Лина Арифулина

Лина, вы только что приехали из спа-салона. Это такая передышка между кастингами «СТС зажигает…»?

Нет, это отдых для себя самой, любимой. Сегодня я уже на работу не поеду — все дела сделала. Даже успела купить дочке одежду — вспомнила, что у нее до сих пор нет физкультурной формы. Она у меня во второй класс пошла. (Улыбается.)

Дочка одевается как-то особенно?

Она одевается сама. Я с детства приучила ее к шопингу, к тому, что надо любить себя. Заходим в магазин, я спрашиваю: «Айна, что тебе нужно?» — «Ты знаешь, мам, у меня нет вот этого и вот этого». И выбирает вполне достойные наряды и аксессуары к ним, знает, какие цвета сочетаются, а какие нет. Под Новый год и на 8 Марта мы покупаем ей итальянские платья, а так — вещи массмарок. Так что дочь понимает, что сколько стоит.

Айна учится в обычной школе?

Да, и проводит там время с утра до вечера. Я с детства приучила ее к чтению, и она очень хорошо читает. А еще она такая артистка! Может быть, даже станет хорошей ведущей. Постоянно разговаривает, и у нее хорошая речь, такие мысли классные. Недавно она дома взяла микрофон, надела шляпу, как у Тины: «Здравствуйте, я Тина Канделаки, в эфире программа «СТС зажигает суперзвезду». Встала, ножку откинула — прям Тина, копия! И меня здорово копирует. Я горжусь дочкой: она самое лучшее шоу, которое я сделала в своей жизни.

Лина, а почему вы не становитесь продюсером тех, кого вы «зажигаете»?

А мне это неинтересно! Пусть это делают другие люди, у которых на этом построен бизнес. А мне интересно рождение звезды. Вот пришел человечек — такой неготовый, робкий, что-то в нем есть, чего-то в нем нет — и мне уже хочется с ним работать, достигать результата. А когда этот результат начинает умножаться и тиражироваться (приходит пора гастролей, съемок на телевидении), я лишь безучастно наблюдаю со стороны, участвовать в процессе мне уже неинтересно.

Но в принципе могли бы раскрутить молодого артиста?

Нет, не хочу! Я лучше вложу в человека большой багаж — навыки, знания, которые потом пригодятся ему в артистической жизни.

А влюблялись в конкурсантов?

Нет, упаси боже! Я к ним отношусь почти по-матерински или даже как тренер, старшая сестра. У меня никогда не было сексуального чувства к «фабриканту» (а влюбленность — это всегда сексуальное чувство). И потом, мне кажется, это странно — влюбляться в учителя или в ученика. Для меня все участники проектов были и останутся детьми. Надо еще уметь их отпустить, как мать отпускает детей… Вот я их отпустила.

А живи вы в прошлых веках, сколько бы у вас было детей?

Ну я не знаю, смотря кем бы я была тогда и какой был бы у меня муж… Наверное, я бы вышла замуж за художника. И детей у нас было бы двое или трое. Все-таки тогда художники еще при жизни становились достаточно обеспеченными людьми, а к музыкантам слава приходила только после смерти. Мне же нужен состоятельный мужчина. Так что Сальери и Моцарт точно не были бы моими мужьями. (Улыбается.)

Вы уже знаете, кто победит в проекте «СТС зажигает суперзвезду»?

Нет, это никогда заранее неизвестно. Бывает, что вначале участники проявляют себя как явные лидеры, а под конец проекта оказываются довольно слабыми людьми. Или наоборот: те, кто долго-долго раскрывался, боялся, стеснялся, вдруг становятся победителями. Один-единст-венный случай-исключение на моей памяти — когда Никита Малинин вошел и сказал: «Я буду победителем». И стал им. Что же касается шоу СТС, то будущую звезду я смогу угадать чуть позже, месяца через два после начала проекта.

А вы сами, когда поступали в консерваторию, были похожи на среднестатистическую девушку, пришедшую на кастинг?

