Илья Лагутенко
Илья Лагутенко вырос во Владивостоке и с детства мечтал покорять моря и океаны. Капитаном он не стал, зато 15 лет назад, занявшись музыкой, навсегда связал свою жизнь с гастрольными поездками. О «музыкальном туризме» в целом, недавнем туре по Америке в частности и о том, не вызывают ли проблем в семье его вечные странствия, фронтмен группы «Мумий Тролль» рассказал ОК! <br />
Дмитрий Плавшудин
Если Илья дает интервью в Москве, то назначает встречу недалеко от дома — в ресторане на территории Музея боевой техники на Ильинском шоссе. С тех пор как в конце 90-х Илья занялся музыкой, он так часто ездит на гастроли, что лишний час стояния в московских пробках его утомляет. Присаживаясь за стол, Илья намеренно выбирает место не напротив, а рядом, без стеснения занимая чужое личное пространство. Общаясь, он наклоняется близко и смотрит прямо в глаза, при этом не щурится и не отводит взгляда. Говорит Лагутенко тихо, с обаятельной полуулыбкой — своей визитной карточкой, которая добавляет легкой иронии каждой его фразе. Музыкант уверен в себе — это видно сразу, но при этом в нем нет даже доли нахальства, наоборот, воспитан Илья очень хорошо. Заказывая кофе, он произносит «латте» на итальянский манер — с ударением на первом слоге. Это правильно, но так не говорят в России. Официант поправляет музыканта, на что тот лишь кивает головой и улыбается.
Вы недавно вернулись из турне по Штатам. А помните свою первую поездку в Америку?
Впервые мы оказались на Манхэттене лет десять назад по приглашению Владика — сына Эммы Лавринович, управляющей БКЗ «Октябрьский» в Питере. Он отправлял русских звезд в Америку и был нашим поклонником. Но мы никогда не строили иллюзий на тему завоевания настоящей Америки. Просто во время международных гастролей на нас обратили внимание американские агенты. Может, в связи с кризисом звукозаписывающей индустрии люди сейчас ищут принципиально новые формы… Видимо, в Штатах еще не слышали достаточно русского рока. Мы дали десятки концертов на правах молодой, начинающей (смеется) владивостокской группы. [0]
И как же вас принимали?
Жаловаться не приходится, принимали исключительно позитивно. У нас нет еще пока огромной известности, но я никогда не верил в то, что «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете» — придет дядя с мешком денег и купит тебе пропуск на Олимп. В моей жизни такого не случалось. Общаясь с реально известными людьми, понимаешь, что за каждой успешной историей стоит долгий и кропотливый труд, а также преданность людей тому, что они делают.
Илья, согласитесь, вы достаточно рисковали, когда собирались петь рок в Америке.
Главное, мы не рисковали жизнью.
Были случаи и у нас на рок-концертах, когда в чуть более попсовую группу летели пустые пивные бутылки.
В этом смысле, конечно, никогда не знаешь, как примут. Но у нас есть уверенность в собственных силах. Язык рок-н-ролла, он несколько такой… такой… другой он. (Смеется.)
Международный.
Универсальный. Это неправда, что обязательно нужно знать язык, чтобы понимать музыкантов. Люди всегда любят и ценят или суперпрофессионализм, или уникальность. А когда это еще и соединяется…
Однако не очень скромно о себе.
(Смеется.) Я как раз скромно о себе не говорю. Понимаете, если люди не уходят с наших концертов, а хотят продолжения, это значит, что нам удалось приблизиться к этой совершенной формуле.
Как отзывалась о ваших выступлениях американская пресса?
Много писали. По крайней мере, для нас много. Нам передали какие-то пачки газет и журналов. В основном восторженные отклики о том, насколько у нас свежее звучание и что всех подкупает искренность и энергетика наших выступлений. Понятно, что за десять лет мы начитались о себе в нашей стране много чего. Поэтому было радостно читать только позитивные отзывы.
Вы пели на русском?
