Григорий Лепс: «Мне удобнее оставаться вторым»

Конечно, прежде всего бросается в глаза огромная коллекция икон, их количество поражает воображение. Иконы висят повсюду, особенно удивляет их соседство с беговой дорожкой. С другой стороны, такая богатая творческая натура, как Лепс, может позволить себе некоторые странности - назовем это так.

Впрочем, про увлечение Лепса иконами я знал и раньше. Но вот что по-настоящему меня удивило, так это огромные, до потолка, стеллажи книг: бесконечные фотоальбомы, историческая и художественная литература, множество раритетных старинных изданий. А ведь многие искренне считают: в наш электронный век держать дома книги - ненужная роскошь. Пообщавшись с Лепсом, я понял, что ему нет дела до каких-либо стереотипов. Он живет так, как считает нужным.

Во время интервью я старался говорить тихо, поскольку в соседней комнате спали маленькие дети певца. Изредка появлялась жена Анна - красивая, обаятельная и очень деликатная. Мне кажется, Григорий Лепс сегодня гармоничен как никогда. Домашний человек в майке, шортах, тапочках и... без своих фирменных темных очков.

Гриша, непривычно видеть тебя без темных очков. А вообще, зачем они тебе на сцене?

Мои глаза очень чувствительны к свету, слезятся под софитами. По этой причине я и надел впервые очки. Мне поначалу говорили, что выходить на сцену в очках неприлично, и я в принципе с этим согласен. Но потом увидели, что у меня постоянно текут слезы, как это мешает работать. В обычной жизни я стараюсь темные очки не надевать, чтобы меньше узнавали. Кстати, я начал выпускать собственные очки - так появилась «Лепс Оптика».

Есть «Лепс Бар», «Лепс Оптика». Что дальше?

Будет еще один «Лепс Бар» - в другом городе. А дальше посмотрим, о будущем говорить сложно. Хочется, конечно, открыть какой-нибудь хороший музыкальный клуб. Видишь ли, предел есть у всего, и однажды я как певец перестану быть интересным.

Но послушай, тебе 50 лет, а Иосифу Давыдовичу Кобзону — 75. Он всё еще поет.

Иосиф Давыдович гениальный певец и человек, такие рождаются раз в 100 лет. Он может петь сутки, пока спать не захочет. А я - от силы два с половиной часа. И затем должен хотя бы день молчать. И если я срываю глотку, восстанавливаю ее долго. Раньше для этого нужна была неделя, сейчас месяца мало. Все-таки биологические часы обмануть сложно, организм стареет и связки вместе с ним. Грустно, конечно, но что делать. Мне памятны слова Иосифа Давыдовича, которые он как-то сказал мне: «Когда я захожу на кладбище, становится страшно. Иду по аллее и понимаю: вот этого я похоронил и этого, у той был на похоронах...» Уникальный человек! Спроси у него про кого-нибудь из артистов, он назовет его отчество, год рождения, когда умер. Он держит в памяти тысячи песен — не понимаю, как это может быть!

Ты для себя определил возраст, когда закончишь музыкальную карьеру?

Хотелось бы в 55 лет - а это через четыре с половиной года - петь только тогда, когда я захочу, а не потому что надо. Пытаюсь подготовить базу, чтобы было чем кормить семью.

Гриша, я до сих пор испытываю чувство вины перед тобой. Почти 20 лет назад я делал программу «Полнолуние». Однажды мне принесли клип малоизвестного певца Григория Лепса, предложили показать в эфире. Об этом певце я знал немного — что он из Сочи и поет в ресторане. Твой внешний вид, голос — тогда мне показалось, что это не формат телевидения…

Это и сейчас не формат. У любого артиста были времена, когда его не очень-то принимали. А что тут такого? Никто из тех, кого я знаю, легким путем себе дорожку не протоптал.

Да, но у некоторых дорога к вершинам эстрады занимала меньше времени, чем у тебя.

Те, кто быстро поднялся, так же быстро и сдулись, их уже нет на эстраде. Я шел долго - значит, так было угодно провидению. Значит, тогда было время кого-то ещё, теперь - мое. А затем придет время другого человека, и он обязательно появится.

А когда ты почувствовал, что наступило время Лепса?

Господи, как звучит: «Время Лепса»! Это как-то чересчур. (Смеется.) В первый раз ГЦКЗ «Россия» я собрал в 2001 году, тогда же начались полноценные большие концерты с залами, полными зрителей. А до этого были небольшие туры, включавшие 5-7 городов, залы заполнялись на 40-50%.

В Сочи ты был звездой: в рестораны, где ты работал, ходили «на Лепса». Могло так продолжаться всю жизнь?

