Чужой

Москва. Конец июня. На улице плюс десять, дождь. Александр РЫБАК пришел на съемку в одной тонкой майке. «У нас в Норвегии две недели назад еще снег лежал, так что к холоду я привык». Привык он и к постоянному вниманию, которое обрушилось на него после победы на «Евровидении». С тех пор прошло пять лет, Александр сочинил немало композиций, объездил с гастролями почти 70 стран. А сейчас он вновь пожинает плоды своего успеха: Рыбак — автор саундтрека к популярнейшему голливудскому мультфильму «Как приручить дракона 2»,
и здесь есть чем гордиться!

Саша, как случилось столь шикарное приобщение к Голливуду? Тебя продюсеры пригласили?

Никто меня не приглашал. Я просто написал песню и понял, что она идеально подходит для мультфильма «Как приручить дракона 2». Я ведь озвучивал первую и вторую части мультфильма для норвежского проката (голосом Александра говорит главный герой Иккинг. — Прим. ОК!). За свой счет я арендовал студию, записал мелодию и послал запись в компанию DreamWorks, хотя до выпуска картины в мировой прокат оставалось 2,5 месяца. Я понимал, что шансы у меня минимальные, что они, возможно, даже не захотят просто послушать мою песню. Тем более это американцы, для них победа на «Евровидении» пустой звук. И вдруг ответ: «Конечно, Александр, мы знаем, кто вы». Я обрадовался, хотя они также написали, что уже всё готово, в песне нет нужды, но ее обязательно послушают. Я решил не ждать результата, просто радовался, считал это своей маленькой личной победой: главное, я рискнул. Однако через полторы недели мне позвонили, сказали, что композиция понравилась и, несмотря на поздние сроки, песню хотят использовать. В итоге я почувствовал себя счастливым, а песня зазвучала в финальных титрах мультфильма. В некоторых странах она вошла в выпущенный на диске саундтрек — там собраны сочинения композитора Джона Пауэлла, и моя песня звучит последним треком.

Солидно!

Да, и еще более важно, что мне предложили снять клип на основе картины. Мне сказали: «Найди хорошую локацию в Норвегии, сними клип, мы дадим тебе эксклюзивный материал из мультфильма и поможем с монтажом».

В общем, красивая авантюра закончилась не менее красивой победой. А почему ты отказался от предложения знаменитого Эндрю Ллойда Уэббера принять участие в его мюзикле «Призрак оперы 2»? Это ведь тоже был бы для тебя шаг вперед.

Правильнее будет сказать не «отказался», а «мне не повезло».

Поясни.

В первый год после «Евровидения» я сотрудничал со скандинавскими менеджерами, которые, как оказалось, не были компетентны в том, чем занимаются. Они не понимали, с кем стоило бы иметь дело. Такая история вышла, например, с Филиппом Киркоровым, моим кумиром. Филипп хотел быть моим продюсером в России, но мои менеджеры попросту его не знали. Если бы я тогда понимал больше, то сразу бы перестал работать с ними...

...а сотрудничал бы с Филиппом.

Да. Так же вышло и с Уэббером.

Неужели твои тогдашние менеджеры не знали композитора Уэббера?

Там другая история. Я потом выяснил, что это сотрудничество было для них невыгодным в финансовом плане. Еще был случай с компанией Universal Music, которая предложила мне контракт. Но его аспекты тоже не устроили моих агентов. Так что из-за них я тогда многое упустил.

Грустно.

Грустно, но я не хочу жалеть о случившемся и жаловаться, лучше сохраню благородство.

Хорошая позиция. С прежними менеджерами ты расстался. Сейчас всё идет в гору?

В моей жизни появилось больше свободы. У меня есть менеджер по России и странам СНГ, отдельный — по Белоруссии, еще по одному агенту в Бельгии, Сербии, Турции, Швеции и, естественно, в Норвегии. Но многими вещами я занимаюсь сам. Ежедневно провожу пару часов у компьютера и отвечаю на письма. У меня в «Фейсбуке» 700 тысяч людей со всего мира, я каждую неделю 100―150 писем получаю.

Сто-сто пятьдесят тысяч?

(Смеется.) Нет-нет, не будем преувеличивать. Зато это письма не электронные, а бумажные.

