Иван Стебунов

Иван Стебунов родился в актерской семье. Его мама, Ольга Стебунова, заслуженная артистка России, а старшая сестра Алёна играет в Московском ТЮЗе. С малых лет он привыкал к сцене, исполняя детские роли в спектаклях Новосибирского академического молодежного театра «Глобус», где работала его мама. После окончания девятого класса Иван поступил в театральное училище, откуда, правда, был отчислен со второго курса. Но это его не слишком расстроило, и он отправился на покорение столицы. Московские вузы тогда его не приняли, и он уехал в город на Неве, где перед ним распахнула двери Санкт-Петербургская академия театрального искусства. Потом были съемки в «Пиратах Эдельвейса», «Кypcaнтах», «Последнем уик-энде» и приглашение в театр «Современник». Кстати, несмотря на популярность, его не встретишь на светских раутах.

Иван, почему вы никогда не появляетесь на тусовках — нет времени или желания?

Актеров показывают работы, поэтому и мелькать на тусовках не обязательно. Но есть и еще одна причина. Все эти встречи отражаются на моей сломанной спине. Вот сходишь, потусуешься, потом едешь домой, а у тебя то ногу потянуло, то спина болит. Зачем это надо? Спина сразу мне дает понять, где я себя чувствовал комфортно, а где скованно. Зачем лишний раз себя травмировать? (Улыбается.)

Это дает о себе знать травма, которую вы получили еще в детстве?

Да, я занимался греко-римской борьбой, всё время что-то выигрывал, достаточно часто бывал в призерах. Однажды во время соревнований я воткнулся шеей в татам и всё — компрессионный перелом пятого и шестого шейных позвонков. Как выяснилось после снимков, один миллиметр, одно лишнее движение — было бы перемыкание нерва и парализация… Я два месяца лежал на растяжке, а потом еще год ходил в корсете. Конечно, всё это в четырнадцать лет было непросто пережить.

Вы вообще в детстве были спокойным? Родителям хлопот не доставляли?

Наверное, лет до одиннадцати я был совершенно прекрасным ребенком. Впрочем, как и все дети. Я любил играть один, мне никогда не нужна была компания. Ну а к тринадцати годам, когда мы уже переехали в Новосибирск, всё изменилось. Вот тут-то и началось развеселое веселье. Я был беспокойный малый. (Улыбается.)

Хулиганили?

Мама жила как на иголках, каждый вечер ждала от меня очередного сюрприза. То родители чьи-нибудь придут разбираться, то еще что-то. Веселился, что уж и говорить. Но это просто такой бесовской возраст, который надо было пережить. В середине 90-х у нас были совсем другие кумиры, тем более в Новосибирске. Мы не знали героев Великой Отечественной войны, но зато знали всех бойцов центральных районов города пофамильно. Конечно, всё это тоже оставило отпечаток на моем поведении. Это хорошо еще, что сериала «Бригада» тогда не было. Наверное, вообще бы голову сорвало. Так что у меня было неспокойное детство.

А на учебе в школе это отражалось?

И на школе отражалось. Учился отвратительно, был очень плохим учеником, спасало только участие в самодеятельности. Понял, что учиться в 10-11 классе не смогу, и ушел после девятого в театральное училище, а на втором курсе меня оттуда выгнали за драку. Можно было предположить, что как только я вырвусь из родного города, то пущусь во все тяжкие, но нет. Не могу сказать, что в Санкт-Петербурге я продолжал раздолбайство, наоборот, чужой город и реальные задачи заставили сконцентрироваться и направили меня в правильное русло.

Мама легко вас отпустила учиться в другой город?

Ей хватило мудрости понять, что удерживать меня в Новосибирске бесполезно ­— если я идиот, то буду им в любой точке мира. Думаю, для мамы это было волнительно и страшно — у нас в Петербурге даже никаких знакомых не было.

А почему вы поехали поступать именно туда, а не в Москву?

В Москве я просто не поступил, поэтому отправился в Петербург. Там всё сложилось как-то органично. Я поступал одновременно на два курса, и буквально сразу попал на третий тур. В общем, этот город меня быстро принял. До сих пор Питер для меня очень близкое и родное место. Я прожил там, наверное, лет шесть. Часто туда езжу, буквально трех-четырех месяцев не проходит, чтобы я дня на три в Питере не оказался. Мне там хорошо. В Москве надо специально ехать и искать уютную кафешечку или маленькую улочку, а в Питере всё это на каждом шагу. Для меня очень важно комфортно сидеть и, попивая кофе, никуда не спешить...

Почему тогда вы оттуда уехали?

