Аня Чиповская: «Я влюблена. У меня все хорошо»

Актриса Аня Чиповская умеет быть разной. Я видел ее в роскошных светских нарядах (настоящая женщина-вамп!), а также в обычном свитере и уггах, когда она была похожа на скромную студентку. Чиповская производит сильное впечатление не только благодаря своей яркой внешности. Аня серьезная умная девушка. И очень хорошая актриса. Триумф фильма «Оттепель» — это и ее личный успех, поскольку сыграла Чиповская в этой картине замечательно. У нее вообще сейчас счастливая пора. Она стала по-настоящему востребованной, и с ней связаны большие надежды.

Аня, я тебя поздравляю с резонансными картинами, которые были у тебя в последнее время, и особенно выделю «Оттепель», где ты сыграла главную роль. Я тебя давно знаю, ты актриса до мозга костей.

Наверное, да, это правда, но я не могу, Вадим, лукавить. Не могу тебе сказать с абсолютно фанатической убежденностью, что я живу этим двадцать четыре часа в сутки. Скажу так, двадцать четыре часа в сутки я живу поиском удовольствия, которое эта профессия приносит. Потому что мне кажется преступлением браться за вещи, которые тебе удовольствия не приносят и не принесут, и тратить на них свое время.

Но, с другой стороны, откуда ты можешь заранее знать, что принесет тебе удовольствие, а что нет.

Ты прав, это дело поиска. Иногда находишь там, где даже не ожидаешь. Вот бывает, люди нравятся или не нравятся сразу — так и с работой. Все может быть хорошо, но почему-то ты не загораешься. У нас в Школе-студии МХАТ на курсе Константина Райкина принято было говорить, что артист должен загореться, полюбить роль.

Ну, Райкин — взрывной, эмоциональный, он сам как спичка.

Да, и я Константину Аркадьевичу в этом смысле очень завидую, потому что он умеет загораться и влюбляться. Мне крайне тяжело делать то, что не нравится самой.

Скажи, как повлияла на тебя атмосфера семьи? Твоя мама, Ольга Чиповская, — актриса Вахтанговского театра, отец, Борис Фрумкин, — джазовый музыкант.

Ну, когда ты растешь за кулисами, это накладывает отпечаток на выбор профессии. (Улыбается.) Помню, мама пыталась находить мне нянь, но я от них очень быстро избавлялась — чудовищно себя вела! Мне неинтересно было сидеть дома, я хотела быть в театре. Обожаю Вахтанговский театр, да простит меня мой родной театр «Табакерка», но Вахтанговский — самый красивый, на мой взгляд, театр этого города.

Тогда, Анечка, скажи, почему ты не пошла учиться в Щукинский институт, почему ты хотя бы не попробовала поступить туда, как это делают все дети актеров Вахтанговского театра?

Я попробовала и со второго раза поступила, хотя и не пошла туда учиться. Ты знаешь, я первый раз поступала, когда мне было семнадцать лет и я снималась в шестидесятисерийной истории под названием «Дорогая Маша Березина» на «Амедиа». И в моей семнадцатилетней голове стали происходить очень странные вещи, которые, наверное, называются звездной болезнью или чем-то таким.

А у тебя там большая роль?

Да дело даже не в роли. Ты понимаешь, сам факт того, что ты можешь себе позволить очень многое и ты неожиданно и очень резко вдруг всем нужен, кружит голову. Особенно когда до этого, в девяностые, мы жили крайне скромно и вдруг на тебя обрушиваются деньги, а тебе всего семнадцать. И ты совершенно не готов к таким поворотам.

Я попыталась «левой ногой» поступить в Щукинское училище на курс Владимира Иванова, где в результате стали учиться прекрасные мои подруги Оля Ефремова и Лаура Кеосаян. На следующий год меня уже хотели туда принять, а тогда просто щелкнули по носу и довольно справедливо сказали: опомнитесь, девочка, вы пока еще никто, и звать вас никак. Это отрезвляет очень сильно.

Аня Чиповская

Со Школой-студией МХАТ все было легче?

Да, уже на третьем туре мне и моей будущей однокурснице сказали, что нас берут.

В кино у тебя все сложилось удачно довольно быстро. Сначала был грандиозный успех фильма «Шпион», а недавно — «Оттепели».