Неужели еще кто-то пишет письма вручную?

Ну вот мне — пишут.

Это очень эксклюзивно, поздравляю! Скажи, как тебе выступление бородатой женщины Кончиты Вурст на «Евровидении»?

Я еще не решил, нравится мне этот образ или нет. Но я за необычность. Мне нравится, что в этом мире, где мы становимся всё более похожи друг на друга, «Евровидение» оставляет возможность быть оригинальным, не таким, как все. Хотя мне было бы очень грустно, если бы этот исполнитель выиграл только из-за придуманного образа. Все-таки на «Евровидении» побеждает музыка.

Во всяком случае, с тобой было именно так и песня Fairytale запомнилась всем. На концертах ждут, чтобы ты исполнил именно ее. Тебе самому она еще не надоела?

О нет. Единственное, что мне уже надоело, так это твердить людям, что я сам ее сочинил. Все спрашивают: кто автор песни? Не понимают, что добиться такой искренности на сцене можно, только если сделать всё от себя, от своего сердца.

Ты хочешь сказать, если человек сам не сочиняет, то исполнение не получится таким правдивым и искренним? Любопытный подход.

Да, по крайней мере, лично мне было бы сложно петь иначе. Эта песня — конкретная история из моей жизни: несколько лет назад я был влюблен в одну девушку, и песня про нее.

После победы на «Евровидении» было стойкое ощущение, что ты куда-то пропал, ушел в подполье, — наверное, во многом благодаря тем самым нерасторопным скандинавским менеджерам.

Да никуда я не пропал! Надеюсь, люди заметили, что я неоднократно бывал в Москве. Нечасто, но бывал — я работаю локально. Мне нравится, что у меня есть возможность работать в нескольких странах и вникать в культуру каждой из них.

А что значит «работаю локально»?

Скорее не локально, а национально.

Еще более непонятно.

Объясню. Многие артисты работают так: есть новый проект, и года два с ним ездят по разным странам. У меня бы из-за этого началась депрессия.

Как же происходит у тебя?

Например, тур по Швеции с классической музыкой, потом дуэт с румынской артисткой, дальше мне интересно исполнять фольклорную музыку в Бельгии… Я всё время себя ищу, пробую в разных жанрах. Разным народам нравятся разные мои проекты. Да и мне тоже по душе разнообразие.

Но вот, например, российской публике «разнообразный» Рыбак нужен с одной и той же песней, с которой он выиграл «Евровидение».

И я с удовольствием ее пою, когда приезжаю в Россию. Возвращаясь к «подполью», как ты говоришь: на самом деле это справедливое ощущение, будто после «Евровидения» артист появляется меньше, чем мог бы. Так всегда было и будет. Дело в том, что после крупного музыкального конкурса, где ты исполняешь хит для 150 миллионов зрителей, ты нигде больше не найдешь такой масштабной аудитории, даже если у тебя будет второй хит, третий, четвертый… Выиграв, я сразу сказал себе: «Не думаю, что дальше слушателей будет больше, но качество должно расти».

Скажи, у тебя появились новые хиты после Fairytale?

Появились, хотя такого уровня, сравнимого с «Евровидением», — наверное, нет. Но я, например, был в чартах с песней «Я не верю в чудеса» из кинофильма «Черная молния» — ее написал Аркадий Укупник.

Получается, ты все-таки исполняешь чужую поп-музыку и можешь это делать искренне и душевно.

(Смеется.) Получается, что могу. Еще у меня был хит Funny Little World, он возглавлял рейтинги в Германии, Швеции.

Ты начинал как классический музыкант. Насколько серьезно ты занимаешься классикой сегодня? И что исполняешь — Моцарта, Бетховена?

Мне не интересен Моцарт.

Вот как?

Мне нравится развлекать публику тем, к чему она совсем не привыкла. Моя классика — это, например, Антонио Баццини. Сногсшибательные, виртуозные вещи.

Ты скрипач-виртуоз. У тебя со скрипкой особенные отношения?

