Ирина Слуцкая: «Если взялась за дело, доведи до конца»

Ира производит впечатление очень надежного человека, который никогда не бросит, не подведет. Она энергетически легкая, но не легкомысленная, внутренне свободная, но при этом ответственная. В общем, спортсменка, комсомолка, красавица.

Ира, сначала хочу спросить по поводу спектакля «Принцесса Анастасия». В Питере уже была премьера. А когда в Москве?

Пятнадцатого декабря. В Государственном Кремлевском дворце.

Что это за авантюра такая — в хорошем смысле слова?

Нет, это не авантюра. Был поставлен ледовый спектакль к 400-летию дома Романовых. Первый раз мы его исполнили на спортивном форуме в Санкт-Петербурге, где присутствовали Жак Рогге и Виталий Смирнов. Под это всё и затевалось. А потом мы решили показать этот спектакль еще, потому что он всем понравился.

Мне интересно вот что. Вы играете вместе с Еленой Бережной. Она — Анастасию, ты — цыганку, получается, что главная роль у нее. Не обидно?

Обе наши роли по-своему яркие. Лена положительный персонаж, я как бы отрицательный, и нас связывает один мужчина. Правильнее было бы сказать, что у Лены заглавная роль, а у меня одна из главных.

У меня брат актер, которому часто достаются роли отрицательных персонажей. Игорь считает, что их играть гораздо интереснее. Ты это уже почувствовала?

Да, еще когда я играла в «Спящей красавице», поняла, что в отрицательном персонаже намного больше граней, намного больше возможностей и какого-то легкого «дурачества». Тем более я уже не раз выступала в образе цыганки. Эта роль мне очень близка.

Ты ведешь «Ледниковый период», и я чувствую, что ты получаешь удовольствие не только как ведущая. Есть в тебе актерская изюминка. В принципе ты хочешь быть актрисой?

Честно говоря, я бы попробовала. Мне вообще всегда интересно пробовать что-то новое, поэтому, если будут интересные предложения, не откажусь.

В «Ледниковом периоде» твои коллеги вовсю танцуют, творят на льду чудеса, а ты только комментируешь события. Нет ли по этому поводу хотя бы легкого дискомфорта?

Я одиночница, и всех этих чудес, которые девушки выполняют с партнерами, я просто не умею делать.

Психология одиночницы у тебя только на льду или и в жизни тоже?

Знаете, Вадим, когда мы с Женей Плющенко еще вели первые «Звезды на льду», мои друзья-актеры всё время говорили: «Ира, ты же не одна, у тебя партнер есть». — «Что мне делать с ним?» — «Ну, ты как-нибудь встань, глазками посмотри». Это сейчас я уже научилась взаимодействовать с партнером, перехватывать его внимание.

Ирина Слуцкая с детьми

Ты, как я понимаю, слишком эмоциональная, доверчивая, открытая натура, наверняка в тебе мало дипломатичности и осторожности. Или нет?

То, что я открытая, это точно. Я не умею врать и никогда не скажу на черное белое, и действительно, мне очень часто за это доставалось, можно сказать, даже влетало.

Понятно. Ира, я знаю, что ты очень долго жила с родителями скромно, в однокомнатной квартире.

До девятнадцати лет.

Это же накладывает отпечаток.

Вадим, не в этом же жизненные ценности: одна комната, две комнаты. Появилась возможность — в три переехала. Я не знаю, может, сейчас для молодежи это является важным. Зато я жила в полноценной семье, с родителями, которые меня любят, которые меня во всем поддерживают. Мне кажется, что это самое главное. Ну да, некомфортно было, но это не страшно.

Ты сейчас очень важные и точные слова говоришь... Наверное, и ответственность тебе привили в семье?

Да, меня мама с папой приучили к тому, что, если не хочешь, лучше не берись. Но если взялась за дело, доведи до конца.

С другой стороны, ты же занималась всегда любимым делом: спорт, фигурное катание.