Ты знаешь, на самом деле чем я искренне и по-настоящему горжусь, так это «Оттепелью». Потому что в «Шпионе» главные роли исполняют Федор Бондарчук и Данила Козловский, прекрасные партнеры и замечательные люди. А роль Нади всё же очень маленькая. Что касается «Оттепели», то это был грандиозный труд —многомесячный, сопряженный с колоссальными находками, открытиями, удовольствиями, людьми интереснейшими. И потом, Валерий Петрович Тодоровский, режиссер этого сериала, очень хорошо умеет с артистами работать, и это опыт неоценимый.

Там был кастинг, или Тодоровский тебя сразу утвердил?

С Валерием Петровичем пробы были мучительные, очень долгие. Я ходила туда как на работу два или три месяца. В какой-то момент уже начинаешь чувствовать, что выдыхаешься, тебе необходимо понять хоть что-то: «Ну пожалуйста, ну скажите мне, хотя бы намекните». И конечно, я уже не представляла, как расстаться с героиней. Когда на протяжении двух месяцев все сцены «промяты» и ты уже думаешь, что ты — это она, как можно с ней расстаться? Я не знаю.

Кто еще пробовался на твою роль?

Не знаю, кто конкретно, потому что Валерий Петрович очень щепетилен в этих вопросах и никогда не допускает, чтобы актрисы знали о пробах друг друга. Мы же ранимые люди, очень ранимые, и, конечно, это ошибка, когда люди начинают спрашивать: кто еще пробуется на мою роль? Это вредит делу.

Представляю, как ты была счастлива, когда Тодоровский тебя утвердил!

Это не сравнимое ни с чем ощущение. Потому что ты понимаешь, что попал именно в десятку, потому что это именно тот сценарий, в котором ты хочешь принять участие, это та героиня, которую тебе интересно сыграть, это те партнеры, о которых ты мечтаешь, это тот режиссер, у которого сниматься хочется, — ну, то есть все совпадает. Подарки такие бывают оттуда. (Кивает вверх.)

Но знаешь, не каждый эти подарки умеет ценить, а ты, мне кажется, из числа тех, кто эти подарки ценить умеет. Аня, насколько я помню, Олег Павлович Табаков тебе предлагал самой выбрать, где ты хочешь работать — в МХТ или в «Табакерке». Или я что-то путаю?

Нет, ты ничего не путаешь. Важно правильно понимать, что Табаков не посадил меня и не сказал: «Ну вот, Нюра, выбирай». Так получилось, что уже была работа в «Табакерке» и уже начинались репетиции в МХТ. Вот и пришлось делать выбор. Я Олегу Павловичу о своем желании сказала, и он так посмотрел: «Значит, «подвал»?» Я говорю: «Подвал». И я оказалась в «подвале» — мы так «Табакерку» называем.

Ну хорошо. Давай вернемся к твоей семье. Скажи, пожалуйста, твой отец сейчас в Германии живет?

Папа живет поровну в году и там, и здесь, потому что он несколько лет уже руководит Государственным оркестром Олега Лундстрема. Ему надо быть здесь, чтобы репетировать.

А ты по характеру похожа на отца?

Мне кажется, я вообще мини-копия папы, у меня есть такое ощущение, что я по складу больше папа, я думаю, что мы примерно одинаково видим вещи, и поэтому мне никакого труда не составляет ему о чем-то рассказать. Он всегда обо всем знает. Мне очень близка в папе ирония. И по степени его иронии я, когда начинаю с ним разговаривать, всегда понимаю, стоящее дело или не очень. Это забавно, как он умеет разговаривать.

А ты бываешь на концертах оркестра Олега Лундстрема?

Бываю, но очень редко. Хотя от папиной музыки всегда получаю удовольствие. Мой отец — действительно великий музыкант.

Скажи, насколько ты была близка с отцом в детстве, я имею в виду с точки зрения джазовой психологии, свободы, импровизации, внутреннего драйва? Или это произошло позже?

Наше сближение произошло позже, не в раннем детстве. Хотя джаз я любила всегда. Но с девочками вообще сложно, особенно когда они себе не нравятся.

Неужели ты себе не нравилась?!