Я очень благодарен своей скрипке: с ее помощью я многого добился, в частности сочинил такую песню, с которой занял первое место на «Евровидении». И люди увидели в этом нечто оригинальное. К тому же для меня конкурс был своего рода отдыхом от классической музыки. Я знал, что если не выиграю, то всегда смогу сказать себе: «Ну и что, я же все-таки не эстрадный певец, а классический скрипач…»

Ты ведь окончил консерваторию в Осло.

Верно.

А когда начал сочинять?

Рано. Мне было пять лет. Я всегда ощущал, что, исполняя классику, нельзя играть плохо, нельзя позориться. Попса же — это прежде всего веселье. Да, сочинить хит непросто, но это всё равно далеко не тот уровень, нежели музыка Чайковского и Рахманинова.

Я рад, Саша, что твои пристрастия в классике гораздо шире, чем произведения одного только Антонио Баццини.

Конечно, я играю разную классику. Просто об этом мало кто знает, ведь журналистам интереснее поговорить со мной о «Евровидении» да еще о девушках, это более коммерческая тема, нежели Бах и Мендельсон. Я как был классическим скрипачом, так и продолжаю им оставаться. Просто, повторяю, я еще езжу по миру как эстрадный артист. А еще больше мне нравится устраивать для публики микс. Моя публика — семейная. То есть девочка четырнадцати лет, которая любит мою музыку, приглашает на концерт свою бабушку. И вот для такой разновозрастной аудитории я исполняю сначала классическую музыку, а в конце концерта — попсу.

Я слышал, ты сейчас мюзикл пишешь.

Да. Это, вообще-то, мой самый главный проект на сегодня, но еще рано про него говорить, потому что мне нужно полгода или даже год на его развитие и осуществление.

Как всё глобально.

Я пишу этот мюзикл на норвежском языке. Но в некоторых странах уже прозвучали избранные песни из него, и есть интерес к тому, чтобы перевести мюзикл на разные языки. Так что я уже знаю, что успех обеспечен.

Ты, я вижу, уверенный в себе человек.

Я не определяю успех количеством просмотров на YouTube или по рейтингам ротации на радио. Мерилом качества для меня являются люди, которые после концерта обнимают меня и со слезами на глазах говорят: «Я приглашу друзей на твой новый концерт».

Саша, у тебя имидж вечного мальчика со скрипкой. Хочется повзрослеть в глазах окружающих? Тебе ведь уже двадцать восемь.

Но не сорок же и даже еще не тридцать. Не знаю, что ответить. Когда мне было пятнадцать, я уже тогда чувствовал себя взрослым, можно сказать, старым. Мне казалось, что всё, молодость позади. После этого мне было гораздо легче взрослеть. Когда мне исполнялось 18, 20, 25, я уже не ощущал важности взросления. Мне просто давно было ясно, что юность безвозвратно ушла.

А что случилось в пятнадцать лет, когда ты резко повзрослел?

Ничего конкретного, просто я сам так решил. Я видел, что друзья, которые на пять-шесть лет старше, всё время пытались выглядеть моложе, одевались соответственно и так далее. А я сказал: «Не хочу быть таким, я лучше вот сейчас бац! — и повзрослею, чтобы больше не думать об этом».

Но ты по-прежнему выглядишь очень юным. Это физиология.

Или менталитет. Все вокруг говорит о том, что мы должны быть более закрытыми, меньше доверять, не демонстрировать то, что думаем и чувствуем. Когда взрослеешь, мысли о том, что о тебе скажут окружающие, исчезают. Тебе становится это неважно, ты уже более уверен в себе. При этом внешне мне совсем не хочется показывать этот опыт и эту самоуверенность. Это не очень позитивно. Нельзя показывать, что тебе безразлично мнение других. Самоуверенный человек выглядит отталкивающе и эгоистично. Вот и я хочу быть таким же открытым, каким был в десять лет.

Интересные суждения.

Я и дружил всегда с теми, кто гораздо старше меня. И не на пять лет старше, а на тридцать. Один из моих лучших друзей, мой сосед по району, работает продюсером самого большого театра в Скандинавии. И он на тридцать лет старше. Ему пятьдесят пять. Люди в таком возрасте могут быть скучными и занудными, но только не он. Томас очень яркий человек. Или, скажем, у меня есть подруга, оперная певица, такая примадонна из Бергена. С ней мне тоже интересно. В то же время я сам привлекаю людей, которые младше меня.

