Любовь Андреева и Олег Габышев о моде, искусстве и недовольстве собой

Любовь Андреева

ПО ЛЮБВИ

В моей семье никто никогда не танцевал. Ни бабушки, ни дедушки — никто. Я единственная! (Улыбается.) Когда мне было четыре года, родители отвели меня на танцы. Это был обычный кружок. Постепенно менялись кружки и направления. Я занималась и бальными танцами, и народными, и современными, а потом маме предложили отдать меня в хореографический колледж, где я и проучилась девять лет. К счастью, меня никто не заставлял делать растяжки и садиться на шпагат. В моем случае всё было добровольно и по желанию. (Улыбается.) Я с детства жила одним искусством, у меня никогда не было сомнений по поводу того, кем я стану. Мне повезло: на моем пути встречались разные педагоги, и каждый давал мне то, что превращалось в частичку моего внутреннего мира. Конечно, без труда педагога нет и артиста. В Большой театр оперы и балета Беларуси я изначально пришла как артистка кордебалета, но в первый же месяц мне дали сольные партии. Это здорово, когда в тебе видят потенциал и стараются помочь развить его. Потому что самое ужасное для молодого артиста — потерять веру в себя, утратить интерес к профессии.

ТОЛЬКО ВПЕРЕД

Мне кажется, артист очень редко бывает доволен собой. Даже если ты всё сделал идеально и зритель остался в восторге от увиденного, всё равно нужно стремиться к лучшему. Артисту нельзя стоять на одном месте, он постоянно должен развиваться. Работа с Борисом Яковлевичем Эйфманом — непрекращающийся творческий процесс. Во время репетиций он может что-то изменить в уже успешно существующих постановках. Нет определенного статичного канона, которого нужно придерживаться. Благодаря этому артисты находятся в постоянном творческом поиске. Мы ищем «свою» пластику в собственном теле и в собственном «я». Мне интересна эмоциональность, сюжетный балет, когда есть о чем рассказать зрителю, что пережить внутри себя.

Фото: Владимир Широков

МЕЧТЫ, МЕЧТЫ

Из-за постоянных физических нагрузок лишние килограммы не задерживаются. Мне не приходится сидеть на диетах или ограничивать себя в еде: если хочу есть, то ем. Конечно, во время отпуска я могу позволить себе немного расслабиться, устроить в репетициях перерыв и, например, провести день лежа на диване. Но к сожалению, удается это не так часто, как хотелось бы. Из-за учебы в академии музыки каждый свой отпуск я трачу на экзамены и мечтаю только об одном: как после ее окончания буду три недели лежать, есть, спать и ничего не делать. (Смеется.) Хотя не уверена, что смогу выдержать столь продолжительный отдых. Тело уже настолько привыкло к нагрузкам, что без них начинает болеть.

УДОБСТВО ВО ВСЕМ

Когда у тебя уставшие ноги, проще надеть кеды, чем ковылять домой на высоких каблуках. (Улыбается.) Обычно я хожу в том, в чем мне комфортно и удобно. Бывает, что хочется надеть короткое платье или юбку, но ведь не будешь же пугать людей синяками: сложная хореография дает о себе знать. (Смеется.) Что касается моды, то меня скорее интересуют балетные новинки. Я внимательно слежу за выходом новых коллекций балетных купальников. У меня их очень много! Зато можно каждый день себя чем-то вдохновлять: сегодня надену черный, завтра — белый, а если всё надоело — голубой. Кстати, что касается макияжа, то он активно применяется в спектаклях, поэтому в повседневной жизни я стараюсь избавить кожу от косметических нагрузок и максимум, чем пользуюсь, — это тушью.

Олег Габышев

ИСКУССТВО ПОНЕВОЛЕ

Мама очень хотела, чтобы я занимался искусством. Сначала она водила меня на бальные танцы, потом на современные, но я выдерживал не более двух репетиций, после чего придумывал различные отговорки, чтобы освободить себя от этих занятий. Потом мама решила отдать меня в детский хор при Новосибирском государственном театре, а в девять лет я поступил в хореографическое училище, и пришлось выбирать: либо петь, либо танцевать. Танцы подходили мне больше. Я не обладал каким-то особенным голосом, так что выдающимся певцом явно не стал бы. К тому же в детстве у меня в теле была небольшая асимметрия. Мама была уверена, что физическая нагрузка поможет это исправить, и оказалась права. Так что балетом меня заставили заниматься родители! (Смеется.)

БАЛЕТНАЯ АРМИЯ

Каждый год я хотел вернуться в нормальную школу к нормальным детям. А не к тем, которые думают, как им растянуться. Я долго стеснялся того, что учусь в хореографическом училище. Мне казалось, что это звучит немужественно и что это девчачья профессия. То есть у меня не было желания становиться танцовщиком. Но потом всё изменилось. Я понял: в танце — мое будущее, и это действительно мужская профессия. Ведь балет требует невероятной выносливости, воли и терпения. А что мне особенно нравилось в хореографическом училище, так это дисциплина и порядок как в армии. (Улыбается.) Я начал серьезнее относиться к занятиям. И хорошо, что я спохватился тогда, когда еще была возможность многое исправить. Ведь в детстве «вылепить» из своего тела можно всё что угодно, в подростковом возрасте наверстать упущенное намного сложнее. Сейчас для меня балет — это часть жизни. Каждому человеку важно осознавать, что он занимается любимым делом.

Фото: Владимир Широков

НЕСПОКОЙНАЯ НАТУРА

У нас все спектакли очень философские и драматичные. Я всегда волнуюсь перед выходом на сцену. Но это волнение мне нравится — оно помогает собраться. Бывает, правда, наступает состояние страха, когда начинаешь трястись, — такой мандраж уже опасен. Поэтому мне нравятся спектакли, в которые ты вливаешься постепенно: ты еще не танцуешь, но уже появляешься на сцене и привыкаешь к зрителям. Оказаться на сцене сразу — это шок для организма, ты же должен показать себя на сто процентов, и у тебя нет права на ошибку. Из-за накопившейся усталости или невнимательности можно и травму получить. На сцене вообще сложно предугадать, что сейчас произойдет. В этом, наверное, и заключается прелесть живых выступлений. Результат зависит и от световых решений, и от декораций, и от кордебалета, и от партнерши, и от тебя тоже. Это взаимосвязь. Это команда. Поэтому каждый должен делать свое дело. Помимо балета мне всегда была интересна и профессия киноактера. Магия кино завораживает. Исполняя определенную партию на протяжении нескольких лет, ты меняешь ее, каждый раз привносишь что-то новое. А снимаясь в кино, ты за один съемочный период должен создать актерскую работу, которая останется неизменной. Это совершенно иной ритм творческой жизни.

ЧТОБЫ КОСТЮМЧИК СИДЕЛ

Я регулярно обновляю свой балетный гардероб. Все-таки большую часть времени мы проводим в зале, перед зеркалом, где волей-неволей смотрим на себя. Так что новые футболки и штаны радуют. (Улыбается.) Я знаю, что некоторые артисты балета сейчас рекламируют какие-то модные коллекции, но для меня главное, чтобы костюмчик сидел. Я вообще за модой не слежу: могу зайти в первый попавшийся магазин и что-то купить. Мне кажется, и в обычных магазинах можно найти недорогие вещи хорошего качества.

Фото: Владимир Широков