали от зрителей?

Иногда мои знакомые, которые приходят на мюзикл, потом спрашивают: а почему в руках у артистов нет микрофонов? а что у вас за бородавки на лбу? Или зачем на экранах показывают видеозапись с девушкой, которая машет палочкой? Прошло 10 лет, а многие зрители до сих пор не верят, что всё исполняется вживую, что в яме играет настоящий оркестр. Каждый раз приходится объяснять, что «бородавки» на лбу и есть микрофоны. А экраны, где транслируют «девушку, которая машет палочкой», предназначены для артистов, чтобы они могли видеть дирижера. А в самой яме прячется оркестр. Кстати, он вовсе и не прячется – любой зритель может подойти к яме и заглянуть туда в антракте или после спектакля, понаблюдать за работой музыкантов. Мы не перестаем об этом говорить и объяснять зрителям, как устроен мюзикл и что это вовсе не легкий жанр, а, напротив, очень сложный. Когда я провожу для друзей экскурсии по бэкстейджу «Призрака оперы» — показываю, как управляются декорации, какое современное оборудование отвечает за механизацию, сколько десятков людей работает «за кулисами», чтобы обеспечить высочайший уровень спектакля, – они бывают очень впечатлены.