Нет. Я и уехал потому, что кончились рестораны. В эпоху развитого социализма всё было хорошо: все ездили отдыхать в Сочи, Ялту, Одессу, Пицунду. И достаточно состоятельные по тем временам люди тоже. Поэтому мы зарабатывали большие деньги.

Хочешь сказать, что если бы время ресторанов не кончилось, ты так и остался бы в Сочи?

Весьма возможно. У меня не было никаких амбиций. В Сочи я встречался с известными артистами, которые говорили прямо: «Тебе надо ехать в Москву писать альбом». Я поначалу относился к их словам с иронией. Потому что не считал себя большим певцом. Пел себе и пел.

И кто были эти люди?

В числе первых - Александр Кальянов и Олег Газманов. И я потихоньку мотал себе на ус. Потом появились люди, которые помогли мне перебраться в Москву. Один друг дал серьезную сумму денег. Я спросил его: «Зачем ты это делаешь? Я, может быть, никогда не смогу их вернуть». И он ответил: «Считай, что я их тебе подарил. Мне нравится, как ты поешь. Ты должен стать гораздо большим музыкантом, чем сейчас. А деньги… Когда-нибудь ты их кому-нибудь подаришь».

В какой момент ты почувствовал, что стал своим в шоу-бизнесе?

Думаю, всё началось с 2000 года, когда появилась песня «Крыса-ревность» и мы сняли на нее клип. «Рюмка водки» добила всех окончательно, и тогда всё началось. Заслоны, конечно, были. Многие говорили мне: «Да пошел ты!» Мой директор Наталья, с которой мы работаем уже больше десяти лет, обивала пороги компаний, которые устраивали концерты. Ее посылали: «Кто это пришел?! Какой Лепс? Чей директор? Гоните ее отсюда!» С тех пор очень многое изменилось. И с этими людьми я никогда работать не буду.

Ты злопамятный?

Я не злопамятный, просто справедливый. Позже люди из этих концертных компаний обращались ко мне, предлагали работать вместе. Говорили: «Ну что вы? То, о чем вы вспоминаете, случилось еще до нас!» Нет, это было именно в их время!

А все-таки было желание доказать что-то тем людям, которые от тебя отворачивались?

Было… Но жить ради того, чтобы что-то доказать людям, которые тыкали тебя лицом в грязь, я считаю неправильным. Я по этому принципу не жил и не живу. Доказывать что-то нужно прежде всего самому себе. И наверное, женщине - что ты в состоянии сделать то, что обещаешь. Но доказывать себе сложнее. Помню, я жил в Москве в однокомнатной квартирке, которую снимал за сто долларов - деньги, которых у меня постоянно не было. Там была кровать и голая стена напротив. Я хотел повесить на эту стену табличку с надписью: «Ты - ничтожество». Чтобы утром просыпаться и первым делом видеть ее. Я думал: сниму эту табличку, когда вырасту над собой. Это как в том анекдоте: «Пришел еврей к раввину и говорит: «Ребе, у меня рушится жизнь, что делать?» Раввин отвечает: «Повесь на стену табличку с надписью «Так будет не всегда». И через некоторое время этот еврей снова пришел к раввину: «Ребе, всё изменилось, бизнес пошел, дети растут, зарабатываю много. Что я могу для тебя сделать?» Ребе отвечает: «Не снимай табличку». (Смеется.) Свою табличку я не повесил физически, но я всегда держал ее в голове. И я делал свое дело - так, как считал нужным. Для меня важен звук, его качество. Поэтому свой недавний альбом я готовил в Лос-Анджелесе вместе со знаменитым Крисом Лорд-Элджем, у которого только за звук 12 статуэток Grammy. А ударные записал Крис Коулмэн, замечательный барабанщик, один из лучших в мире. Результат можно услышать в пластинке. Но я думаю, что по звуку это не предел, можно сделать еще лучше.

Гриша, знаю, что ты дружишь с Аллой Борисовной Пугачевой. Как началась ваша дружба, ведь Пугачева всегда сама выбирает, с кем ей общаться?

Алла Борисовна - великая женщина. Бесконечно рад тому, что мы с ней общаемся - правда, редко, в силу целого ряда обстоятельств. Мы встречаемся на концертах, она была у меня на 50-летии, на крестины сына я ее приглашал. Пугачева помогла мне советами, как вести себя на сцене - это было еще когда я впервые участвовал в «Рождественских встречах». Алле Борисовне понравилась одна из моих песен, и она предложила: «Если Григорий может, я бы с удовольствием включила его выступление в концерт». Да я не только смог - я бегом выступать побежал! Как губка, я впитываю всё, о чем мне говорят Пугачева, Кобзон. Я всё время чему-то учусь. И не вижу ничего ужасного в том, чтобы признавать это. Сократ правильно сказал: «Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю».