Нет, категорически. Мне кажется, что симпатичной я стала лет в шестнадцать, до этого я была абсолютно непригодна ни к чему, по моему собственному мнению. И в школе у меня никогда не было поклонников, или, как это принято, мальчиков, с которыми дружишь. Только когда я начала осознавать свою какую-то интересность, не только внешнюю, но и внутреннюю, когда я начала понимать, что действительно могу играть, петь, читать стихи, тогда меня прорвало, тогда начался драйв.

Отец наверняка хотел, чтобы ты музыкой занималась.

Ты знаешь, мой папа вообще такой человек — он очень мало чего от кого-то хочет. Он абсолютный джазмен в этом смысле. Думаю, что я переняла от папы это свойство. Он очень много занимается своей жизнью — и собой, и своим искусством, и творчеством. И вообще, с папой это отдельная история, потому что по-настоящему мы сблизились, когда я стала что-то из себя представлять, когда на ментальном уровне мы смогли о чем-то по-настоящему поговорить друг с другом. Тогда-то мы стали близки, и очень близки до сих пор. Конечно, в моем воспитании он принимал участие по мере сил, но он тогда плотно жил за границей и это было нелегко. А вот о «балетном кружке, кружке по фото и еще мне петь охота» в основном мама беспокоилась.

Так что, был и балетный кружок?

Да, я балетом занималась, хореографией. Очень любила это дело. Прозанималась какое-то количество времени, а потом мама сказала: «Надо что-то одно выбрать, ты очень загружена. Давай ты будешь на фортепиано заниматься». А я никогда этого не хотела, и в итоге забрали меня с хореографии, но на фортепиано я тоже недолго задержалась, назло всем перестала заниматься, но теперь понимаю, что в первую очередь назло себе, потому что я играю довольно посредственно, а могла бы, имея такие гены, делать это намного лучше.

Ты, Аня, человек упрямый. Не знаю, хорошо это или плохо. На тебя невозможно давить, тебя невозможно переубедить в чем-либо. Я это хорошо знаю.

Да, это абсолютно бессмысленно.

Так было всегда?

Думаю, что да. У меня падает заслонка какая-то, когда на меня пытаются давить, когда на меня пытаются кричать, выяснять со мной отношения. Я просто перестаю быть Аней Чиповской, становлюсь... непроницаемым экраном, который отражает всё, что в него летит. Поэтому надо сказать, что и всяческую критику мне выслушивать в связи с этим легче, чем людям ранимым. Нельзя сказать, что я неранимая, но вешаться я не побегу, это точно.

А за что тебя критиковать? Талантливая, красивая, умная…

Критикуют все — от внешности до одаренности. Но у нас вообще проблемы с принципом «Возлюби ближнего своего». Мы пожалеть умеем, а порадоваться за успех другого мало кто умеет, и это прискорбно.

Согласен. Совсем недавно ты снималась с Евгением Мироновым в фильме «Вычислитель». Вот уж грандиозный актер, абсолютный профи. Каково было соответствовать ему на съемочной площадке?

Мне, конечно, судить очень сложно, но я так тебе, наверное, отвечу. Бывают артисты очень знаменитые и большие, которые сами по себе, и рядом с ними очень сложно существовать. Тебе приходится выплывать самому кое-как и стараться, пытаться что-то делать. Евгений Миронов совершенно другого склада, он настолько тебе помогает во всем, и он настолько хорош, что в сцене с собой он и тебя на другой уровень ставит автоматически. Он умеет провести сцену так, что вы оба выглядите достойно. Он, естественно, выглядит достойно, а ты не выглядишь щенком, беспомощно барахтающимся в водоеме.

Съемки фильма «Вычислитель» проходили в Исландии. Почему надо было лететь так далеко?

Во-первых, потому что там действительно совершенно фантастические пейзажи, это нездешняя природа, это словно другая планета, это то, что нам было нужно. И более того, Исландию давно для себя открыли кинематографисты во всем мире. Там Кристофер Нолан снимал «Бэтмен: Начало», Даррен Аронофски — своего «Ноя». Это потрясающе красиво, хотя с тяжелыми условиями для съемок, потому что дождь идет со всех сторон одновременно, неожиданно прекращается, начинается град, вдруг радуга, потом что-то еще — полный флешмоб природных явлений.

Аня Чиповская

Вы жили в гостинице или в экзотических условиях?