Представьте, Вадим, что каждый день ты живешь исключительно на катке. Вот у вас работа интересная: сегодня со мной интервью, завтра с другим, новые лица, новые судьбы. А у меня каждый день одно и то же. Приходишь утром — разминка на полу, лед. Одна и та же музыка, одна и та же программа. Вечером снова та же музыка, та же программа, та же разминка, по одному и тому же сценарию. В принципе не успеваешь больше делать ничего.

Можно же было в какой-то момент сказать: «Не могу, не хочу так жить».

И коньки выбрасывала, и медали у меня летали. Чего я только не делала! Но проходит какое-то время, я сажусь и понимаю: «Хочу золотую медаль». И всё. И достаешь со шкафчика коньки, гладишь их, холишь и лелеешь, говоришь: «Простите меня, пожалуйста, прыгайте дальше».

Ты так о коньках говоришь, что они и правда как живые.

Конечно, это живой организм.

А часто коньки менять приходится?

Они выдерживают один сезон, с июля по май. И каждая смена коньков — это мозоли, стертые до крови ноги, косточки, которые вдруг могут вырасти новенькие, адская боль и ужасный дискомфорт первые несколько недель. Потому что новые коньки еще жесткие, неуютные, они еще не легли по твоей ноге, и вот так, за счет своих мозолей и боли, ты их мнешь, гнешь и ломаешь. Потом они становятся совсем родными. А потом я в них на улице катаюсь.

В твоей жизни был драматичный момент, когда наверняка произошла серьезная пере­оценка ценностей. У тебя уже во взрослом возрасте началась болезнь суставов, и ты не могла не то что на льду танцевать, даже ходить не могла. И это длилось не день, не два и даже не месяц. Ты сейчас с улыбкой слушаешь меня, но как ты смогла всё это пережить?

Здесь правильно вспомнить фразу: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Наверное, именно в этот момент я очень остро начала ощущать, чем я живу, чего я хочу, к чему стремлюсь. Я привыкла к определенному образу жизни, и казалось, что я всегда буду выигрывать, потому что я хорошая и работаю много. Казалось, весь мир будет у моих ног.

И вдруг ты смотришь на свои руки, ноги и понимаешь, что если ты сейчас встанешь, то не сможешь ни побежать, ни вообще шага сделать. Ты лежишь и не понимаешь, почему так происходит. И вот тут система ценностей выстраивается в правильном порядке... Очень много людей куда-то пропало.

Потому что ты вдруг стала инвалидом?

Да. И все почему-то перестали звонить, перестали интересоваться, как у меня дела. Жизнь меня очень быстро очистила от ненужных людей, от ненужных знакомств. В этой ситуации я поняла, кто есть кто и кто действительно будет со мной до конца, а кто рыбки-прилипалы.

Срывы были?

Конечно. Но моя близкая подруга ни разу от меня не отказалась. Она жила у меня в больнице, общалась со всеми врачами, выгуливала меня. Мы вместе перерыли энциклопедии в поисках ответа, что это за болячка у меня.

А что, диагноз поставили не сразу?

Нет. Только через три месяца.

Слава богу, что всё прошло. Но тогда, наверное, тебе было страшно?

О, не то слово! Честно скажу, хоть я и была достаточно молодая, но когда мне поставили диагноз… Первый мой вопрос врачу был: «Я смогу родить детей?» На что он мне ответил: «Ну, не знаю. Одна у меня родила». Представляете, одна из сотни!

То есть на тебе, можно сказать, поставили крест.

Я до сих пор помню этот момент как вспышку. Я была с мужем и с Виктором Ивановичем Аникановым — это врач нашей сборной команды, который мне просто родным человеком стал за все эти годы. Я помню, какой взгляд у него был и что было со мной. Тогда я действительно испугалась. Второй вопрос — про то, когда я выйду на лед, — вообще без ответа остался. Я полежала в больнице немного, а потом решила: «Нужно выбираться. Иначе я никогда отсюда не вылезу». Приезжала утром, получала свою дозу лекарств, уколы и уезжала.