Вся работа — в Москве. После премьеры «Курсантов» и выхода фильма «Пираты Эдельвейса», меня пригласили в «Современник» играть Цезаря в постановке «Антоний и Клеопатра». Да, в этом смысле я, конечно, баловень судьбы, пока мне все роли только предлагали. (Улыбается.) И так всё закрутилось, что я остался в Москве. Но иногда на меня что-то находит, я хочу всё бросить и на год-два переехать обратно в Питер. Обычно такие метания появляются к концу сезона.

Иван, у вас же мама актриса. Вы стали актером по инерции, потому что всё время находились в этой среде и деваться было некуда?

Просто я очень плохо учился, никуда поступать не хотелось, а в театральное училище в Новосибирске уже была проторена дорожка — там учились и мама, и сестра. Поэтому и я пошел туда после девятого класса. В общем, такой я неуч, даже школу не окончил.

А настоящая любовь к актерской профессии когда появилась?

Любовь к профессии… Наверное, она появилась совсем недавно. Иногда бывают подарки судьбы — начинаешь любить профессию. Иногда начинаешь ее недолюбливать, мягко говоря. Эта любовь то угасает, то просыпается. На то она и любовь. Но то, что я всерьез начал интересоваться профессией далеко не сразу, это точно. Даже когда я учился в академии, то совершенно не представлял себя частью театральной труппы или съемочной группы. На данный момент, в свои тридцать два года, я иногда задумываюсь: а не надолго ли я задержался здесь?

То есть у вас мелькают мысли уйти из профессии?

Я думаю, что нет ни одного артиста, у которого не возникало бы таких мыслей. Рано или поздно какие-то итоги всё равно подводишь и размышляешь о том, что было правильно, а что нет.

Сейчас, оглядываясь назад, вы не жалеете, что пошли именно по этому пути?

Ни о чем я не жалею.

Вы в принципе никогда ни о чем не жалеете?

Ну почему же? Нет, мне есть о чем и сожалеть, это точно. Я знаю все свои косяки, но говорить о них не хочу.

Иван, у меня сложилось впечатление, что вы очень закрытый человек.

Ну да. Но я делаю это не специально. За это меня многие и любят. По крайней мере, в театре точно.

А мне вы кажетесь таким одиноким волком.

Одинокий волк, да. (Смеется.) Просто у меня есть свой мир и близкий человек. Девушка, с которой мы уже полтора года вместе. И это мое «государство».

Ваша девушка связана с актерской профессией?

Она гример. Хорошо, что именно таким образом связана. Вроде и про нашего брата всё знает, иллюзий не питает, и про сложные трудовые стороны актерской работы ей рассказывать не приходится. Поэтому мне достаточно моего такого маленького государства в государстве, где у меня всё хорошо.

Иван, у вас есть любимый человек, вы постоянно снимаетесь в кино и уже много лет служите в театре «Современник». Вы сейчас могли бы сказать, что абсолютно счастливы?

Абсолютно счастлив? Это состояние идиота, мне кажется. Бывает, думаешь: «Ну, всё же есть! Всё есть…», а всё равно чего-то не хватает. Как в песне: «Так откуда взялась печаль? И вроде, жив и здоров, и вроде, жить не тужить». Так что это нормальное состояние любого человека. Мы не умеем жить настоящим, вспоминаем только о прошлом и чувствуем, как нам было хорошо тогда. Здесь и сейчас мы жить не умеем. И я тоже. Живу в фантазиях о какой-то неумолимой перспективе на счастливое будущее. Но я действительно боюсь гневить Бога, потому что мне жаловаться грех.

Вы всегда такой рефлексирующий?

Опять же, я сейчас буду говорить: «С возрастом…». Но это так. Сейчас я замечаю какие-то углы и уже стараюсь обходить их без всякой рефлексии. Но всё равно вдруг замечаю, что еду в машине, а слушаю не музыку, а разговорное радио. И думаю: «Блин, Ваня, куда ты приплыл? Едешь спокойно в своем ряду, никуда не ерзаешь, у тебя звучит не музыка, а «Вести FM»...»

Это признак взросления?

Что-то действительно происходит, и это пугает.

Зато вы теперь котиками увлекаетесь…

Да, котиками увлекаюсь. Вот недавно моя британская вислоухая кошка Офелия принесла мне четырех котят. Второй раз в жизни принимал роды у кошки. Но я был полностью подготовлен к этому, так что всё прошло отлично. Троих котят я, правда, уже роздал. Одного, которого буквально спас, решил оставить себе.

Иван, котята — это, конечно, хорошо, а детишек своих пока не хочется?

Конечно хочется. И поверьте мне, в самое ближайшее время это обязательно произойдет. Совершенно точно! Сейчас еще с двумя детками папу молодого играл в фильме «Минус один», кинокомпании Star Media. Каждый день с утра до вечера на съемочной площадке проводил с этими малышами — девочке пять лет, а мальчику и вовсе десять месяцев.

