Евгений Стычкин: «По сути, ты никому ничего не должен»

У меня такое ощущение, что ему не составляет никакого труда быстро собраться и выдать нужный результат. Вероятно, поэтому его так любят режиссеры: там, где Стычкин, всё о^,кей! Сейчас на ТНТ идет киносериал с его участием — «Измены», и это хороший повод для нашей с Женей встречи.

Я так понимаю, ты приехал с тренировки?

Ага.

Чем занимаешься и насколько серьезно?

Если занятия спортом вошли в привычку, ты без них начинаешь просто вянуть. Так что это уже необходимо, чтобы быть в форме. Тягать тяжести лень, поэтому занимаюсь всякими восточными единоборствами, какое-то время занимался боксом. В юности увлекался тхэквондо, карате, немного ушу.

И как часто ты ходишь в спортзал?

Почти каждый день. Был у меня, правда, перерыв лет десять-пятнадцать между двадцатью годами и тридцатью. А в тридцать пять меня пригласили участвовать в шоу «Цирк со звездами». Это был вызов самому себе, потому что поначалу я понимал, что сделать трюки, которые мне предлагают, просто нереально! Большое удовольствие, когда у тебя вдруг начинает получаться то, что вчера еще не получалось. Когда ты становишься немножко быстрее, сильнее, лучше, чем был вчера. Вообще, вот какая история. Как-то мы с компанией актеров во главе с режиссером Эдуардом Бояковым поехали в Индию — Эдик хотел там репетировать новый спектакль. Но не задалось, и мы в какой-то момент отказались от этой затеи. Кто-то сразу улетел обратно, кто-то еще на некоторое время остался. И вот мы все, молодые и крепкие артисты и артистки (те, кто задержался в Индии), пошли по врачам, чтобы индийские доктора нам считали пульс и что-то рассказывали о нашем здоровье. Так вот, всем наговорили черт знает что, всех напугали. А мне сказали, что я совершенно здоров, и единственное, что мне нужно, — от полутора до двух часов в день заниматься любимым видом спорта. Это, оказывается, необходимо, чтобы нейтрализовать какую-то там энергию, иначе я себя этой энергией душу. Не могу сказать, что я полностью послушался, но так или иначе занимаюсь шесть раз в неделю: два-три раза с тренером, чаще один, иногда с детьми. Сыновья выросли, стали очень крепкими. Так что это еще один стимул для меня работать над собой, иначе они скоро меня поборют.

Вот насчет энергии. Недавно я встретил твою красавицу маму Ксению Рябинкину. И вспомнил, как мы все вместе проводили время в начале 90-х. Ялта, Дом актера, пляж, море…

Да, я тогда как раз поступал во ВГИК.

…и был таким шустрым, энергичным. Ничего с тех пор не изменилось?

Во ВГИК я поступил, а остальное… Я за эту свою энергичность и веселость, можно сказать, поплатился: первые пятнадцать лет получал роли только энергичных и веселых парней. Мне они до смерти надоели! Я долго боролся с этим амплуа, чтобы вытянуть из жизни что-то, что она мне не хотела давать. Вытянул. Теперь, наоборот, играю всё время каких-то страшных упырей и уродов и думаю: надо как-то вернуть веселое. Веселость — это все-таки некая защита от мира.

А от чего тебе надо защищаться?

От всего, как и всем остальным. От людей, от жизни, от перемен, от несовершенства.

Насколько я знаю, ты рос в тепличных условиях. Папа — великолепный переводчик, мама — известная балерина Большого театра. Дом в самом центре Москвы. Всё идеально.

Да, это правда.

Фотография: Иван Князев

Ты наверняка рос маменькиным сыночком. У тебя ведь были очень трогательные и доверительные отношения с мамой. Уверен, что сейчас всё то же самое.

Папенькиным, маменькиным — трудно сказать. Конечно, я рос как за каменной стеной. Но, как ни странно, эти, как ты говоришь, тепличные условия меня подготовили к разнообразным жизненным ситуациям.

Каким образом?

Ну как каким? Ты чувствуешь любовь, а любовь — это сила. Благодаря этому ты знаешь, что в жизни есть много прекрасного. И когда с тобой случается что-то неприятное, ты всё равно понимаешь, что, несмотря ни на что, жизнь удивительна и хороша. В то время как человек, выросший в других условиях, может обозлиться, обидеться, сам себя этой злобой задушить. Поэтому те сложности, с которыми закаленные, крепкие, железные люди плохо справляются, ты довольно легко пропускаешь, фактически никак от них не страдая.

