Светлана Иванова: «Бойтесь своих желаний — они исполняются!»

А что может сослужить актрисе лучшую службу, чем талант вкупе с позитивным отношением к миру? Света одна из немногих актрис, которым удалось уже с первого появления на экране доказать, что она достойна только главных ролей. В фотосессии OK! Иванова снова на первом плане, но уже совсем не такая, как ее героини в картинах «Дом Солнца», «Темный мир», «Август. Восьмого»…

Cвета, ты производишь впечатление светлой и наивной девушки. А в нашей фотосессии ты предстаешь в образе падшего ангела. Эта история гармонирует с твоей натурой?

Я очень счастлива, что кто-то в состоянии во мне разглядеть эту чертовщинку. Если честно, во мне гораздо меньше наива, чем можно подумать, глядя на мои кино-, а теперь уже и театральные работы. В кино мне часто приходится играть такой дистиллированный наив. Это непросто, потому что я не понимаю, что такое стопроцентно чистый, наивный взгляд на мир. Во мне гораздо больше всяких чертиков, наверное, фотосессия это доказывает. (Улыбается.)

Ты согласна с утверждением, что актеры носят маски не только на сцене, но и в жизни?

Согласна. Профессия накладывает отпечаток, и с этим спорить бесполезно. Я сейчас с тобой разговариваю, и мне кажется, ты это чувствуешь. Нет, я не говорю о том, что я приехала к тебе в образе и что-то сейчас из себя строю. Просто если ты посмотришь на меня, а потом на людей за соседним столиком, заметишь, что я и разговариваю громче, и жестикулирую иначе. Я вообще такая обезьянка: из Украины всегда приезжаю с говором, если общаюсь с итальянцами — заражаюсь от них импульсивностью. Все-таки, наверное, не мы выбираем профессию, а она нас.

Тебя выбрала достаточно жестокая профессия. Некоторые артисты говорят, что, ступив на актерскую тропу, можно смело забыть о той жизни, которая была до.

Если честно, я так никогда не думала. Если размышлять о жизни в таком ключе, то любая профессия покажется жестокой. Хочешь быть хорошим слесарем — что ж, тебе надо поставить крест на семье, увлечениях и стремиться к тому, чтобы стать лучшим слесарем на свете? Я к таким вещам отношусь без фанатизма. Все профессии требуют к себе определенного отношения и отдачи, но это не значит, что надо забывать все, что было до.

А в чем смысл твоей жизни?

В жизни!

Хороший ответ. Твоя творческая жизнь сейчас очень насыщенная, да и семье надо уделять максимальное количество времени (Недавно Светлана стала мамой. — Прим. OK!). На что еще хватает сил? Чем ты увлекаешься?

Я обожаю фотографировать. Мне кажется, что это такой взгляд на жизнь под другим углом.

Но ты этому не училась?

Не училась. Возможно, я фотографирую совершенно отвратительно. Но мне это так нравится, так что почему бы и нет? Я люблю разговаривать, общаться, обожаю людей. Я из тех сумасшедших, которые могут в магазине ввязаться в разговор, и мне это не кажется странным.

Просто находка для журналиста!

(Смеется.) Наверное, надо держать себя в руках. Может, это весна на меня так действует. Но скорее всего, это просто мое отношение к жизни.

Тебя легко обидеть?

Да, это может сделать кто угодно. Но я работаю над собой — стараюсь не обижаться по пустякам. Правда, пока какое-то слово, сказанное не с той интонацией, может меня ранить.

А профессиональная критика?

Критика меня не обижает. (Улыбается.)

Ты читаешь отзывы о своих работах в Интернете или оберегаешь себя от лишней информации?

Я очень любопытная. Часто что-то нахожу, читаю, хотя, конечно, этого делать не стоит. Это бессмысленно. Ведь, как правило, критика из Интернета не конструктивна. Чаще всего это просто выплеск какой-то негативной человеческой эмоции. Ну, прочитаю я, что Света Иванова актриса отвратительная, но мне же никак эту информацию не применить. Я обращаю внимание только на конструктивную критику, а она чаще исходит от близких. Они не обязаны постоянно меня хвалить, и мне важно, чтобы они были честны со мной.

И кто самый грозный и в то же время важный критик?

Я страшно боюсь того, что скажет мама. Она очень хорошо меня знает и всегда отлично чувствует, где я соврала, где себя пожалела, где не раскрылась на все сто процентов. Но вообще мой самый строгий критик — я сама.

Кстати, в одном из интервью ты говорила, что твоя мама хотела, чтобы ты поступила на экономический факультет. Как же ты переквалифицировалась в актрису?

Я училась в экономическом классе до самого окончания школы, и, если честно, мне было дико интересно. Я всегда любила математику. Все эти формулы, теоремы были для меня каким-то полетом, никаким не ужасом. Знаешь, доказывать теорему страшно интересно. (Улыбается.) Но просто в какой-то момент в моей жизни неожиданно появился театральный кружок и как-то незаметно стал для меня важнее математики. Это, конечно, не значит, что я превратилась в лодыря, стала бегать с рогаткой — эдакая артистка-оторва. (Смеется.)

Ты не так давно вошла в труппу «Современника». Он дает тебе те эмоции, о которых мечтала тогда?

Да, сегодня это просто буря эмоций, ни с чем не сравнимых.

А как ты оказалась в «Современнике»?

Совершенно неожиданно.

Ты не первый раз произносишь слово «неожиданно». То есть специально ты ничего для этого не делала?