Да, но у нас есть версии наших песен на английском, в Мексике я даже пытался сделать несколько спонтанных версий на испанском. Отрадно, что благодаря «Мумий Троллю» многие люди начали интересоваться нашим языком: столько писем приходит, всех интересует, о чем мы поем. Мне очень хочется, чтобы о России перестали думать как о крае каких-то медведей, где когда-то был Толстой.
Вы выступили в техасском Остине на престижном фестивале South by Southwest, на котором до вас не выступала ни одна русская группа. Как вам кажется, вас там заметили?
Мы скорее приехали на других посмотреть. Дай бог, получится не в последний раз. За 20 лет из междусобойчика музыкантов и менеджеров фестиваль South by Southwest превратился в масштабный проект, куда приезжают тысячи групп со всего мира. И там есть чему поучиться. В первую очередь — энтузиазму молодых людей, которые готовы играть и для трех человек на улице.
Вам-то такой энтузиазм зачем? Вы уже давно собираете большие площадки.
Это здесь мы уже десять лет собираем, а там мы только начали. И в Америке свои правила игры, свои сложности. Там вполне вероятно, что ты можешь приехать и играть в пустой зал.
У вас такое было?
Нет, но нам здорово помогли студенты отделения славистики университета в Остине, к которым мы обратились с просьбой поддержать наше выступление. Они в костюмах огурцов (им очень понравился клип на песню «Медведица») ходили по городу и раздавали флаеры на наше выступление.
Почему вы позиционируетесь как владивостокская группа, а не просто русская? Вам так важно указать место, откуда вы родом?
Да, потому что группа образовалась там. И потому что город этот уникален. Владивосток совсем не курорт, как многие считают. Это суровые и очень мужские края: порт, моряки и рыбаки постоянно уходят-приходят… Любой человек должен принадлежать месту, откуда «ноги растут». Я принадлежу Тихому океану, если хотите. И я до сих пор пишу песни, которые не сильно отличаются от тех, что я сочинял в детстве. Вся эта идея рок-музыки, которая не знаю откуда ко мне спустилась… Я рос обычным советским мальчиком, и мне ни о каком роке никто не рассказывал.
Илья, вы работали в Китае, потом в Лондоне…
(Перебивает.) Жизнь заносила меня — был определенный поиск. Мне повезло, наверное, что в конце концов какие-то бестолковые занятия (для меня лично бестолковые) не приносили мне удовлетворения. Я работал в финансово-инвестиционных компаниях, и это дало мне огромный опыт. Но слава богу, что «Мумий Тролль» случился и люди его полюбили. И полюбили так, что сейчас нет никакого смысла останавливаться. (Смеется.) На наших концертах в первых рядах я вижу очень молодых людей. И это радует: значит, не только публика 10-летней давности растет вместе с нами, но и молодежь находит в наших песнях что-то для себя.
Вы намеренно построили себе дом недалеко от Шереметьево?
Нет, главный аэропорт для наших перелетов — Домодедово.
Из Америки вы сразу отправились в Сибирь, потом на Украину. Время передохнуть было?
Нет. Из Мексики я летел практически напрямую в Иркутск, в Москве у меня было несколько часов на то, чтобы дома поменять летние вещи на зимние. Честно говоря, мы бываем в Москве буквально несколько недель в году. Вся жизнь проходит в других местах. У нас такой «музыкальный туризм» получается.
И это устраивает вашу семью?
Очень сложный вопрос. Когда это возможно, мы путешествуем вместе с женой и нашей дочерью. За первый год своей жизни она успела увидеть очень много по сравнению со среднестатистическим ребенком. Жаль, когда она подрастет, наверняка скажет нам: «Папа, мама, неужели я уже везде была?!» (Смеется.) Конечно, это тяжело — ездить всюду с семьей. Так что остается уповать на их терпение.
Похоже, у вашей жены оно ангельское.
Да, мне повезло. Моя жена часто говорит: «Тебя же ждут люди! Их нельзя подвести!» Поэтому, пока есть энергия и здоровье, справляемся.
То есть претензий она вам не предъявляет?