Интересная логика. Во всяком случае, звучит убедительно.

До сих пор, когда я вижу людей, на что-то обиженных, со злобой, с которой они не могут расстаться, не очень понимаю, о чем речь. Я каждое утро «обнуляюсь». Ты можешь мне наговорить страшных гадостей, и мне будет обидно. А завтра я проснусь, и меня это больше не будет волновать. Я могу принять решение и больше не общаться с человеком, но обиды, злобы во мне не будет.

Когда появился такой философский взгляд на мир?

Я думаю, Вадим, это не столько философский взгляд, сколько счастливая природа, помноженная, конечно, на любовь и заботу, которой я был окружен. И что говорить, я был совершенным разгильдяем. При этом судьба преподнесла мне первые съемки на семнадцатый день моей учебы во ВГИКе: в картине «Пчелка» я сыграл главную роль. То есть жизнь с самого начала помогала мне убедиться в том, что она прекрасна.

Я смотрю на тебя и искренне верю в ту гармоничность, о которой ты говоришь. Но я помню и другую историю, у которой было драматичное продолжение. Много лет назад я снимал про тебя передачу «Кто там...» на «Культуре». Дело было за городом. Кроме тебя в кадре твоя жена, известная пианистка Катя Сканави, и ваши замечательные дети. У меня сложилось ощущение абсолютно сумасшедшего и при этом энергетически теплого дома, в который я попал: гостиная с большим дубовым столом, буквально по головам бегают дети, в это же время Катя что-то возвышенное играет на рояле... Прошло время, ситуация изменилась: ты расстался с Катей. Сейчас, мне кажется, можно говорить на эту тему, время прошло, всё успокоилось. Насколько болезненным было расставание? Все-таки у вас трое детей. Возможно ли было ради них сохранить отношения?

Я тогда ужасно влюбился. Мы приходим в этот мир сами по себе и уходим одни. С этим ничего нельзя поделать. По сути, ты никому ничего не должен. Даже детям. Да, в восточной философии есть такое, что ты должен воспитать детей, проводить родителей. Но самое главное — это то, что ты должен самому себе. Нельзя потратить свою жизнь на то, чтобы быть несчастным. Как быть, если ты хочешь находиться в другом месте? В этом своем состоянии ты не нужен ни детям, ни жене. Значит, будь там, где ты хочешь!

«Будь там, где ты хочешь» — в этом есть доля здорового эгоизма.

Ты, конечно, не должен приносить боль и страдания окружающим. В этом смысле мы с Катей приняли совместное решение. У нее после нашего разрыва создалась чудесная семья. То есть получается, из одной несчастной мы сделали две счастливые. Я с детьми, мне кажется, общаюсь в два раза больше, чем общался, когда у нас с Катей была семья. Мальчики вообще теперь со мной живут.

А какие отношения с ними у Оли Сутуловой, твоей нынешней супруги?

По-моему, прекрасные, они в нее влюблены.

Фотография: Иван Князев

И здесь гармония. Здорово! Расскажи, чем дети занимаются?

Старшей, Соне, недавно исполнилось двадцать, учится на факультете тележурналистики у Владимира Молчанова. До этого хотела быть артисткой, даже училась в школе, где были театральные классы, они там что-то репетировали, занимались речью. А потом Соня приняла совершенно неожиданное для нас решение. По-моему, очень круто. Лёша, ему пятнадцать, играет на скрипке, много выступает. У нас даже есть с ним совместный спектакль «Дядя Степа — великан», его поставил Феликс Михайлов. Мы играли спектакль на Красной площади на фестивале в рамках Года литературы. Я читал под аккомпанемент небольшого оркестра, где солировал Лёша.

Второй сын тоже будущий музыкант?

Нет, Лёва не стал играть ни на каких инструментах. Он пока в поиске. Очень талантливый, быстро и блистательно делает то, что ему интересно, и совсем не может себя заставить делать то, что неинтересно.

Весь в папу!

Видимо, да. А младшая, Саша, ей одиннадцать лет, — пианистка. В этом году у Саши четыре больших концерта с оркестром Владимира Спивакова — в Доме музыки, в Большом зале Консерватории, в Монако.

Ничего себе! В таком юном возрасте?!