«Привлекаешь» — в каком смысле?

Девушки всё время хотят встретиться, на улице просят сфотографироваться, потом номер своего телефона дают.

Так это же нормально. Симпатичный парень, знаменитый. О семейной жизни ты задумываешься?

Нет. Точнее, я об этом размышляю, пытаясь понять, как живут артисты, которые всё время гастролируют и видят семью два-три раза в год. И каждый раз понимаю, что мне такая жизнь не нужна. Я хочу быть либо хорошим отцом и мужем, либо вообще отцом и мужем не быть.

Действительно, тебе еще рано думать о домашнем очаге.

Я планирую, точнее мечтаю об этом. Но сейчас на первом месте желание стать известным композитором. Я всегда был композитором, но еще немногие об этом знают, потому и спрашивают, кто Fairytale написал.

А почему тебе так важно стать известным композитором?

Чтобы легче работу находить. Сейчас меня приглашают только как исполнителя или классического скрипача, зовут на концерты или фестивали. Я, конечно, не жалуюсь. И ездить мне интересно, пока я холостой.

Скажи, ты влюблялся так, чтобы дух захватывало, или на это тоже нет времени?

Конечно, влюблялся, как бы иначе я Fairytale сочинил? «Евровидение» было пять лет назад, а с той девушкой я расстался десять лет назад. Потом пять лет страдал и в результате написал эту мелодию, попал на конкурс и понял, что так складывается моя судьба. Я вообще до этого не верил в судьбу, а тут песню написал и поверил.

С тех пор сильных чувств ты больше не испытывал?

Нет. Однажды влюбился, но оказалось, что она совсем не для меня. Я сейчас понимаю, что влюбленность — опасное чувство, потому что часто переходит в ненависть. То ли дело дружба — пускай не такое сильное чувство, зато длится дольше. Мне очень часто девушки признаются в любви, и я считаю, что это не комплимент мне и не моя заслуга.

Возможно, это еще влюбленность в твой эстрадный образ, а это уже сила искусства.

Мне гораздо приятнее услышать от девушки не признание в любви, а комплимент моему творчеству. А мне говорят: «Я не могу дышать без тебя». Ну что за чушь? Конечно, можешь дышать. Попробуй, и у тебя получится! Лучше бы сказала, что я хороший друг, что ей со мной приятно разговаривать.

Надеюсь, ты еще полюбишь по-настоящему. Мне интересно вот что. Ты родился в Белоруссии и в раннем возрасте попал в Норвегию. А почему семья туда переехала? Это совсем не типичный случай.

Сначала в Норвегии остался папа. Он играл в Минском камерном оркестре, и этот оркестр был с гастролями в скандинавских странах. В Норвегии отец оказался в гостях у одной обеспеченной семьи, там ему предложили обучать детей и давать частные уроки. Не знаю, как это всё случилось, но эти люди отца спрятали, и он не вернулся в Советский Союз. Года два-три отец копил деньги, чтобы мама и я могли к нему переехать. Мы покинули Белоруссию, когда мне было пять или шесть лет.

Белоруссию своего детства ты, наверное, совсем не помнишь?

Помню на уровне ощущений. Когда лет в восемнадцать я приехал в Москву с классическим концертом, то почувствовал себя здесь в привычной обстановке. Все было так же, как в Минске моего детства. Те же краски, у автобуса тот же запах… Когда уже после «Евровидения» я оказался в родном Минске, то и вовсе ощутил себя как дома.

Норвегия стала твоим истинным домом?

Это мой дом, но все-таки, сколько бы я ни жил в Норвегии, я всегда буду белорусом. Мне нравятся минор, ностальгия. В Норвегии все песни в мажоре, а в Белоруссии, в России, в Украине — в миноре. У нас может быть самый лучший день в жизни, но всё равно мы грустим и брови немного сдвинуты.

А песни пишешь по-норвежски, в миноре?

Иногда. Fairytale, например, в миноре. Это очень даже по-славянски — песня о том, что я схожу с ума. Мелодия заводная. Но аккорды всё равно чуть-чуть грустные.

Тебе знакомо выражение «свой среди чужих, чужой среди своих»?