А кто не предъявляет претензий?! Нам всегда хочется быть вместе — это понятно. Я бы с удовольствием научился телепортироваться, чтобы быстрее попасть туда, где у меня концерт, и сразу вернуться обратно домой, к жене и дочке. Но к сожалению, пока приходится пользоваться самолетами.
А говорят, что вы владеете личной подводной лодкой.
Была такая первоапрельская шутка. Но я людей не разочаровываю и даже сам верю, что где-то во Владивостоке стоит моя подлодка. (Смеется.)
У дочери уже есть любимая песня группы «Мумий Тролль»?
Своего хит-парада она еще не составила, но определенно узнает мои песни. У нас в семье вообще любят слушать мою музыку.
ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ ЧИТАЙТЕ В ПЕЧАТНОЙ ВЕРСИИ ЖУРНАЛА ОК!
Вы недавно вернулись из турне по Штатам. А помните свою первую поездку в Америку?
Впервые мы оказались на Манхэттене лет десять назад по приглашению Владика — сына Эммы Лавринович, управляющей БКЗ «Октябрьский» в Питере. Он отправлял русских звезд в Америку и был нашим поклонником. Но мы никогда не строили иллюзий на тему завоевания настоящей Америки. Просто во время международных гастролей на нас обратили внимание американские агенты. Может, в связи с кризисом звукозаписывающей индустрии люди сейчас ищут принципиально новые формы… Видимо, в Штатах еще не слышали достаточно русского рока. Мы дали десятки концертов на правах молодой, начинающей (смеется) владивостокской группы. [0]
И как же вас принимали?
Жаловаться не приходится, принимали исключительно позитивно. У нас нет еще пока огромной известности, но я никогда не верил в то, что «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете» — придет дядя с мешком денег и купит тебе пропуск на Олимп. В моей жизни такого не случалось. Общаясь с реально известными людьми, понимаешь, что за каждой успешной историей стоит долгий и кропотливый труд, а также преданность людей тому, что они делают.
Илья, согласитесь, вы достаточно рисковали, когда собирались петь рок в Америке.
Главное, мы не рисковали жизнью.
Были случаи и у нас на рок-концертах, когда в чуть более попсовую группу летели пустые пивные бутылки.
В этом смысле, конечно, никогда не знаешь, как примут. Но у нас есть уверенность в собственных силах. Язык рок-н-ролла, он несколько такой… такой… другой он. (Смеется.)
Международный.
Универсальный. Это неправда, что обязательно нужно знать язык, чтобы понимать музыкантов. Люди всегда любят и ценят или суперпрофессионализм, или уникальность. А когда это еще и соединяется…
Однако не очень скромно о себе.
(Смеется.) Я как раз скромно о себе не говорю. Понимаете, если люди не уходят с наших концертов, а хотят продолжения, это значит, что нам удалось приблизиться к этой совершенной формуле.
Как отзывалась о ваших выступлениях американская пресса?
Много писали. По крайней мере, для нас много. Нам передали какие-то пачки газет и журналов. В основном восторженные отклики о том, насколько у нас свежее звучание и что всех подкупает искренность и энергетика наших выступлений. Понятно, что за десять лет мы начитались о себе в нашей стране много чего. Поэтому было радостно читать только позитивные отзывы.
Вы пели на русском?
Да, но у нас есть версии наших песен на английском, в Мексике я даже пытался сделать несколько спонтанных версий на испанском. Отрадно, что благодаря «Мумий Троллю» многие люди начали интересоваться нашим языком: столько писем приходит, всех интересует, о чем мы поем. Мне очень хочется, чтобы о России перестали думать как о крае каких-то медведей, где когда-то был Толстой.
Вы выступили в техасском Остине на престижном фестивале South by Southwest, на котором до вас не выступала ни одна русская группа. Как вам кажется, вас там заметили?
Мы скорее приехали на других посмотреть. Дай бог, получится не в последний раз. За 20 лет из междусобойчика музыкантов и менеджеров фестиваль South by Southwest превратился в масштабный проект, куда приезжают тысячи групп со всего мира. И там есть чему поучиться. В первую очередь — энтузиазму молодых людей, которые готовы играть и для трех человек на улице.
