Николай Шрайбер: «Говорят, что все мы из детства, — это действительно так»

Расскажите, как вы попали в этот проект? Чем он вас заинтересовал?

Мне кажется, «Хрустальный» — совершенно новый шаг в нашем кинематографе. Такого со времен 90-х у нас не снимали. Мне подумалось, что это будет довольно интересный проект и упускать шанс в нем поучаствовать не хотелось. Тем более съемки проходили в Ростове-на-Дону, а я еще никогда не ездил в экспедиции.

И как впечатления? 

В целом обстановка была рабочая. Много приходилось работать с Антоном Васильевым, исполнившим главную роль. Также моими постоянными партнерами на площадке были ребята, которые играли роли оперуполномоченных, моих подчиненных. Работы было много, она была непростая, местами даже, скажем так, каторжная, но мы со всем справились.

Что за сложности были?

Сложности в основном возникали из-за материала. Он довольно трудный, а выработка была большая — нужно было оперативно и качественно всё исполнить как технически, так и актерски. Снимали проект летом – осенью прошлого года. Я привык разбирать сцены, продумывать, как играть тот или иной эпизод. В этом есть определенное напряжение.

Антон Васильев и Николай Шрайбер

Ваши герои в предыдущих проектах — живые и эмоциональные. Каков ваш персонаж в «Хрустальном»?

Я играю Геннадия, брата главного героя. Это человек, который, в принципе, добился своей мечты. Мне он понравился тем, что старается сделать хорошо всем вокруг. Если позиции других героев сериала кардинальны или, скажем так, однобоки, то Гена постоянно пытается решить все проблемы — и с властью, и с родным братом, и с женой, и с поимкой маньяка.

Что думаете насчет темы, которую поднимает сериал? Это же история про насилие, произошедшее с мужчиной. Тема довольно непростая: кажется, такое в России не принято широко обсуждать сегодня, в том числе в кино и сериалах.

Широко не обсуждают, и это очень плохо. Раньше советская система контролировала педофилию следующим образом: если попадал в тюрьму по соответствующей статье, то, как правило, до выхода на волю не доживал. Страна разрушилась, система исчезла. Сегодня педофилы выходят из тюрем по окончании срока, живут среди нас, и это пугает. Никакой системы контроля в России не придумано, кроме как отмечаться раз в месяц, но разве это достаточные меры… Конечно, я обеспокоен этим вопросом, и здорово, что сериал поднимает подобные темы: мы говорим и о воспитании детей, и об отношениях в семье.

Как переживали локдаун в прошлом году? Как изменились ваши личные и профессиональные планы в связи с коронавирусом?

Я уехал и посвятил это время строительству загородного дома. Провел это время на природе. В целом мало что изменилось. Наоборот, работы даже стало больше: все пытались что-то снимать, особенно компании, выпускающие контент на онлайн-платформах.

Николай Шрайбер

Вы уже успели сыграть на экране и батюшку, и фельдшера, и патологоанатома, и механика. Есть профессия или в целом образ, который бы вам хотелось сыграть, но пока такой шанс не выпадал?

Я в целом театральный человек, 15 лет отслужил на сцене театра. Поэтому эдакая «роль мечты» для меня всегда остается театральной, где четко закреплены образы по классической театральной драматургии. Если говорить о кино, то хотелось бы сыграть какого-то героя — доброго, серьезного, честного и открытого. Например, какого-нибудь русского богатыря из древних былин.

Что думаете о гендерных ролях в обществе, которые сегодня трансформируются? Раньше, допустим, мужчин воспитывали в парадигме «не плачь» и «скрывай эмоции». Как вы к этому относились тогда и сейчас?

Пусть каждый воспитывает детей так, как считает нужным. Тут дело обстоит как с религией. Язычники говорили: «Я верю в своих богов и не восстаю на чужих». Вот это самое точное определение того, как я оцениваю гендерные роли в обществе. Система воспитания налажена в конце концов тысячелетиями, ее не нужно ломать.

Как считаете, детские травмы вообще сильно отражаются на нас взрослых? Есть что-то в вашем прошлом, к чему, например, вы периодически возвращаетесь и считаете важным проговаривать в настоящем?

Да, очень сильно отражаются, знаю это по себе. Говорят, что все мы из детства, — это действительно так, к глубокому сожалению. К отношениям со своим отцом я периодически возвращаюсь до сих пор.

В сериале много внимания уделяется и внутрисемейным отношениям главного героя...

Да, у него, по сути, будто бы нет семьи, потому он полностью живет своей работой. У Гены, моего персонажа, всё наоборот: семья, которая выглядит практически идеальной, дети, дом, хорошая работа, поддерживающая во всем жена. Всё идет своим чередом, всё, можно сказать, по-человечески. Геннадий — начальник МВД, он не сволочь, но в то же время живет не совсем по закону. Но кто сейчас не без греха?

Антон Васильев, Алексей Маклаков и Николай Шрайбер 

На ваш взгляд, «Хрустальный» — в большей степени детектив или драма? Чью сторону бы заняли вы, если бы смотрели на персонажей со стороны?

Мне кажется, это в равной степени и детектив, и драма. По-своему талантливо написанная история. Здесь всё переплетено в один комок: драма рождается из детектива, а он, в свою очередь, из драмы. Всё достаточно подробно и тщательно прописано.

Может ли посыл сериала «Хрустальный», на ваш взгляд, изменить отношение к мужчинам или по крайней мере положить начало дискуссии о том, что не только женщины могут быть в этом мире жертвами и иметь право на проявление эмоций и слабости?

Я считаю, что это отношение не стоит менять. Гендерные различия в сериале — не причина, а следствие. То, что детей нужно оберегать, безусловно. Но до 12 лет даже наши предки детей не различали по полу, это просто было «дите малое». Только во времена Советского Союза это изменилось, когда уже в детском саду разделяли мальчиков и девочек. На месте героя «Хрустального» могла быть и девочка, это не столь важно. Перед нами в первую очередь ребенок, который стал жертвой. Какого он пола — вопрос десятый.