Говорят ведь, бойтесь своих желаний — они исполняются. Это чистая правда.

Значит, ты просто посылала положительные флюиды во вселенную?

(Смеется.) И посылала, видимо, с большим энтузиазмом. В прошлом году 26 сентября, в день моего рождения, мне позвонили от Галины Борисовны Волчек со словами: «Светлана, Галина Борисовна хотела бы с вами познакомиться…» Первые пять минут разговора я была уверена, что меня разыгрывают. Бывает же, звонит какой-то знакомый и говорит что-то вроде «Здравствуйте, я от Кэмерона». (Имитирует акцент.) Но в какой-то момент я осознала, что это не розыгрыш. И на вопрос, когда я готова приехать, я моментально выпалила: «Завтра!» На следующий день я была в «Современнике», и первое, что я сказала Галине Борисовне: «Я же ничего не умею». И это правда, театр совершенно другая субстанция, там другой энергообмен. Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда выхожу на эту прославленную сцену! Честно говоря, я стараюсь об этом реже думать, иначе у меня каменеют руки, сводит ноги и я не могу вымолвить ни слова.

Что Галина Борисовна ответила на твое признание?

«Какая прелесть, это такая большая редкость». Тогда я поняла: она авантюристка, каких свет не видывал. (Смеется.)

Многие люди думают, что в театрах артисты постоянно плетут друг против друга интриги. Ты, как новенькая, ощутила нечто подобное, или это страшные истории для обывателей?

Ты знаешь, я ничего такого не замечаю. Хотя, наслушавшись подобных разговоров, в театр я заходила с замиранием сердца. Но в «Современнике» очень много моих знакомых, людей, с которыми я не раз пересекалась на съемочных площадках, поэтому у меня не было ощущения, что меня запустили в зверинец. Мне грех жаловаться, меня приняли замечательно. Меня до сих пор всячески поддерживают, так что я готова опровергать слухи про клубок целующихся змей.

В театральные суеверия веришь?

Рассказываю: когда мы поступили в институт, у нас был очень большой праздник — День первокурсника. Есть традиция, согласно которой старшекурсники мажут гримом первокурсников — это такое посвящение в студенты, в будущие артисты. Якобы есть примета: сутки нельзя смывать этот грим, и тогда в профессии все у тебя будет хорошо. Меня, кажется, хватило часов на восемь. Я ходила как ненормальная, вся в разноцветных пятнах, ехала так в метро домой. А потом поняла, что в этом есть что-то нездоровое, и пусть уж мой актерский путь будет тернистым, но пойду-ка я умоюсь. И на этом все мои суеверия закончились. (Смеется.) Для меня не существует того, чего я не понимаю.

Света, когда мы с тобой договаривались об этой встрече, ты попросила не задавать вопросов о твоей семье. Но еще пару лет назад ты достаточно легко рассказывала о личном. Это взросление?

Скажу честно, меня однажды очень обидели твои коллеги. Тогда я насторожилась, а потом поняла, что надо изменить свое отношение к предмету. Я стала жадиной. Я жадничаю рассказывать о том, что принадлежит только мне.

Когда я к тебе ехала, увидела афишу фильма по роману Бегбедера «Любовь живет три года». Как ты относишься к такому вердикту?

В конце романа все правильно написано. Любовь проживет ровно столько, сколько мы ей позволим. Не стоит загонять чувства в какие-то рамки. Не надо думать о том, как поступить правильно: правильно ли писать ему три sms в день или надо ждать, пока он напишет. Такой бред! Я, например, не думаю, позвонить или не позвонить. Я звоню когда хочу.

А как ты считаешь, творческому человеку нужна дисциплина?

Да, и прежде всего она нужна для того, чтобы наше искусство дошло до зрителей. Потому что, если ты не сдашь вовремя интервью, его не напечатают и никто не прочитает. Если я опоздаю на репетицию, не смогу к сроку подготовить роль, а зрители придут и разочаруются.

Это правда. Кстати, ты же сама водишь. Пробки могут тебя вывести из равновесия?

Если я не спешу, то пробки меня совершенно не бесят: я слушаю музыку, пою, разговариваю по телефону, естественно, только на светофорах. А если куда-то опаздываю — ругаюсь. Наверное, во мне живет маленький мужчина. (Смеется.)

И о чем же ты думаешь, когда тебя подрезает девушка?

(Смеется.) «Вот дура!» Мне кажется, я вожу потрясающе, а другие представительницы прекрасного пола тупят.

У меня насущный вопрос: как ты относишься к своему возрасту?

Один мой знакомый сказал, что женщины должны не занижать себе возраст, а завышать. Отчасти я с ним согласна. Если я тебе сейчас скажу, что мне сорок — ты же не поверишь. А если скажу, что пятнадцать — удивишься: что же она пятнадцать лет с собой такого делала, что стала совсем не фреш. Возраст — это не цифра в паспорте. Скучной и занудной теткой можно стать и в семнадцать лет. А можно до старости оставаться юной. Все зависит от взгляда на жизнь.

Значит, ты и через тридцать будешь выглядеть так же прекрасно, как сейчас. Скажи, твоя сегодняшняя жизнь соответствует тому, о чем мечталось лет десять назад?

Я счастлива. Если честно, у меня сейчас все круче, чем я представляла себе когда-то. Может быть, все немножечко не так, но точно не хуже. Мне, правда, все очень нравится, я наслаждаюсь.

Читаю полную версию интервью в журнале ОК! №21