И как, справились?

Конечно! (Улыбается.) Но парень меня сначала не принимал. Мы его прозвали Аль Пачино, он был нашей звездой. Все перед ним бегали: «В каком настроении у нас сегодня Захарик?» Но где-то к середине съемок мы с ним нашли общий язык: потом он мне даже улыбался!

То есть вы на съемочной площадке уже полностью натренировались и готовы стать папой?

Да, отрепетировал! На самом деле, папой я давно готов стать. (Улыбается.)

Вы сейчас снимаетесь в нескольких проектах плюс играете в театре. Свободное время остается?

Я не умею распоряжаться свободным временем. Вроде и покупаю себе абонемент в фитнес, а потом два раза схожу и забываю об этом. Хобби у меня нет, с парашютом не прыгаю, в компьютерные игры не играю. Поэтому для меня лучше работать, чем не работать. Это точно. Работой в последнее время я действительно не обделен. Хотя, когда я начал читать сценарии, которые мне предлагают, количество съемок значительно сократилось.

Неужели раньше вы соглашались на съемки, не читая сценария?

Обычно я читал только свою роль. Чего уж тут греха таить, если у меня было свободное время, я брал первый сценарий, что попадался на глаза, и соглашался. Пару раз судьба меня за такую беспечность наказывала, поэтому этой весной я внимательно читал каждый сценарий и ни на что не соглашался. В какой-то момент даже начал волноваться: я уже столько наотказывался, что какая-то пустота начала возникать.

Может быть, вы слишком требовательны?

Разве что к себе. Понимаю, что можно скатиться и не заметить как. Пока у меня нет пятерых детей, поэтому я могу позволить себе подождать стоящий материал. Вот я сидел-сидел и досиделся сначала до одного очень хорошего сценария, а потом и до второго. Но, опять же, не хочу, чтобы создавалось впечатление, что я, весь такой из себя важный, сижу и жду, когда мне принесут подходящий материал, — нет. Слава богу, работа идет достойная. И до декабря я буду так или иначе жить интересной творческой жизнью. Сначала работал в «Минус один», сейчас — в «Мужиках и бабах». Там и режиссер замечательный, и компания хорошая, и партнеры потрясающие. А какой сценарий! Тридцатые годы, коллективизация, лошади, скачки, разборки… В общем, всё, как я люблю.

Неужели вам тоже скакать приходится?

Я скачу так, что мама не горюй! Если вы посмотрите сериал «Котовский», я там с лошади вообще не слезаю, и это настоящий кайф.

А как же позвоночник?

Ну а что мне теперь, в пакет себя, что ли, завернуть? Нужно же как-то жить.

Иван, ваша старшая сестра Алёна тоже актриса. Вы никогда не думали сняться вместе с ней?

Мы с ней вместе снимались в картине «Грех» режиссера Бориса Бланка, играли брата и сестру. Правда, по сюжету у нас с ней был конфликт.

Мама смотрит все фильмы, в которых вы снимаетесь?

Мама смотрит все! (Улыбается.)

Вы принимаете ее критику?

По-разному бывает. Тут недавно был один случай, мама мне позвонила и говорит: «Ваня, — по ее интонации я сразу понял, что она хочет сказать, — я тут посмотрела фильм один…» Я говорю: «Мама, это мой хлеб». Она говорит: «Горький хлеб, сынок». Мама у меня суперактриса и очень умная женщина, поэтому она — мой главный критик. Но есть и работы, за которые она действительно хвалит меня. Иногда бывают настоящие подарки судьбы. Один из них «Пётр Лещенко. Всё, что было...». Я играю в нем знаменитого певца в молодости. Это восемь серий «офигительного кина», даже сериалом не назовешь, правда. Наверное, для меня это был самый серьезный проект в жизни. Мне кажется, я по-настоящему отработал только в «Курсантах» и в этом фильме, и всё.

Иван, телевидение приносит людям популярность — их начинают узнавать на улицах, в метро. Как вам кажется, вы прошли такого рода испытание?

Всё прошло само собой, но когда показали «Однолюбов» на Первом канале, да еще и три раза повторили их, я действительно заметил разницу — меня стали узнавать. Но хочу сказать, что мне повезло, и я сталкивался всегда только с деликатными и вежливыми людьми. Так что в «Галь, сфоткай нас» кроме слова «сфоткай» меня не раздражает ничего. А что касается славы, я в ней никогда не нуждался. Я живу за городом, недалеко от озера, до которого можно доехать на велосипеде. И этого мне совершенно достаточно.