Представляешь, выходит маленькая девочка, здоровается с концертмейстером оркестра, сама поправляет себе стул, садится, сосредотачивается, показывает дирижеру, что она готова. Сидя в зале, ты видишь, до какой степени это уже взрослый, самостоятельный артист перед тобой. Это невероятно. Это заслуга и прекрасного педагога Миры Марченко, у которой она занимается, и, конечно, самой Кати.

Скажи, а как ты объяснил детям, что уходишь из семьи?

Я всегда всё называю своими именами, общаясь с детьми. Я сказал им так, как сказал бы об этом другу или маме. Так, как я на тот момент эту ситуацию видел. Мне кажется, дети вообще всё прекрасно понимают. Ничто их так не обижает, как ложь и то, что мы пытаемся представить им мир не таким, какой он есть на самом деле. Это только рушит ваши с детьми отношения.

Ты говоришь очень тонкие вещи. Ты к этому пришел с опытом или срабатывает интуиция?

Я думаю, что я и сейчас-то всё это случайно формулирую. Я не большой философ. Меня просто занимает то, как устроены человеческие отношения, почему люди счастливы или несчастливы. У меня есть ближайший друг, с которым мы много об этом говорим.

Фотография: Иван Князев

Тогда я понимаю, почему тебя заинтересовал сценарий киносериала Вадима Перельмана «Измены». Я уже видел несколько фрагментов. И снова твой герой не самый лицеприятный персонаж. Жесткий, самовлюбленный тип, как мне показалось.

Очень самовлюбленный!

В нем есть немножко от тебя, извини...

Да... Наверное...

...Зацикленный на себе, на своих проблемах.

Я думаю, что какие-то сильные и какие-то слабые стороны от меня в этом герое есть. Мне вообще хотелось, чтобы получился такой собирательный образ современного мужчины. Чтобы он был в меру инфантильным. Чтобы не совсем точно понимал, что такое сила и что его власть, деньги, жесткость и бескомпромиссность силой не являются. Мне хотелось, чтобы он был… не карикатурой, конечно, но некоторой сатирой на представителей современного делового мира.

Еще, мне кажется, он настолько не удовлетворен всем, что происходит с ним, что сам ищет конфликтные ситуации. Это тоже симптоматично для амбициозных товарищей.

Да-да, но он сам этого не понимает. Ему кажется, что он всё делает для того, чтобы быть счастливым. И чтобы женщина, которая сейчас рядом с ним, была счастливой. И совершенно в бешенстве от того, что она несчастна, даже несмотря на то, что он создал для нее все возможные условия: у нее прекрасный дом, он дал ей водителя, она ходит в спа-салоны... А всё потому, что они друг друга не слышат. Они разговаривают сами с собой, будто живут через стекло.

А вот это уже абсолютно не твоя ситуация! Ты в этом смысле максималист: жить со сплошными компромиссами, наверное, не смог бы никогда. И измены не твоя стихия, слишком ты в этом отношении прозрачный и открытый.

Да, это правда. Главное, что я не очень понимаю, зачем нужны компромиссы. Чтобы была довольна мама? Теща? Друзья? Чтобы никто не обсуждал тебя в свете: ой-ой-ой, он развелся? она развелась? По крайней мере, с самим собой я довольно честен. Вообще, современное ханжеское общество, дабы защитить себя, возвело измену в ранг смертных грехов. А при этом существуют разные пути счастья. И они далеко не все сводятся к тому, что мальчик встретил девочку, они поженились, родили ребенка. Бывают люди, которые не могут жить с одним партнером. Они делают несчастными себя, партнера, которого они при этом любят. Но это уже не моя история, а история фильма «Измены». Я с удовольствием снялся в этом проекте ТНТ еще и потому, что Вадим Перельман — первоклассный и очень требовательный режиссер, который успешно работает в Голливуде. Вообще, канал ТНТ в последнее время дал мне возможность быть на экране разным: я сыграл два возраста капитана КГБ в сериале «Чернобыль. Зона отчуждения», а вот теперь — одновременно комедийная и драматическая роль в «Изменах».

Фотография: Иван Князев

Это как раз подтверждает, что у тебя широкий актерский диапазон. Скажи, внутренняя свобода, которая в тебе так очевидна, — это от природы?

От наглости, наверное. Раньше я мог подойти к большому режиссеру и сказать: «Почему вы меня не снимаете в кино? Какая глупость! Я же самый лучший артист на свете». Но это случалось в возрасте от семнадцати до двадцати.

И что, был результат?

Ну, пару-тройку раз сработало. По крайней мере, в нашей профессии скромность точно никому не нужна. Но и такая наглость, которую я имел в юности, тоже, наверное, перебор.