Да-да. В Норвегии мне говорят: « Рыбак, ты, конечно, мировой артист, но чувствуется, что ты чуть-чуть чужой». С любовью говорят, но всё равно это факт. То же самое говорят и в России, и в Белоруссии. Я везде будто бы гость. Но я не против, мне это даже нравится. Гостей же любят, к ним хорошо относятся. Чемодан — мой дом. Гостиница — мой дом. Поэтому я даже квартиру свою декорировал как отель. Вот такой я — не белорус и не норвежец, не классический музыкант и не попсовый, всё перемешано. Классические скрипачи говорят мне: «Ты же не наш». Эстрадные коллеги удивляются: «Ты хит выпустил? Но ты же классический скрипач!»

На самом деле ты такой ускользающий персонаж, в тебе есть загадка, и это притягивает. А каким ты рос? Наверное, был прилежным, хорошо учился? У тебя внешность отличника.

Со мной всегда были проблемы. Маму я расстраивал. (Смеется.) Учился хорошо, но хулиганил часто. Друзья были хулиганы. В девятом классе всё изменилось: я стал хорошо себя вести, но хуже учиться. По некоторым предметам еле дотягивал до тройки.

Мне понравилось, что ты сравнил свою квартиру с гостиничным номером. Давно живешь самостоятельно?

Пять лет. Живу в самом красивом районе Осло, на набережной.

Домашним хозяйством занимаешься, готовишь?

Мне это не очень интересно, но я все делаю сам. Даже маму не приглашаю, чтобы она мне еду готовила. Мне важно быть самостоятельным. Еще мне важен порядок в квартире. Чем больше порядка дома, тем больше его и в голове. Еще интересный момент: когда я приглашаю в гости девушку, то пытаюсь ее развлечь — я же артист. Мне хочется, чтобы она отлично провела вечер. А у девушек такой инстинкт, что они приходят и сразу же начинают убирать то, что не так лежит… Приходится их останавливать.

А у тебя что, нет домработницы?

Нет. Но у меня есть подруги. (Улыбается.)

У тебя есть друзья, есть подруги. Но я уверен, что ты очень комфортно чувствуешь себя и в одиночестве, ведь сочинение музыки — дело не публичное. Когда ты понял, что твое призвание в творчестве?

Я очень верил моим родителям, которые говорили: «Ты станешь скрипачом». Правда, мама одно время думала, что я буду пианистом, потому что я очень хорошо играл на фортепиано. В шесть лет я даже выступил с камерным оркестром Осло.

Вундеркинд!

Я верил родителям, что стану скрипачом. Ребенок всегда верит в то, что говорят родители. Если бы они сказали, что я вырасту и стану кенгуру, то я бы тоже поверил. Помню, поступил в музыкальную школу и видел, что далеко не все дети занимаются по два-три часа в день, и страшно жалел их. Они играли на музыкальных инструментах, а мечтали о других профессиях — стать пожарным, полицейским. Я говорил им: «Вам надо тогда книги про полицию читать!» И даже стащил одну такую книжку для кого-то из друзей. Но сам играл на скрипке и был уверен, что это мое будущее.

Ты отлично выглядишь. Спорту много внимания уделяешь?

Я бы не сказал. Слежу за осанкой, стараюсь не сутулиться, держать себя в тонусе, не более того.

Спортзал тебе не нужен?

Хожу на тренажеры. Сейчас каждую третью неделю получается — это мало. Когда я играл в норвежском театре, в спектакле «Скрипач на крыше», то каждый день начинал с тренажеров. Тогда и подкачал мышцы. Я мало отдыхаю и много волнуюсь. В Норвегии это называется «позитивный стресс», то есть я никогда не забываю, что карьера не сама собой идет, а ее надо строить. Это нервы, стресс и это на пользу телу.

Норвегия — благополучная страна, а ты, получается, культивируешь в себе стрессовые моменты — вразрез общему настрою.

Норвегия, действительно, очень благополучна. И в этом смысле многие люди, живущие нормальной размеренной жизнью, испытывают психологические проблемы, им недостает встрясок. Мне же психоаналитик не нужен. Мне некогда грустить и предаваться меланхолии. У меня есть любимое дело, которым я готов заниматься круглые сутки.