Ростислав Хаит: «Я бы только лежал на пляже и читал книги!»

Ростислав, у «Квартета И» сейчас много проектов. Видела анонс «О чем говорят мужчины — 3», вы действительно его снимаете?

Нет, этим мы не занимаемся. Рассказываю. Первое: сейчас мы готовим специальные выпуски спектакля «Письма и песни мужчин среднего возраста» («Крокус Сити Холл», 22 и 23 ноября — Прим. ОК!). Участвуют Андрей Макаревич, Борис Гребенщиков, группы «Чайф» и «Несчастный случай». Обычно с нами работает только «Несчастный случай», но в спецпроекте, как видите, будет больше звезд рок-музыки. Второе: мы активно пишем сценарий к фильму «День выборов ­— 2», чтобы летом следующего года его снять.

О чем он?

Это авантюрная комедия. Тема у нас, конечно, выборы, но реальных политических подтекстов там немного. Фильм будет скорее в стиле «Дня радио» и без острой сатиры. И собственно, третье: нам осталось совсем немножко поработать, чтобы дописать еще один спектакль. Он будет совершенно не похож ни на «Дни», ни на «Мужчин» — абсолютно новый сюжет.

Можно поподробнее?

Поскольку в последнее время мы много занимались кино, то получили некоторые впечатления о том, каково это — работать в этой сфере. И у нас возникла идея сделать историю про кинорежиссера, который, дожив до 43–45 лет, понимает, что живет не так, как надо, немножко не тем занимается, не там и не с теми живет. Мы рассказываем, как он пытается изменить свою жизнь и что из этого получается.

Кто из вас в большей степени реализует свой личный опыт в этой истории?

Знаете, поскольку на самом деле нас в «Квартете» пятеро — у нас есть еще Серёжа Петрейков, наш режиссер, — мы всегда используем коллективный опыт. А пишем обычно втроем: я, Лёша (так друзья называют Леонида Бараца. — Прим. ОК!) и Серёжа.

А конфликтов у вас при этом не бывает?

Конфликты периодически возникают. Куда без них! Но мы как-то притерлись. Каждый выполняет свою функцию. Главное, чтобы эта притертость не стала путем к стагнации, схематичности и так далее. Ну, мы как-то себя встряхиваем, пытаемся придумывать разное, повышать ценз.

Как это происходит технически? Пишете в десять рук на одной клавиатуре?

Серёжа сидит за компьютером, а мы с Лёшей находимся по обе стороны от него и вместе наговариваем диалоги.

Скажите, а вам предлагали сняться где-то вне «Квартета И»?

Были какие-то предложения для кино. Но я настолько привык сам придумывать текст, который мы потом часами, месяцами, годами причесываем, что, когда читаю чужой сценарий, мне он кажется бессмысленным. Что Лёша, что Саша, что я — мы сразу видим литературное несовершенство текста, и это отпугивает.

А как же актерские амбиции? Вы же ГИТИС окончили.

Когда я туда шел, у меня вообще не было никаких амбиций. (Улыбается.) Мне было шестнадцать, и я думал: «О, классно! Буду всех смешить, ухаживать за девочками, я же один, без родителей, вообще офигеть! Москва!» Мне никогда в жизни не хотелось играть в каком-то серьезном кино, это правда. Я люблю смотреть серьезные фильмы и читать серьезные книги, но делать это самому не по кайфу.

Фотография: Ваня Березкин

А когда вы поняли, чем действительно хотите заниматься?

Мы с Лёшей поступили на первый курс, и был капустник «Знакомьтесь, первый курс» для всех театральных институтов Москвы. Проходил он в ГИТИСе. Люди там в основном показывали какие-то серьезные работы, а мы решили: надо сделать что-то смешное. Помню, люди с драматического отделения вышли и спели песню, рефреном которой были слова «Уйти в разряд небритых лиц». Такая драма в двадцать лет! Нам это навсегда запомнилось как символ нарочитой серьезности, грусти ради грусти. Мне кажется, гораздо органичнее и естественнее, когда люди в 20–30 лет веселятся и веселят других. Мне 43, я уже менее веселый, чем раньше, но всё равно не хочу заставлять людей грустить, переживать и плакать. Задумываться — да.

