Алексей Романоф: «Мы все чьи-то ретрансляторы»

С композитором мы встретились у него дома, где рабочий день был в самом разгаре.

Алексей, что за концерт вы сейчас обсуждали с музыкантами?

Речь о моем юбилейном творческом вечере — в следующем году у меня будет тридцатилетие творческой деятельности. Это никак не вяжется с возрастом, я прекрасно понимаю. (Улыбается.) Я начал слишком рано — в 13 лет. Даже отметил тринадцатилетие в поезде Москва – Керчь на гастролях с двадцать пятым составом одной очень известной в то время группы. Это были мои первые гастроли.

Какой группы?

Тогда она называлась «Белые розы», продавалась как «Ласковый май». Было очень много вторых, третьих, пятых составов с никому не известными, разумеется, солистами, но песни были те же самые. Возможно, сейчас это звучит странно, но в то время это было абсолютно нормально. То есть главной была яркая вывеска. Например: «Театр Аллы Пугачёвой представляет».

Где «Алла Пугачёва» написано гигантскими буквами.

Конечно! А всё, что мелким шрифтом и что вообще этот театр представляет, уже не так важно. Люди шли на эту «шапку». 
И даже в мою бытность в группе «Амега» предприимчивые продюсеры тоже делали по несколько составов, например в группе «Стрелки».

Солисток там было и вправду не перечесть.

На гастроли приезжали одна-две более известные девушки, а все остальные — просто статистки.

Получается, в 13 лет вы тоже были таким статистом?

Я не был статистом, потому что я был единственным, кто пел. Все остальные ребята танцевали, просто неплохо выглядели. Конечно, никакого отношения к Андрею Разину я не имел, познакомился с ним гораздо позже. Но тогда все просто молились на «Ласковый май», мечтали попасть в шоу-бизнес. Так или иначе, это было весело. И спустя тридцать лет мы дожили до Кремля. (Улыбается.)

Екатерина Кондратьева

На творческом вечере будут звучать ваши песни в исполнении разных артистов, так?

Да, их будет около сорока.

А вы сами будете петь?

Придется.

Не хотелось бы?

Я это не очень люблю. Всему свое время, я считаю. У меня был период в группе «Амега», когда мне было 20 лет и мы собирали стадионы. Сейчас мы видим, как песня «Лететь» переродилась в исполнении другого артиста в очень популярном фильме «Лёд». Мне это очень приятно, и я думаю, что я ее спою. Вообще планирую исполнить две песни, и одна из них будет «Лететь».

А вторая?

«Одиночество любви» с детским хором. Это из репертуара группы «Винтаж». Я вам сейчас так весь сценарий расскажу. (Улыбается.)

Ладно, давайте сохраним интригу.

Всё остальное время, конечно же, я предоставлю своим любимым артистам, которые на протяжении всех этих долгих лет были рядом. Будут также и молодые артисты, которые только начинают свой путь и не так известны. Например, Карина — певица, которой я сейчас занимаюсь как музыкальный продюсер.

Это ваш первый продюсерский проект?

Мой первый продюсерский проект — «Винтаж».

Но в «Винтаж» вы были максимально интегрированы.

Мне пришлось. Тогда я был молод, и роль играющего тренера меня устраивала. Это стимулировало.

Сейчас вы просто тренер?

Заслуженный тренер. (Улыбается.) Я стараюсь максимально нигде не появляться. Я и, в принципе, нигде не появлялся, думаю, что все это прекрасно наблюдали. Если я и был задействован в каких-то видео, то это было на две-три секунды. Так, что люди не успевали ни запомнить меня, ни связать мой образ с моими прошлыми работами.

Для Карины вы пишете и музыку, и тексты?

Карина пишет тексты сама. И я думаю, что в нашем тандеме это является основополагающим фактором.

Сначала появляется текст или музыка?

В этом смысле я кросс-овер, могу и так, и так. В случае с Кариной я выбираю стихи. Она не так много пишет, как мои другие соавторы.

Вас должно что-то зацепить в этих строчках? Или вы подходите к выбору с более прагматичной точки зрения?

Всё очень просто. Я смотрю на строчки. И если на них не рождается мелодия, то они уходят в топку. Простите за мою жестокость. Может быть, кто-то другой и мог бы написать, но в моем случае так. То есть они у меня оживают, и я сразу вижу, песня это или не песня. Вот это четверостишие такое, а это мне не нужно, а это по смыслу не подходит, а вот сюда не хватает двух четверостиший. Или я звоню и говорю: пиши второй куплет. То есть это немножко кубик Рубика, я не выбираю цельное полотно на четыре страницы и не расписываю его, я, конечно же, собираю. Но это прикольная математика.

Сейчас вы находитесь в том положении, в котором можете выбирать. А писать потому, что надо, когда-нибудь приходилось?

Бог миловал.

Вы счастливый человек! Можете делать то, что вам действительно хочется.

Я мечтал об этом уже в 2 года, катясь на саночках в детский сад, когда было темно, в лицо летел снег. (Улыбается.) Да, я мечтал не вставать рано, мечтал о том, что, когда вырасту, буду делать то, что хочу. Мне очень, очень повезло. И я это очень ценю.

Вы продаете музыку и стихи. А подарить можете?

Конечно!

Часто делаете такие подарки?