Вам-то такой энтузиазм зачем? Вы уже давно собираете большие площадки.
Это здесь мы уже десять лет собираем, а там мы только начали. И в Америке свои правила игры, свои сложности. Там вполне вероятно, что ты можешь приехать и играть в пустой зал.
У вас такое было?
Нет, но нам здорово помогли студенты отделения славистики университета в Остине, к которым мы обратились с просьбой поддержать наше выступление. Они в костюмах огурцов (им очень понравился клип на песню «Медведица») ходили по городу и раздавали флаеры на наше выступление.
Почему вы позиционируетесь как владивостокская группа, а не просто русская? Вам так важно указать место, откуда вы родом?
Да, потому что группа образовалась там. И потому что город этот уникален. Владивосток совсем не курорт, как многие считают. Это суровые и очень мужские края: порт, моряки и рыбаки постоянно уходят-приходят… Любой человек должен принадлежать месту, откуда «ноги растут». Я принадлежу Тихому океану, если хотите. И я до сих пор пишу песни, которые не сильно отличаются от тех, что я сочинял в детстве. Вся эта идея рок-музыки, которая не знаю откуда ко мне спустилась… Я рос обычным советским мальчиком, и мне ни о каком роке никто не рассказывал.
Илья, вы работали в Китае, потом в Лондоне…
(Перебивает.) Жизнь заносила меня — был определенный поиск. Мне повезло, наверное, что в конце концов какие-то бестолковые занятия (для меня лично бестолковые) не приносили мне удовлетворения. Я работал в финансово-инвестиционных компаниях, и это дало мне огромный опыт. Но слава богу, что «Мумий Тролль» случился и люди его полюбили. И полюбили так, что сейчас нет никакого смысла останавливаться. (Смеется.) На наших концертах в первых рядах я вижу очень молодых людей. И это радует: значит, не только публика 10-летней давности растет вместе с нами, но и молодежь находит в наших песнях что-то для себя.
Вы намеренно построили себе дом недалеко от Шереметьево?
Нет, главный аэропорт для наших перелетов — Домодедово.
Из Америки вы сразу отправились в Сибирь, потом на Украину. Время передохнуть было?
Нет. Из Мексики я летел практически напрямую в Иркутск, в Москве у меня было несколько часов на то, чтобы дома поменять летние вещи на зимние. Честно говоря, мы бываем в Москве буквально несколько недель в году. Вся жизнь проходит в других местах. У нас такой «музыкальный туризм» получается.
И это устраивает вашу семью?
Очень сложный вопрос. Когда это возможно, мы путешествуем вместе с женой и нашей дочерью. За первый год своей жизни она успела увидеть очень много по сравнению со среднестатистическим ребенком. Жаль, когда она подрастет, наверняка скажет нам: «Папа, мама, неужели я уже везде была?!» (Смеется.) Конечно, это тяжело — ездить всюду с семьей. Так что остается уповать на их терпение.
Похоже, у вашей жены оно ангельское.
Да, мне повезло. Моя жена часто говорит: «Тебя же ждут люди! Их нельзя подвести!» Поэтому, пока есть энергия и здоровье, справляемся.
То есть претензий она вам не предъявляет?
А кто не предъявляет претензий?! Нам всегда хочется быть вместе — это понятно. Я бы с удовольствием научился телепортироваться, чтобы быстрее попасть туда, где у меня концерт, и сразу вернуться обратно домой, к жене и дочке. Но к сожалению, пока приходится пользоваться самолетами.
А говорят, что вы владеете личной подводной лодкой.
Была такая первоапрельская шутка. Но я людей не разочаровываю и даже сам верю, что где-то во Владивостоке стоит моя подлодка. (Смеется.)
У дочери уже есть любимая песня группы «Мумий Тролль»?
Своего хит-парада она еще не составила, но определенно узнает мои песни. У нас в семье вообще любят слушать мою музыку.
ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ ЧИТАЙТЕ В ПЕЧАТНОЙ ВЕРСИИ ЖУРНАЛА ОК!