Франсуа Озон

Скажи, почему ты решил снять почти голливуд-скую картину? Что это, вызов?

На самом деле классичность «Ангела» — лишь внешняя. Я нахожу этот фильм очень ироничным и подрывным. «Ангел» — моя дань голливудским картинам середины XX века, в которых снаружи все вроде бы розово и причесанно, а внутри совершенно иная, более острая начинка. Таков, например, фильм «Унесенные ветром» с Вивьен Ли. Я безумно люблю его и обожаю эту актрису. Она так сыграла Скарлетт О’Хару, что слюнки текут.

А ведь после «8 женщин» тебя многие называли женоненавистником.

Да какой из меня женоненавистник! Знаешь, когда я впервые прочитал роман Элизабет Тейлор, то… влюбился в главную героиню. Ее прототипом была Мари Корелли, писательница, фаворитка королевы Елизаветы. Она познала раннюю славу, а потом была забыта. Вроде бы девушка очень хорошая, а на самом деле это чудовище, настоящий монстр! Но она впечатляет настолько, что невозможно ее забыть. Анджела сама смогла заработать себе на жизнь, снискать славу и популярность, развить свой талант и превзойти мужчин. Так что у меня к ней скорее очень нежное отношение. Проблема лишь в том, что она и в зрелом возрасте продолжает лелеять мечты маленькой девочки о прекрасном принце. Затормаживается в развитии. И происходит крах.

Вот уже в третьем твоем фильме появляется Шарлотта Рэмплинг. Она твоя муза?

Когда снимался фильм «Под песком», мы с Шарлоттой как товарищи по несчастью объединились против всех. В картину кроме нас никто не верил — ни продюсеры, ни телевидение… Но мы держались друг за друга и верили в этот проект. После этого между нами и возникла какая-то магическая связь, которая тянется из фильма в фильм. Мы сделали уже три совместных работы. Шарлотта — пример того, что даже в 50 лет женщина может оставаться женщиной. Она не перестает любить! В этом ее сила. Я обожаю ее.

И дальше будешь ее снимать?

Конечно. Ведь у нас даже нет необходимости обсуждать что-то во время съемок. Мы понимаем друг друга с полуслова. Такого у меня ни с кем больше нет. К тому же мне просто надоели французские актрисы! Они очень быстро становятся дивами и позволяют себе такие вещи, которые не делают даже самые знаменитые из их английских коллег. Британки более профессиональны: они всегда приходят вовремя, разучивают текст, не капризничают. Просто работают. Иногда, правда, переигрывают, но это поправимо. В «Ангеле» нам повезло: мы нашли великолепную Ромолу Гараи — несомненно, лучшую из молодых английских актрис.

А говорят, что французы не любят англичан…

Уф! (Смеется.) Нет, конечно, французы спокойно относятся к англичанам. Это скорее англичане высказываются с презрением о французах, но именно они являются рекордсменами по скупке недвижимости на Лазурном Берегу. Так что мы не в обиде! (Смеется.) Я, например, просто восхищаюсь английской культурой. Английским писательницам нет равных на этом свете. Поверь мне! Именно их творения являются фундаментом для романтической прозы. Я уже однажды снял фильм про такую необыкновенную писательницу — «Бассейн». Теперь вот обнаружил книгу Элизабет Тейлор. Я вдруг осознал, что английские писательницы — это моя судьба.

В качестве актера выступить не хочешь?

Нет. (Жестко.) У меня нет призвания. Надеюсь, что судьба избавит меня от этого. Я больше вуайерист, чем эксгибиционист. Предпочитаю подсматривать за людьми через камеру.

Ходят слухи, что ты деспот на съемочной площадке.

Ну, на съемках «8 женщин» я превратился в деспота, потому что не было другого выхода. Мне приходилось управлять восемью женщинами, у каждой из которых тяжелый характер. Если бы я был добреньким, то к каждой пришлось бы долго искать подход. В результате все бы развалилось. А вообще, снимая кино, я впадаю в состояние транса и не вижу себя со стороны. О том, какой я, надо у актеров спрашивать.

Как-то раз ты сказал, что в кино делаешь вещи, которые запрещены в реальной жизни. Какие запреты ты преодолел в «Ангеле»?

О-ля-ля! Такое ощущение, что я на приеме у психоаналитика. (Смеется.) Конечно, фильмы позволяют излечивать какие-то проблемы. Конец фильма не очень счастливый: жизнь Анджелы не сложилась. Такой финал — это способ предупредить возможные ошибки в будущем и показать, чего не надо делать, добившись славы. У любого творца есть соблазн выдумать себе виртуальный мир и в нем спокойно существовать. Но это прямой путь к разрушению! Надо постоянно развиваться и не останавливаться на достигнутом. Для любого творческого человека награды очень приятны. Но фестивали и призы действуют как парализующий газ — останавливают в развитии. Для художника нет ничего хуже, чем получить все премии мира. В таком случае он успокаивается, а это очень плохо. Поэтому я не стал впадать в эйфорию и снимать продолжение успешных «8 женщин». Я пошел другим путем и снял совершенно другой фильм, чтобы не зазнаться. Я хочу развиваться, поэтому стараюсь не почивать на лаврах.

Почти во всех предыдущих фильмах ты поднимал тему гомосексуализма. В России достаточно неоднозначное отношение к геям, а мэр Москвы постоянно запрещает гей-парады. Как ты на это смотришь?

Я не стараюсь быть нейтральным в этом вопросе. И я не молчу. Все мои фильмы кричат об этом. Я за свободу вообще, в том числе и за свободу в выборе сексуальных партнеров. Я всегда говорю: посмотрите, никакой разницы нет. Все же одинаково: геи так же ссорятся, расстаются, воссоединяются. В своих фильмах я неоднократно показывал это. Гомофобию я категорически не приемлю. Я надеюсь, что когда-нибудь в России разум восторжествует и, как и в других демократических странах, гей-парад в Москве все-таки разрешат. А гомосексуалисты смогут высказать обществу свои проблемы и пожелания.

Кстати, о Москве. Тебе нравится здесь?

Москва — бурлящий и клокочущий город. Я бы сравнил его с шампанским. Это бушующая газированная жидкость, которая давит на пробку и все время пытается вырваться наружу. С одной стороны, это дико возбуждает и привлекает, и хочется войти в этот бешеный ритм. Но с другой стороны, Москва — дикий брутальный город, в котором даже дорогу перейти спокойно нельзя. Машины носятся с невероятной скоростью, постоянная толпа, все происходит в совершенно невообразимом темпе. Зато здесь есть ощущение жизни. И это перечеркивает все недостатки. Сюда все время хочется возвращаться.

Денис Катаев