В шоу-бизнесе постоянно происходят скандалы, разборки. Ты научился существовать вне их?

А как быть вне их? Вот и сейчас я ругаюсь с желтой прессой. Надоели эти безобразные лживые статьи про меня. Например, написали, что на дне рождения Аркаши Укупника я пил рюмку за рюмкой. Я уже практически год не пью, а они захотели - и написали.

И как ты реагируешь на подобное?

Я их заставлю публиковать обо мне правду или вообще ничего. Если кто-нибудь еще раз заберется с видеокамерой на стройку моего дома, он там навсегда и останется. Какое они имеют право? Их поступки уголовно наказуемы - что ж, будем судиться. Я настроен решительно: либо они начинают нормально себя вести, либо кто-то пострадает.

Скажи, тебя вообще легко вывести из себя? Ты вспыхиваешь быстро, как спичка?

Иногда даже чересчур быстро. Но так же быстро и остываю.

В твоем доме огромное количество икон. Не сложно ли жить в такой энергетике?

Сложно? Я бы сказал иначе: неправильно, что они висят тут, в гостиной. Все-таки мы с друзьями здесь курим иногда, ругаемся. Я сейчас строю дом, где будет мансарда - для икон. Там им будет гораздо спокойнее. Собирать иконы я хотел всю жизнь, но не всегда была такая возможность. Я научился в них разбираться - не так, конечно, как профессиональные искусствоведы, но всё же. За десять лет собрал уже очень приличную коллекцию, вхожу, наверное, в двадцатку самых крупных коллекционеров в нашей стране. Некоторые иконы из моей коллекции несколько месяцев висели в Третьяковской галерее. Но я смотрю на иконы не как коллекционер. Если мне нравится это произведение искусства, то я его куплю. Столько денег улетает, просто наваждение!

Слышал, что отец хотел, чтобы ты пошел в Суворовское училище, а мама видела твое будущее в духовной семинарии. Это правда?

Самая что ни на есть чистая правда. Мой отец - он работал на мясокомбинате - хотел видеть меня военным. Тогда эта профессия была престижна, а Суворовское училище очень высоко ценилось. А моя мама была врачом. Она хотела, чтобы я пошел в духовную семинарию. В юности я встречался с ребятами, которые там учились. Они мне казались очень начитанными, более эрудированными, чем мы. Мне была интересна их философия, и я думал о том, чтобы пойти учиться в семинарию после школы. Но этого не произошло. Потому что мы-то предполагаем, но именно бог знает, как нам будет лучше. А потом я захотел стать великим барабанщиком, чтобы мне поклонялись, говорили: «О, гуру!» Занимался музыкой очень серьезно, сидел за барабанами по пять часов в день. Соседи прибегали со всего дома: «Остановите этого сумасшедшего, он не дает детей спать уложить!» Занимался до тех пор, пока не появился такой инструмент, как драм-машина, которая заменила ударную установку. Я умел петь - и это меня спасло.

В юности ты был лидером, душой компании?

Нет, я не люблю всё это. Мне больше нравится находиться в тени, быть серым кардиналом, понимаешь? Тех, кто хочет быть первым, - дофига, а мне удобнее оставаться вторым. И это очень хорошая психология.

Ты серьезно? Извини, но твои слова мне кажутся кокетством. Потому что ты определенно из тех, кто первый.

Быть первым можно недолго, только определенный промежуток времени. К тому же есть столько исполнителей, которые намного голосистее меня. Коля Басков великолепно поет, Хворостовский - блестящий певец!

Ты считаешь, что у Баскова голос мощнее, чем у Лепса?

Раз в десять! Я серьезно. Коля знает, как надо петь, он всю жизнь этому учился. А я не знаю, как правильно дышать во время пения. И поэтому постоянно хожу к врачам-фониаторам. Когда я в Москве впервые записывал на студии песню, меня остановили: «Ты неправильно поешь!» Я удивился: «Что значит неправильно? Вы меня петь учить собираетесь? В Сочи мне все уши прожужжали насчет того, что я великий». Мне возразили: «Ты хорош, когда поешь песни других исполнителей, не для тебя написанные. А теперь ты должен найти свою манеру исполнения». И я понял, что и вправду не знаю, как я сам пою. Пока нашел свой стиль, прошло несколько лет. Мое глубокое убеждение: если хочешь послушать хорошие голоса - иди в «Ла Скала» или в Большой театр.