Я, наверное, была другой — более упертой. Для меня слова «нет» в принципе не существовало. Когда в музыкальном училище мне сказали, что я абсолютно безнадежна, я приехала домой и попросила папу позаниматься со мной. И хотя у папы не было музыкального образования, мы нашли выход из положения. Я нарисовала на клавишах карандашом нотки до, ре, ми, фа, соль, ля, си — три таких октавы — и попросила папу нажимать их. Папа нажимает клавишу — я говорю: «До». Папа: «Нет, дочка, не до — написано «ре». — «Замечательно». И так день за днем. За месяц я развила в себе абсолютный слух, и когда папа положил оба локтя на клавиатуру, я определила не только те ноты, которые он зажал, но и те две нотки, которые оставались незажатыми. Я с первого раза написала музыкальный диктант и поступила. Для меня отказ не означает, что я буду нагло лезть дальше. Для меня это повод для обдумывания. А другие, если им скажешь «нет», впадают в истерику и, вместо того чтобы спросить, что не так, продолжают фанатично верить в свое «чудо».

Кто ваши родители?

Очень небогатые, но классные люди. Родители все свои средства вложили в мое музыкальное образование, отдавали последние деньги за репетиторов, только бы я поступила в музыкальное училище. Я им так благодарна!

А еще вы почти ничего не рассказываете о своем муже…

Мы уже не вместе. Я вообще считаю, что два человека встречаются, чтобы чему-то научить друг друга. Если эта миссия выполнена, значит, им пора разойтись, причем друзьями и без ссор. В том, что люди расстаются, нет абсолютно никакой трагедии. Раньше я переживала, что подруги со временем уходят. А потом поняла: значит, так надо, значит, я расту, меняюсь, а кто-то не меняется.

Вы сильная женщина, которая ищет мужчину сильнее себя?

Я вообще сейчас расслаблена и никого не ищу. Хотя вокруг меня много мужчин, и, как ни странно, больше всего молодых, 20-летних парней. Видимо, потому что я все время занята в молодежных проектах. А может, сейчас время такое, что появились достаточно обеспеченные молодые бизнесмены, которым интересны не юные девушки, а такие как я. Мои поклонники очень трепетно ко мне относятся и хотят, чтобы я вышла за них замуж. А я пока не понимаю, как с этим быть. (Улыбается.) Во всяком случае, их ухаживания красивы и мне приятны.Вот, например, один мой поклонник (ему 29) постоянно делает мне подарки — от цветов и мобильного телефона до крупных вещей. Предлагает: «Давайте поедем куда-нибудь». Я говорю: «Давайте, но я не могу поехать никуда до конца года». И все мои мужчины обо мне заботятся, постоянно устраивают мне сюрпризы. Помню, как-то открывается дверь нашего офиса, и официант вносит безумно вкусную еду. А там записочка: «Знаю, что ты сегодня не обедала, — вот, поешь». И я всех своих девчонок угощаю устрицами.

Так почему бы не выйти замуж за такого внимательного мужчину?

Замуж я пока не хочу. Я не строю из себя недоступную, занятую особу, но брак для меня — это нечто большее, чем то, что сейчас принято считать браком. А вообще, к женщине всегда потянется мужчина, если она ждет его и ощущает в нем потребность. Если нет — значит, она не хочет мужчину, либо сравнивает каждого нового с предыдущим. А этого делать нельзя — каждый мужчина разный.

Есть тип мужчин, на который вы западаете?

Мне нравятся Джонни Депп, Дэвид Бекхэм. И еще, пожалуй, Джон Стекхэм — любимый артист Гая Ричи, он играл в фильме «Револьвер».

Лина, можете сравнить членов жюри «СТС зажигает суперзвезду» с четырьмя стихиями?

Думаю, огонь — это Вадим Галыгин, он всех согревает своим юмором, в нем чувствуется жизнь, энергия. Вода — это я (очень люблю воду). Воздух — это Яна Рудковская. А земля — это Павел Каплевич, он у нас самый фундаментальный, наша опора.

А кто из участников вам запомнился больше всего?

Наверное, Ванька Бородулин — врач-гинеколог. Он безумно смешной, у него очень интересная внешность: он такой длинный, у него длинные руки и прикольная пластика.

Признайтесь, среднестатистический конкурсант похож на заморыша?