На лед?

Да. И когда я утром приходила с сияющими глазами, врач спрашивал: «Ты откуда?» — «Из дома, конечно». Но он всё понимал. А я понимала, что, если меня оставят в больнице, для меня это будет катастрофа. Любыми способами я хотела встать на ноги. Через два месяца пришла в Федерацию фигурного катания и сказала: «Хочу поехать на чемпионат мира». А меня спрашивают: «Ты как туда собираешься ехать?» Я говорю: «Как? Молча. Программа готова». Но из-за того, что я пропустила национальный чемпионат, мне устраивали какие-то контрольные прокаты.

Ирина Слуцкая с детьми

Ко мне ходили толпы людей на тренировки, проверяли, насколько я готова, в какой я форме. Потом разрешили поехать на чемпионат мира. А уж после того как я заняла там девятое место, мне прямым текстом говорили: вешай коньки на гвоздь и вообще отдыхай. Я соглашалась, но сама делала по-другому. И когда на следующий год я в четыре раза лучше кататься стала, многие были удивлены.

Ты ведь после всего случившегося выиграла чемпионат мира.

Феноменально выиграла. На чемпионате мира в Москве был фурор. Все подходили и говорили: «Мы не верим в это». Да я и сама по прошествии уже достаточного количества лет пересматриваю то выступление и честно могу сказать, что горжусь собой. Это действительно было очень сильно, мощно, здорово, и мало кто до сих пор может такую программу повторить.

Ира, что это — характер, сила воли?

Наверное, это было сильное желание. Конечно, я хотела выиграть Олимпиаду, но еще больше я хотела выиграть чемпионат мира. И когда я узнала, что чемпионат будет проходить в Москве, у меня возникла идея фикс. В том сезоне я вообще все соревнования выиграла и к чемпионату была очень хорошо готова. Я откатала квалификацию неплохо. В короткой программе маленькую помарку допустила. Не ошибку, а именно помарку. Помню, перед выходом на лед мой тренер Жанна Фёдоровна сказала: «Неужели ты у себя дома отдашь золотую медаль какой-то американке?» — «Я? Никогда! Никогда!» И всё. Это было одно из лучших выступлений в моей карьере.

Интересно, а когда ты поняла, что как спорт­сменка можешь больше, чем твои сверстники? В тебя, насколько я знаю, не особо верили.

Да, мама всегда говорила, что желающих много, а чемпион один и нам этот счастливый билет не достанется. Никто из меня никогда не делал чемпионку. Меня отдали на лед, чтобы укрепить здоровье.

Как в свое время Ирину Роднину.

Раньше, маленькими, все мы на улице катались. И выбор был либо лыжи, либо коньки. У нас рядом стадион «Локомотив» был. Там пешочком минут пятнадцать идти, вот и пошли мы туда кататься. Потом у меня стало получаться, а потом я втянулась, мне действительно понравилось. А вскоре появилась возможность за границу ездить. Я первый раз поехала в 1990 году, в 11 лет, в Северную Корею. Это было в феврале. А в апреле уже полетела в Италию. Пускай это был небольшой горный городочек, но всё же. Я там впервые попробовала йогурт. Тогда, в 90-е годы, еще не каждый мог выехать за границу. А потом была Америка, чемпионат мира среди юниоров. Венгрия была. Я понимала, что мне это очень нравится. И папа мне повторял: «Если тебе это нравится, работай. Работай — и будешь ездить».

Тебе поначалу всё легко давалось?

Нет. Мне никогда ничего просто не давалось. Никогда. До сих пор, чтобы у меня получился какой-то прыжок после достаточно длительного перерыва, мне нужно несколько недель мягким местом о лед побиться.

Мне кажется, ты такой человек — постоянный. Постоянно с одним тренером — Жанной Громовой, с мужем тоже много лет вместе. Но я знаю, что у вас разные периоды были в жизни. Сергей за тобой очень красиво ухаживал. Потом он же тебе предложил расстаться. Всё менялось. Когда все-таки ты почувствовала, что Сергей твой человек?

