Вильма Кутавичюте

И дома разговоры были только о музыке?
Практически. Папа, будучи джазменом, много путешествовал, выступал на разных фестивалях, часто привозил подарки. Помню, когда мне было восемь лет, он привез домик для Барби. По тем временам это, конечно, было круто! 

Ты росла тихоней, или, наоборот, когда запиралась в ванной, эмоции били через край?
Я была абсолютным аутистом. В детском саду я сидела тихо — что-то рисовала, читала, писала стихи. До десяти лет мало разговаривала. Родители даже опасались, что я вообще не буду говорить. Я была очень серьезной и не по годам взрослой.

А друзья-то у тебя были?
Была одна подруга, но мы с ней часто ссорились, это продолжалось где-то до десяти лет. А потом, на протяжении какого-то времени,  друзей у меня не было вообще. Мне никто не был нужен, я занималась своими делами. На даче выкапывала камни, гуляла, пела в лесу. Потом все изменилось, конечно. Я стала очень общительной. 

Интересно, как тебя, ярко выраженного интроверта, захлестнула актерская страсть?
Вы знаете, когда я посмотрела фильмы Ингмара Бергмана, то подумала: «Боже! Я всю жизнь хочу играть про свою семью!» У меня был очень смешной дедушка. Я его часто изображала, меня даже в школе просили его показать. Я пародировала его походку — как он, например, входит в комнату, поднимает с пола сережку и говорит мне: «Сережку положи на место». Всех это очень веселило. Вот тогда я подумала, что, возможно, у меня есть какие-то актерские способности. 

Ты росла в Вильнюсе, где вполне можно было поступить на актерское отделение в консерваторию, жить и работать в Литве. Но ты выбрала другой путь — поехала поступать в Москву. Почему?
Я поступила на театральное отделение в Вильнюсскую консерваторию. Приходила на занятия, а мне говорили: «Вильма, представь, звонит телефон — ты снимаешь трубку». И ты могла сделать все что угодно — приложить трубку к уху, посидеть так какое-то время, и все бы сказали: «Да, в этом что-то есть». Я не получала особых знаний, там все было как-то абстрактно. Мне хотелось чего-то настоящего, вот я и подумала, что надо ехать в Москву. Это было только мое решение, родители, надо сказать, были против, они думали, что я не смогу поступить, и сразу предупредили, что денег не дадут. А я просто села в поезд и уехала. 

Интроверт и максималист в одном лице — интересная смесь.
Сейчас мне кажется, что я очень волевой человек. Но во второй раз я бы не решилась ехать в страну, о которой не так много знала. Я ни слова не понимала по-русски. На самом деле это было очень страшно. Я успокаивала себя тем, что в этой стране нет людей, которым я была бы что-то должна, я чувствовала себя очень свободным человеком, мне казалось, что я могу прийти и сказать всё что угодно. Это придавало мне сил. 

 
Ты говоришь, что не знала русский язык, а как же ты поступила в ГИТИС?
Ну… Я всех обманула. Выучила наизусть произведение и заучила несколько фраз: «Я Вильма из Вильнюса. Я прекрасно говорю по-русски. Я приехала поступать, хочу учиться у вас». (Смеется.) И все. Но Леонид Ефимович Хейфец, к которому я пыталась поступить, почувствовал, что я ничего не понимаю. Он сказал мне: «Хорошо, Вильма, сделай шаг назад». На что я ему отвечаю: «А? Дверь открыта». Тут он полностью раскусил меня: «О боже! Она ни слова не понимает, и эта девушка уже на третьем туре!» Хейфец дает мне еще какие-то указания, а я от страха и желания тут учиться начинаю что-то играть. Я была в эйфории. Более того, я не поняла в тот момент, что еще не поступила, что надо приехать еще на какой-то тур. Я уже была готова начать учиться. Но в результате все случилось. 