Вы сейчас это напишете, и у меня взорвется телефон. (Смеется.) Но если нужны примеры... Вот есть такое произведение — «Раневская» Лолиты. Эту песню я просто не смог продать, у меня рука не поднялась. Для меня это веха, для Лолы тоже. Хотя она настаивала на том, чтобы я взял деньги, но я сказал «нет, не могу». Мне казалось, что иначе изменится судьба, энергия. Какое-то озарение на меня находит, и я понимаю, что нет, это продать я не могу, я могу это только подарить. Ну, сумасшедший. (Улыбается.)

Екатерина Кондратьева

Творческий человек.

Творческие люди — они все немножко сумасшедшие, да. Есть и другие примеры, конечно, но это самый яркий, потому что это одна из самых серьезных моих песен. И одна из моих самых любимых.

То есть вы классический пример творческой личности? Темпераментный, немного сумасшедший?

На самом деле все мои переживания у меня внутри.

Вы интроверт.

Абсолютный.

Я слышала, что вы вообще не любите выходить в люди.

Только за деньгами и премиями. (Улыбается.) Ну, у меня занят декабрь — когда происходят все основные музыкальные премии. Весной, по-моему, еще несколько штук, и всё.

Остальное время пишете дома?

Дома. Здесь, например, есть целый подземный этаж, где располагаются студия, спортзал и массажный кабинет.

А как вообще проходит день композитора? С утра сразу садитесь за рояль?

Не сразу. Сначала я выпиваю три-четыре чашки кофе, выкуриваю бешеное количество сигарет. Раскачиваюсь. Потом понимаю, что до приезда звукорежиссера или музыкантов осталось мало времени, приезжают ребята, мы еще где-то час сидим вот здесь, в столовой, завтракаем и спускаемся работать. Прямо сейчас, например, бас-гитарист и гитарист пишут для нового альбома группы «Винтаж» инструменты в несколько песен. Мы сейчас с вами закончим, и я к ним присоединюсь. Как правило, в студии я быстро устаю. (Смеется.) Творчество ведь происходит вон там, при входе, где стоит белый рояль. Там я что-то сочиняю, придумываю... 
А в студии — это уже техника. Сейчас мне больше нравится придумывать. Поэтому часам к шести я уже никакой. А дальше я читаю, ужинаю, ложусь спать. День сурка.

Знаю, что вы ограничивали прослушивание музыки на три года — не слушали ничего, кроме классики. Что это было? Музыкальный детокс?

Мне стало неинтересно слушать то, что звучало тогда, и я не ошибся в своем решении. Потому что только сейчас потихоньку стали появляться более-менее хорошие, симпатичные песни. До этого это был какой-то сумасшедший трэш. Плюс ко всему, после предложения Коли Баскова сделать для него классический альбом, поработав с симфоническим оркестром и Хором имени Александра Свешникова, я сам очень увлекся этим и сейчас работаю над своим первым симфоническим произведением. Это достаточно трудно, шесть минут я пишу месяца два уже. Но это очень красиво. Это для меня ново и ужасно интересно. Сейчас я немного прервался, много работы в поп-жанре.

Карина и «Винтаж» — для работы, а симфония — для души?

Всё для души. Оно не может без души. Оно без души получится бездушным. Бездушным это будет никому не нужным, 
и прежде всего — мне. Если это мне не нужно, я это никогда не выпущу. В Концертном зале Чайковского был вечер, посвященный кино. И это потрясающе, когда в программке ты стоишь между Андреем Эшпаем и Исааком Дунаевским. И у них у всех стоят даты жизни, и только у тебя дата одна. Это очень круто. Это прям до слез. Когда ко мне пришло осознание, я сидел и думал: как так? Я был маленький, крохотный, смотрел фильм «Весна» и слушал эту музыку или увертюру из «Детей капитана Гранта». А теперь играют ее, а потом твою песню в конце. Невероятно!

Екатерина Кондратьева

Вот у вас на стене календарь с фотографиями жены и дочерей. Фото есть, а где же сама семья? Вы сказали, что даже завтракаете с музыкантами.

У нас есть еще квартира в Москве. И поскольку дети учатся в городе, жена работает, то им, конечно же, удобнее ездить оттуда. В следующем году старшая дочь заканчивает школу, ей исполнится 16 лет. Будем готовиться к экзаменам с репетиторами.

Уже решила, куда будет поступать?

Год назад Мия высказывала желание заняться биологией, но в этом возрасте очень быстро всё меняется. По геолокации нам очень подходит МГУ. (Улыбается.) Но я хочу, чтобы она сама действительно чего-то захотела. Как выяснилось, очень мало таких детей, как я — который с 
2 лет знал, чем он будет заниматься. (Улыбается.)

А младшая?

Ариана — артистка! Она любит танцевать, петь, побеждать. Такой классический экстраверт, очень жизнерадостный ребенок. Мне кажется, у нее как раз не будет проблем с выбором профессии.

Думаете, ее ждет сцена?

Надеюсь, что нет. Но не буду препятствовать, если она будет проявлять к этому интерес. Я скептически отношусь к семейному подряду, что-то в этом есть для меня нечестное. Таким образом ты подключаешься к жизненному эгрегору этого человечка и начинаешь на него влиять. Ну, послушайте, я же сам уехал в 13 лет из дома, решил, что я буду делать, сам дальше шел по этой дороге. Она была очень тернистой, очень длинной, но в итоге я пришел туда, к чему стремился.