Вспомните, как вы жили в Москве первое время.

Москва нас не встретила с распростертыми объятиями. Поначалу было очень тяжело, потому что я маменькин сынок в чистом виде, и я не знал, как быть одному. Но постепенно адаптировался. Поначалу была эйфория. Родители сняли нам с Лёшей двухкомнатную квартиру на Преображенской площади. Понимаете, да? Конечно, было очень много гулянок, и время мы проводили соответственно возрасту и ситуации. На первом курсе, помню, я раз восемь летал в родную Одессу, то есть при малейшей возможности. Родители нам очень часто, буквально каждые две недели, поездом Одесса — Москва присылали посылки с едой, которые мы встречали на Киевском вокзале.

А сами не подрабатывали?

Нет, первые деньги я заработал уже году в 92-м. Слава богу, у родителей была возможность помогать. Вот Саша Демидов в метро работал — ночью убирал. По-разному бывает. Мы с Лёшей — еврейские дети еврейских родителей из Одессы. (Улыбается.) Но мы не жили в роскоши и не были абсолютными мажорами. Помню, нам сначала выделили на квартиру рублей 280, что ли, — заплатить за три месяца. Мы с Лёшей шли по улице, и тут нас увлекли какие-то люди, сказав, что у них есть зимняя куртка для меня и зимние сапоги для него, а потом обыграли нас в наперстки. Мы не сказали родителям, что проиграли эти деньги, и два месяца буквально ели чай. И иногда питались в гостях.

Вы с Леонидом дружите с первого класса, если не ошибаюсь. Редчайшее явление.

У нас действительно практически совпадает круг интересов. Работа — это одно, но есть еще футбол, женщины, литература, кино, музыка, политика, общие рассуждения о жизни и так далее. Нет такого, что он ужасно любит рыбалку, а я нет. Мы оба не любим. Единственное, он иногда ходит в баню, а я не хожу вообще. Ну хоть какие-то различия должны быть!

Вы в детстве и в футбол вместе играли?

Начиная с пятого-шестого класса — да, вместе. Мы собирались этим заниматься профессионально. Ну как собирались? На словах, что вот «я буду футболистом». А по факту, думаю, мне тогда не хватило бы трудолюбия. Это я сейчас понимаю, что у меня появилась какая-то ответственность, что нужно работать. А в 20 лет, когда футболист должен проявлять максимальную трудоспособность, никакого чувства ответственности нет. Да я в этом возрасте ничего не соображал! Я и сейчас не особо взрослый, а тогда вообще… Но футбол из моей жизни не ушел: сейчас, как только появляется возможность, я иду играть.

Чего для вас хотели родители?

Наверное, семья вот этого и хотела, что у меня получилось. Мама, когда расставалась с любимым ребенком и отправляла его в Москву, понимала, наверное, что ничем другим я заниматься не смогу. Папа попросил Михаила Жванецкого, чтобы он замолвил за меня словечко, и поэтому я поступил.

Слава, а как у вас завязалась дружба с Александром и Камилем?

В институте мы могли друг друга так рассмешить, как никто не мог. Не знаю, чем — этого не перескажешь: какой-то шуткой, ужимкой, рожей… Невозможно описать. И сейчас, когда Саша, Камиль и Лёша начинают прикалываться, для меня это дико смешно. Мы самые благодарные зрители друг для друга, и это помогает. Серёжа Петрейков у нас всегда был двигателем и самым взрослым из нас. Он лучше нас понимал что к чему. Потом уже и мы подтянулись. Мы втроем — я, Лёша и Серёжа — наверное, чуть больше завязаны на общей работе. Мы приходим в офис, пишем, занимаемся управлением театра. Саша сейчас увлечен сольным проектом, своими песнями — у него поменьше времени на театр. Камиль тоже сам что-то делает.

Вы не пробовали музыкой заниматься?