Может, это еще и комплекс Наполеона?

Я думаю, всё вместе. Я был небольшого роста. Был и остаюсь. (Улыбается.) Я не выговаривал огромное количество разнообразных звуков. Вообще, когда меня принимали во ВГИК, мне сказали, что сейчас российскому кинематографу нужны герои. Ну и поэтому я должен пойти на платное обучение.

А на платном можно и не «геройствовать»?

На платном — ничего, если платишь — нормально, любой гоблин может учиться. Конечно, я и с этим боролся, и с тем, что кто-то выше, кто-то красивее, кто-то лучше говорит, кто-то лучше танцует, кто-то моложе, кто-то сильнее. Меня всё это всегда раздражало и раздражает. Возможно, поэтому я много занимаюсь спортом, поэтому мне доставляет такое удовольствие самосовершенствование. Я хочу быть дальше, больше, быстрее. Такие веселые старты. Это то, на что я с радостью трачу жизнь.

В июне тебе исполнился сорок один год. Ты вообще чувствуешь свой возраст?

Это самый прекрасный возраст. Сил еще много, и они пока только растут. И мозг начинает проклевываться. То есть ты учишься находить более логичное применение своим силам. Да и с точки зрения профессиональной это один из самых приятных периодов. Может быть, дальше еще приятнее будет? Погляжу.

Женя, я обратил внимание, у тебя такое количество колец на руках! В этом есть какой-то тайный смысл?

Это украшения. Началось всё очень смешно. Первую штуку я повесил на себя, когда снимался в сериале «Холостяки». Там было очень много эротических сцен, и я подумал, что мне нужен какой-то оберег. Знаешь, как в доме ставят какое-то нэцкэ или что-то другое, что вбирает в себя негативную энергию. Вот и я повесил себе медальон с календарем майя.

От чего или от кого ты хотел себя уберечь, снимаясь в эротических сценах?

Представляешь, какое количество людей в течение многих этих эротических сцен смотрит на раздетого Стычкина? Черт его знает, что они там думают! Я почему-то решил, что этот медальон возьмет всё плохое на себя. С тех пор я стал надевать всякие вещицы. А теперь просто привык к тому, что на мне много всего висит.

Кольца тоже носишь в качестве оберега?

Не знаю. Вроде у меня всё хорошо, значит, они работают. (Улыбается.)

Среди них и обручальное кольцо есть.

Да, конечно.

Скажи, а вы с Олей быстро поженились?

Нет. Я был некоторое время еще женат. Мы с Олей поженились в 2012 году в компании одного моего друга и собаки. А потом, уже позже, гуляли свадьбу в Греции, венчались в греческой церкви.

Как интересно. Это было твое желание или так захотела Оля — венчаться в Греции?

Мы это, кажется, даже не обсуждали. Это была какая-то естественная история. Мы приехали в Грецию, нашли невероятный остров, сильно отличающийся от остальных, странный, как из другого времени, и решили, что хотим сделать там свадьбу. Свадьбу мы играли так, будто мы не туристы, а коренные жители. То есть мы в это не играли, это не было какое-то костюмированное шоу. Служба была на греческом языке, мы ни слова не понимали. В общем, этот отрезок жизни мы прожили по другим правилам. Всё было очень органично.

Сколько лет вы вместе?

Много. Я уже не считаю.

Фотография: Иван Князев

В свое время я снимал Олю Сутулову в передаче «Кто там...». Она была похожа тогда на угловатого подростка, такая «девочка-мальчик». А сейчас это яркая, роскошная женщина. Наверняка в таком чудесном превращении есть и твоя заслуга. А ты как-то меняешься под влиянием Оли?

Слушай, такие вещи очень трудно отследить. Все мы меняемся в зависимости от обстоятельств. Например, мы с тобой поговорили — и я немного изменился, у меня что-то в голове изменилось: выйдя из этого кафе, я стану к чему-то иначе относиться. И конечно, когда ты много лет живешь с человеком…

Вы всегда на одной волне или бывают какие-то нестыковки?

Мне кажется, всегда. Хотя нет, вообще нет. Я думаю, мы как раз на довольно разных волнах. Это же как шестеренки: они могут быть совершенно разных размеров, из разного металла, разного цвета, просто все вместе они должны правильно работать.

Что ж, хороший разговор у нас с тобой, Женя, получился. Мне даже захотелось вновь задуматься о каких-то важных вещах. До новой встречи!

До встречи, Вадим!