Наверное, со временем. Как обычно всё происходит? Сначала это яркие вспышки, эмоции, страсть. Потом притираемся друг к другу. Потом, когда дети рождаются, вообще понимаешь, что вы одно целое. Я в жизни не люблю говорить слово «никогда». Всё может случиться. Сейчас — тьфу-тьфу-тьфу! — всё хорошо. Всё, что желтая пресса приписывает мне, это полнейший бред. Кому-то, видимо, очень хочется видеть мою жизнь другой.

Ирина Слуцкая

Тебе не обидно, когда пишут, что муж внешне не соответствует Слуцкой: она такая яркая, а муж всё время в тени?

Это просто стереотип, что рядом со звездой должна стоять еще одна звезда. Наверное, кому-то хочется, чтобы рядом со мной стоял какой-нибудь Геракл, обвешанный цепями. Но мой выбор другой. Я ценю в человеке ответственность и порядочность. Я не хочу говорить про любовь, потому что любовь как раз и складывается из того, чтобы тебе было уютно и комфортно и твоей половинке тоже.

Чем сейчас Сергей занимается?

Он преподаватель по общефизической подготовке, с детьми занимается. Раньше в клубе работал, а теперь частные уроки дает.

А со своими детьми он тоже занимается?

Вадим, если бы вы сегодня были на фотосъемке, то поняли бы, что там никого не надо тренировать. У меня Артем вжик полнейший. Не слезает со всяких горок и лазенок на детской площадке. Такая маленькая обезьянка, которая где хочешь скачет, но только не по земле. Мама говорит, что он моя копия. Я вспомнила, как однажды мы с мамой поехали в деревню. Там снимали дом на три-четыре месяца. И вот мы выходим из метро, на станции то ли «Варшавская», то ли «Каширская» — там еще флагшток высоченный на улице был.

Мама говорит: «Я оборачиваюсь — нет моей девочки, поднимаю голову, а ты на самом верху сидишь, флажки дергаешь». Представляете площадь около метро? Флагштоки эти длинные, их раньше штук по пять ставили железных. Она говорит: «Я чуть в обморок не упала». В общем, точно моя копия растет!

А дочка другая?

Варенька пока сплошная конфеточка. Она спокойная. Ей туфельки, платьица интересны, ноготочки ей накрасьте, губки.

Ира, а тебе хочется хотя бы иногда побыть домохозяйкой?

Иногда. Всё нужно делать под настроение. Меня заставить что-то сделать невозможно, пока я сама себя не заставлю. Например, периодически нужно наводить порядок в гардеробной. Я могу откладывать это неделю, две, может, два месяца до того момента, пока не встану посреди своей комнаты и не пойму, что да, именно сейчас настал тот момент, когда нужно всё разобрать.

Твоя гардеробная — это в основном спортивные наряды?

Я очень люблю юбки и платья. Причем полюбила буквально несколько лет тому назад.

С чего вдруг?

Ну, наверное, наконец-то девочка во мне проснулась. Если бы в моей жизни по-прежнему был только спорт, то, наверное, преобладали бы джинсы и кофты спортивные. А сейчас очень много платьев, юбок, классических брюк, девчачьих кофточек, сарафанов. Очень много вечерних платьев, потому что работаю в них достаточно часто. Гардероб обновляется периодически. Из него уходят пацанские вещички. Осталось совсем мало джинсов.

Желание новизны — это прекрасно.

Уже косметика у меня везде лежит. Раньше я вскочила и побежала, а сейчас встала — и как же ненакрашенная-то? Мне муж говорит: «Стареешь, раз краситься начала». — «Ну да, а как ты хотел?» Всё меняется: вкусы меняются, и само отношение ко многому спокойнее становится. Уже нет гонки. Стала понимать: если не сейчас, значит, потом всё точно будет.

На этой оптимистичной ноте, Ира, и закончим. Спасибо!