Мы жили в прекрасных домиках. Там на всю Исландию триста двадцать тысяч населения, и ты можешь километры ехать и никого не встретить. Я жила в потрясающем месте: у меня был деревянный домик, за окном шумела Атлантика, справа была зеленая гора невероятная, а впереди, в ста метрах, черный вулканический пляж пустынный, где нет никого. Обязательно надо каждому хоть раз в жизни в Исландию съездить, это очень успокаивает. Рейкьявик (столица Исландии — Прим. ОК!) — поразительный город. Мы снимали недалеко от него тоже. И очень удивились, когда обнаружили там много стильной молодежи, как будто все только что подстриглись в модном хипстерском салоне. Более того, считается, что в Рейкьявике самые крутые европейские клубы находятся, даже из Лондона туда прилетают на выходные. Правда, я в этих клубах не была, потому что все время были съемки.

В Исландии ты была, что называется, по работе. А где путешествуешь для души?

Я уже который год подряд зимой езжу в Рим, потому что не могу без этого города существовать. Мне необходимо туда возвращаться хотя бы раз в год. Этот город меня оживляет, он меня ставит на ноги, я обожаю все и всех, мне кажется, я способна пробыть там довольно долго. Рим — это моя любовь, и ничего с этим поделать не могу и не хочу. И вообще я думаю о том, что, наверное, я бы хотела попробовать пожить там какое-то время. Ну не сейчас, но когда-нибудь. Чтобы выучить наконец итальянский. Чтобы познакомиться с местным лавочником и конкретно у него зелень покупать. Я маму в Рим вожу, я ее тоже сделала фанатом этого города. Первый раз мы туда приехали, когда была адская зима: вся Европа под снегом лежала, и даже на развалинах возле Колизея лежал снежок. Я видела, как девушка на каблучках с зонтиком «Луи Виттон» пыталась соскрести с лобового стекла своей машины наледь, ужасно нервничала, не понимала, что это такое. Мы смеялись с мамой и думали: «Эх вы, ребята, не знаете, что такое зима».

Слушай, как хорошо, что ты своими прекрасными чувствами, эмоциями делишься прежде всего с мамой!

Ну, ты знаешь, я не могу сказать, что я потрясающая дочь, потому что я бываю и злая, и холодная, и всякая. Но то, что маму я могу куда-то отвезти с удовольствием, и с ней остаться на долгое время, и мы можем вместе сходить и в кино, и в ресторан поужинать, это правда, это так и есть.

Аня, мне жаль, что ты сегодня редко играешь на сцене. Ты ведь отличная театральная актриса.

Просто так складывается. Поверь мне, Вадим, что к театру у меня особая, очень глубокая привязанность, и в скором времени, думаю, я смогу тебя пригласить и тебе наглядно это доказать.

Я очень на это надеюсь. У нас с тобой, кстати, был такой момент в жизни, когда мы вместе репетировали в одном спектакле. Причем в Московском Художественном театре. Спектакль «Уход» по пьесе Вацлава Гавела, к сожалению, по разным причинам не состоялся, но для меня эти репетиции были просто фантастикой! Во-первых, я впервые побывал в актерской шкуре. Во-вторых, потрясающие партнеры — прежде всего Олег Павлович Табаков. У меня там была роль журналиста.

Ну, это абсолютно твоя история. Кто бы еще мог лучше, чем ты, это сыграть? (Улыбается.)

Спасибо, конечно. Я наблюдал за тобой на репетициях (все-таки журналиста в себе я никогда не выключаю) и еще раз почувствовал, какой ты цельный и собранный человек, я имею в виду внутренне. Я сейчас говорю про твое отношение к профессии, которое тебе передалось, убежден, от родителей.

Да, мама просто фанатик театра, это правда.

Конечно, было бы интересно вас с мамой увидеть вместе в каком-нибудь проекте. Но это из области фантастики, наверное, поскольку вы в разных театрах работаете. Хотя, мне кажется, вы прекрасно могли бы встретиться, например, в радиоспектакле.

Ну, как вариант. (Улыбается.)

А музыкальное оформление этого спектакля может быть джазовым — в исполнении оркестра Олега Лундстрема.

О боже, это какой-то бенефис семьи получится!

Аня, скажи, а ты задумываешься о собственной семье, о милом домашнем очаге?

Все это в перспективе. Пока я не так сильно ориентирована на это.

Скажи прямо, ты влюблена или нет?

Я влюблена. У меня все хорошо. (Улыбается.)