Есть такой момент… Но думаю, все артисты — и западные тоже — изначально были не очень интересными. За холеным образом состоявшейся звезды стоит большая работа. В России «сделать» волосы, зубы, коррекцию лица стоит от 3 до 15 тысяч долларов, фигуру — 5 тысяч. Плюс песня — от 25 тысяч, клип — от 100 тысяч… На нашем проекте до этой стадии пока не дошло. Но я уже внесла свои коррективы: всех, кого мы отобрали на кастинге, я попросила похудеть. И многие сбросили килограммов по десять — это радует. Вы думаете, что девушки из группы «ВИА Гра» с самого начала были такими холеными, как сейчас? Нет, конечно! Все-таки косметология и хирургия творят чудеса. Надо только увидеть в человеке эту красоту.

А в себе вы сразу ее увидели?

А я всегда была в таком образе, как сейчас. С 22 лет я ношу очки квадратной формы, только марка меняется — в зависимости от моего достатка. А вот прически у меня были разные — то короткие, то длинные, то светлые, то темные волосы. Сейчас у меня длинные волосы, я покрасилась в брюнетку и очень комфортно себя в этом образе ощущаю. Близким тоже нравится: говорят, что глаза стали выразительнее.

И никогда не хотелось поменяться?

Вы знаете, пожалуй, только сейчас я поняла, что могу подкорректировать свой образ. И натолкнул меня на эту мысль ваш журнал. Во время фотосессии для ОК! я себя просто не узнала. У меня даже появился повод подумать и из бизнес-леди превратиться в гламурную женщину! (Улыбается.) Я никогда не носила длинные платья, тем более красного цвета. Но посмотрела на себя в зеркало — и мне очень понравилось. Эти перчатки опять же… Во всяком случае, длинное платье с длинным хвостом я теперь точно буду сочетать.

Вообще я по натуре артистка, и одежда, антураж, мизансцена для меня очень много значат.

И при этом вы никогда не хотели в кадр, на сцену?

Ну почему. Лет в 17 я представляла себя артисткой. Вставала перед зеркалом с микрофоном, хорошо пела, подражала Эдит Пиаф, Мирей Матье. И часто пересматривала один романтический фильм — сейчас уже не помню название. Правда, эта мелодрама плохо заканчивалась, а я люблю счастливые финалы. Вот тогда я и поняла, что решает все не актер, а режиссер, и захотела стать режиссером — чтобы снимать истории исключительно со счастливым концом. С тех пор я себя на сцене не вижу.

Успеваете следить за собой? На ТВ у многих просто нет времени за собой ухаживать — так все больны трудоголизмом…

По-моему, трудоголизм — это обратная сторона чего-то очень страшного. Раньше я была фанатично предана своим проектам, а теперь не хочу больше быть трудоголиком. И я как-то особенно счастлива оттого, что нет больше в моей жизни стресса и спешки, связанных с телевидением. Теперь мне хватает времени на все. Помню, как во времена работы на «Фабрике звезд» я шла по коридору со сжатыми кулаками. Встретила Колю Баскова, мы разговорились, а кулаки так вот и держу… Он удивился: «Да разожми ты кулаки!» — «Коля, мне стыдно: у меня ногти не накрашены который день!» Через час попросила администратора купить мне лак и накрасила сама.

Теперь успеваете на маникюр сходить?

Да, сейчас у меня есть время и на личную жизнь, и на себя, и на дочку. На проект СТС я хожу как на работу и не приношу себя в жертву ТВ.

Почему вы больше не делаете «Фабрику звезд»?

Нельзя все время есть черный хлеб — при всем уважении к этому продукту. Я два с половиной года находилась в одном и том же состоянии с девяти утра до двух ночи без выходных. Я сделала две тысячи номеров и жила от концерта до концерта. Я начала себя расходовать, свое же творчество и копировать. Моя жизнь превратилась в конвейер, и я стала его частью. А потом я вдруг заметила, что моя дочь уже немножко выросла… И после «ФЗ-5» я сказала руководству, что ухожу. Я захотела учиться чему-то новому. Я человек, который владеет своей судьбой и меняет ее. У меня всегда так бывает: на самом пике какого-то проекта я вдруг чувствую, что меня это слишком забрало, и сразу ухожу. Я не могу, как другие люди, годами делать одни и те же вещи.

Что вы делали в перерыве между двумя проектами?