Я умею играть на гитаре на уровне «порадовать пьяных людей в компании». А пою достаточно средненько. Мне нравится слушать музыку, очень нравится выходить попеть и тем самым посмешить окружающих, но профессионально музыкой я не занимался, я в этом точно не талантлив.

Какие у вас есть интересы вне театра? Может быть, спортзал?

Не моя история, не ходил ни разу.

Фотография: Ваня Березкин

Экстрим?

Что вы, какой экстрим! (Смеется.) Мой отдых — лежать на животе, читать книгу, попивать свежевыжатый арбузный сок, поглаживая любимую девушку. И время от времени лениво вставать, чтобы искупаться. Нет, постойте, на пляже еще можно поиграть в волейбол или вечером в большой теннис. Вот такой спорт: где есть мяч, это мое. Но никакого экстрима! Чтобы я встал на водные лыжи или что-то еще?! Я очень трусливый.

Вспоминаю и другие определения, которые вы сами себе даете в интервью: нерешительный, зануда…

И еще нетерпеливый.

И самокритичный.

Нет, я себя особо не критикую. Просто без кокетства признаю свои недостатки. Самокритичный человек пытается их изжить, работает над собой — это не про меня. Хорошо, что у меня нет таких недостатков, как желание есть детей.

Страницы в социальных сетях вам тоже лень вести?

Не пользуюсь Интернетом вообще. Если мне что-то нужно, попрошу помощницу или Лёшу — он заглянет. У меня даже телефон видите какой? Чисто для говорения и отсылания СМС. Живу по принципу «если можно чего-то не делать, я не сделаю». Даже машину не вожу. Не умею. У меня водитель. У него, кстати, тоже нет Интернета, почты и так далее.

Представляю, как вы встаете утром с постели, морщась и думая: опять на работу! Так получается?

Именно так. Слушайте, я не высыпаюсь уже года четыре. У меня мечта — выспаться. Но это можно сделать, только когда голова свободна. А у меня она постоянно чем-то занята, что-то постоянно мешает крепко заснуть. Я очень работоспособный, но категорически нетрудолюбивый. Если бы у меня была возможность взять и отдохнуть лет так 15–20, я бы…

Это же так скучно!

А я что, веселый? Я не очень веселый. Так что, будь у меня деньги, я бы только лежал на пляже и читал книги.

Слышала такую замечательную вещь: самые богатые люди — лентяи. Просто они напряглись, создали себе прибыльное дело и больше ничего не делают.

Значит, я не настолько ленив. Или не настолько умен. Я не бизнесмен. Вот сейчас строю дом для родителей. Большой, хороший, красивый дом. Самые большие деньги, которые я вообще когда-либо тратил. Половина всех денег, которые я в жизни заработал, туда идет. Прораб мне говорит: «Вот смотри, Слава, здесь будет вот такая доска. Она лучше, чем та доска, потому что у нее стойкость…» От коррозии или воды, от чего там? Мне через тридцать секунд становится скучно, невыносимо скучно! Причем я понимаю, что если всё это выслушаю, то разберусь и смогу сэкономить немалые деньги. Но я не могу это слушать. Тошно, и всё. На работу меня хватает, а на остальное — нет. Заниматься чем-то, чего я не хочу, не могу.

Интересно, а как вы тогда организовываете свой холостяцкий быт?

Я сейчас впервые в жизни живу вместе с девушкой. До этого мне было неплохо и сейчас хорошо. Организовать быт — это не проблема вообще. Сейчас она готовит, иногда мы едим дома, иногда в ресторанах, но и для меня самого это не составляло трудностей. Я не суперпритязательный человек.

Ваша девушка не связана с театром?

Нет, она ваша коллега. Работает в журнале.

Можно ли сказать, что вы пересмотрели свое отношение к семейной жизни?

Пока пересмотрел только одно — совместное проживание. У нас хорошие отношения, поэтому мы вместе. Сейчас точно не готов жениться и иметь детей — не вижу причин, зачем они мне нужны. А как будет дальше, пока не знаю.

Фотография: Владимир Мышкин/DR