Да, Вильма, любопытный сюжет. А как ты адаптировалась к московской жизни? Или, кроме института, ты другой жизни не знала?
Я мало видела, что происходило вокруг, но мне кажется, это было лучшее время в моей жизни, я не знала никаких «стопов». Понимала, что, если в институте мне кто-то что-то предложит, я пойду и буду делать все что угодно. Правда, все считали меня каким-то неудачником. 

Почему же неудачником?
Ну смотрите. Приезжает человек из другой страны, не понимает по-русски, учится ­в ГИТИСе, где почти все россияне, и, естественно, люди думают, что этот неудачник-иностранец готов заплатить все свои деньги институту. Меня зауважали после того, как я показала этюд-наблюдение — лягушку. Я целую ночь до этого записывала разные звуки (изображает кваканье лягушки), придумывала, как я все это сделаю. (Улыбается.)

После института ты собиралась вернуться в Вильнюс?
Нет, никогда! Я много раз уезжала домой, говорила, что все, бросаю вашу учебу, не буду учиться в ГИТИСе, но это были только порывы. Конечно, я всегда возвращалась в Москву, потому что уже не смогла бы без всего этого жить. Если говорить о Вильнюсе, я бы с удовольствием туда вернулась, если бы мне там было что делать. 

Кажется, именно институт подарил тебе знакомство с режиссером Алексеем Учителем, и в результате — главная роль в его новом фильме «Восьмерка».
Я вообще не уверена, что Учитель приходил к нам в институт на показы. Но ребята говорят, что он был. Мне, собственно, позвонили и сказали, что Алексей Ефимович хочет со мной познакомиться. Ну вот мы и поговорили с ним. 

Фильм «Восьмерка» вышел на экраны 8 мая. Я поздравляю тебя с премьерой!
Спасибо, Вадим. Эта работа помогла мне поверить в себя. Конечно, было непросто, это же мое первое большое кино, но мы с Алексеем Ефимовичем быстро нашли общий язык. На съемках он даже иногда подыгрывал и мне, и другим актерам — говорил: «Я сейчас буду играть главу мафии и пройду тут мимо экрана, а вы посмотрите на меня так, будто меня ненавидите». Все очень кололись, потому что никто не мог воспринимать его слова всерьез. «Восьмерка» — это современная история о том, как любовь без тормозов становится причиной смертельной схватки между четверкой молодых парней из спецназа и бандой, которая держит в страхе весь город. Такая динамичная история о любви и настоящей дружбе. Сейчас, кстати, я снова буду сниматься у Алексея Учителя.

Он же собирается снимать исторический фильм о легендарной балерине Матильде Кшесинской. Ты ее будешь играть?
Я буду играть жену Николая II, и для меня это очень интересная роль. Она немка, которая приехала в чужую страну, и понимает, что вся страна ее ненавидит. Она безумно любит своего мужа, ревнует его. Но мне не надо будет играть примитивную ревность, как во всех сериалах, типа «Ага, я ревную его», а просто надо искать что-то в себе самой. Это очень здорово, по-моему. 

Судя по всему, Вильма, ты должна быть довольна своей сегодняшней жизнью.
Слушайте, я пока что вообще не знаю, чего хочу. С одной стороны, хочется, чтобы все складывалось правильно и хорошо, чтобы было много работы, чтобы были личные отношения, хорошая квартира. А с другой — этого вообще не хочется. Раньше я думала, что главное для меня — карьера. Сейчас я в этом не уверена. У меня есть молодой человек. Все очень хорошо вроде бы, но в то же время как-то сложно и не до конца понятно. Много неопределенности. Может быть, это и неплохо: ты открыт для всего, ты всегда находишь что-то новое. Я, например, недавно познакомилась с Иваном Вырыпаевым, сейчас играю у него в театре «Практика». Я, может, не до конца понимаю театр Вырыпаева, его метод, но мне кажется, что такой театр необходим каждому человеку, когда нужно остановиться и подумать о своей жизни, о том, что ты делаешь и к чему стремишься.