Я два года училась на высших курсах сценаристов и режиссеров при Госкино, в мастерской Владимира Ивановича Хотиненко. Параллельно делала работу, не связанную с музыкой: «Новогодний вечер» Максима Галкина, «Большой спор» с Дмитрием Нагиевым. А затем получила предложение от господина Роднян-

ского. К тому времени я уже отдохнула от музыки и посмотрела на все по-другому, свежим взглядом. Я люблю делать такие остановки в работе, я их не боюсь — наоборот, стараюсь предупредить ситуацию и не доводить ее до той степени, когда все уже надоест.

На что же вы жили во время этой паузы? Успели накопить?

Я не скрываю, что проводила дни рождения и свадьбы, — это то, что приносит деньги и над чем не надо много думать. Как-то я «сделала» день рождения одному очень известному богатому человеку. Придумала классную идею: выборы на пост президента США — с атрибутикой, гимном. После этого на меня посыпались другие заказы. Заработанных денег мне было достаточно, чтобы обеспечить себя и свою семью — я за многим не гналась.

Кто у вас любимый артист в России?

Никто. У меня вообще нет любимых артистов, я музыку не слушаю. Может быть, только радио «Джаз» в машине. Я слушаю песни, под которые делаю постановочные номера, но несколько десятков прослушиваний — и эта песня в принципе мне больше неинтересна. Я люблю естественные шумы: дождя, воды, ветра, треск костра. Под них легко думается, вспоминается…

Вы как-то сказали Киркорову, что он не звезда. Он еще возмутился: «Лина, да я, я?!» Смело для нашего тоталитарного шоу-бизнеса!

Если человек на сцене говорит о высоком и вечном, а приходя в гримерку, начинает ругать все на свете — это как минимум некрасиво. И я не хотела бы, чтобы новое поколение наших артистов вело себя таким образом. Вообще я не дружу с артистами и считаю, что это не нужно. Мы в хороших творческих отношениях, они меня слушают, я прислушиваюсь к ним, и этого, наверное, достаточно.

А вас обижали когда-нибудь в шоу-бизнесе?

Нет, надо уметь не допускать обиды в свой адрес. Я предугадываю конфликты и не попадаю в ловушки. Я не обсуждаю людей у них за спиной, стараюсь прощать и сама нахожу в себе силы извиниться, если накричала. Так что подводные течения и интриги нашего телевидения я не замечаю. И думаю, мало кто скажет обо мне что-то плохое.

За время работы на ТВ вы хоть раз нуждались в деньгах?

Да, лет шесть назад я почти год сидела без денег. Мы не голодали, но жили достаточно скудно, без излишеств. Я ни у кого ничего не просила, прекрасно понимала, что сделаю все сама. В принципе я могла тогда зарабатывать, режиссируя концерты, но я решила искать что-то новое, хотелось себя в очередной раз очистить, переместиться на другой уровень. А для того чтобы прыгнуть выше, надо от чего-то отказаться.

А ревели хоть раз на рабочем месте?

Я уже давно не реву. Зато иногда тихо плачу от счастья. И это такое фантастическое состояние! Например, недавно настоящие профессионалы — художники-постановщики, оператор — бесплатно помогали мне в моей дипломной работе. Я тогда увидела, как реализуется моя идея и как другие люди ею увлечены.Села тихо в углу и заплакала. Еще я плакала, когда дочка шла в первый класс. И у меня всегда текут слезы, когда Айна таким тоненьким-тоненьким голосочком нараспев читает молитвы.

Я знаю, что вы собираетесь снять фильм. Что позаимствуете у любимого режиссера Феллини?

Наверное, уже ничего. Раньше мне очень нравился Феллини, я бредила им. Пять дней подряд по три раза в день я смотрела его «Репетицию оркестра» и все думала: «Как же он это сделал?» Мне нравилась у него какая-то сказочная эстетика, необычность костюмов, сюрреализм в обычной жизни… Я люблю полутона, когда все зыбко. А в последнее время я полюбила Хичкока — не знаю почему. Но Феллини остался моим первым учителем.

Вы как-то сказали, что самое интересное для вас — вы сами. Это по-прежнему так?

Было время, когда я очень много в себе разбиралась и копалась… Но теперь я уже полностью себя изучила, я комфорт-но себя ощущаю и адаптировалась в окружающем мире. Я просыпаюсь по утрам с абсолютной радостью и в полной гармонии с собой. Это ощущение появилось в моей жизни недавно, и я очень дорожу им. Ведь еще лет пять назад все было по-другому.

Ирина Виноградова