Часто бываешь в «Ла Скала» или в Большом?

В Большом я был, а в «Ла Скала», к своему стыду, ни разу. Я никогда не слушал настоящую оперу, а надо бы сходить поучиться. Но времени нет. Хотя… Отговорок всегда можно найти целую кучу - как это бывает в случае с необходимостью регулярно поддерживать себя в хорошей физической форме.

Что касается физической формы: каковы твои отношения со спортом?

Я пять лет занимался спортивной гимнастикой и шесть лет футболом. По полгода - дзюдо и боксом. Тогда это было популярно, но я всегда понимал, что не стану великим спортсменом.

Ты служил в армии. Осознанно туда пошел или не смог увильнуть?

Отец сказал: «Пойдешь служить». А у нас на Кавказе спорить с родителями не принято. Тем более что тогда психология была немножко другая, служить в армии зазорным не считалось. Я служил в Хабаровске на военном заводе, где делали тягачи для ракет. Свои обязанности выполнял хорошо, получил значок отличника Советской Армии, начальник завода отправил отцу благодарственное письмо.

Гриша, я слышал, что после возвращения из армии ты пустился во все тяжкие…

Это произошло позже - в 27 лет. Почему так? Наверное, я стал окончательно самостоятельным человеком, стал хорошо зарабатывать. И понеслась душа по кочкам…

Были в твоей жизни и алкоголь, и наркотики, и болезнь, когда ты оказался на краю между жизнью и смертью.

Шансов выжить мало было, да. Всякое случалось. Ну его к черту, не хочу вспоминать…

Кто в такие минуты был рядом?

Меня вытаскивала мама. Приходили друзья, помогали. Болел я сильно, конечно. Диагноз поставили - панкреонекроз, грубо говоря, гангрена поджелудочной железы. Давно это было, уже 17 лет прошло. Потом язвенная болезнь… Я благодарен своим спасителям-врачам, пытаюсь им помогать в жизни, если возникает необходимость.

Как тебе удалось завязать с наркотиками и алкоголем? И возможно ли усилием воли вот так взять и остановиться?

Из любого состояния можно выйти только одним путем: надо этого захотеть. Запрет не в приказе, а внутри тебя. Можно лечить человека, бить его, приковывать к батарее наручниками, но он всё равно будет делать то, что считает нужным, пока сам не захочет остановиться. У меня сила воли есть, и я умею себе запретить. Я максималист по натуре и если хочу, например, пить - буду это делать. И не просто выпивать, а именно пить. А потом себе говорю: «Хватит!» - и не пью, скажем, семь лет, такие периоды были. Единственное, чего не могу, так это бросить курить. Понимаю, что избавившись от этой привычки, возможно, петь стану лучше. И давление будет ниже и качество жизни улучшится. Но не хочу. Ну нравятся мне сигареты!

Ты веришь в судьбу? В то, что вторая жена, Анна, появилась в твоей жизни именно тогда, когда ты нуждался в таком человеке?

Судьба есть у каждого человека. Я благодарен своей жене. Она выходила замуж не за Лепса-певца. Тогда, 12 лет назад, я был перспективным исполнителем, то есть по сути никем. А у нее на тот момент всё было хорошо: она танцевала в коллективе Лаймы Вайкуле, у нее была масса поклонников. И мужчина, с которым она в тот момент встречалась. Я ухаживал, доказывал, что я - хороший человек, что со мной ей будет нормально. И через год она согласилась с этим. Поженились уже после того, как у нас появился ребенок. С женой мне очень повезло, нужно быть идиотом, чтобы уйти от нее. А я не идиот.

Жена сумела укротить твою необузданную натуру, если это в принципе возможно?

Она знает меня лучше, чем я себя. Аня чувствует мое настроение, когда я только открываю дверь, чтобы войти домой. Она знает мои слабые стороны, коих больше, чем сильных. Она, в общем-то, помогает мне жить. Жена знает, когда лучше промолчать, потому что говорить мне что-то в этот момент бесполезно. А через полчаса она поставит всё на свои места, расскажет, объяснит. Я понимаю, что без этого человека в моей жизни может рухнуть всё.

У тебя три дочери и сын. Часто удается проводить с ними время?

Нечасто, но удается. Например, собираемся в Таиланде, где мы лет семь назад купили домик. Моя старшая дочь Инга сейчас в Нью-Йорке, ей 28 лет и она изучает там актерское мастерство. Остальные девчушки еще маленькие: Еве - 11, Николь - 5 лет. А сыну Ивану в мае будет 3 года. Воспитание детей почти целиком на жене. Я стараюсь проводить время с семьей, но это тяжеловато в моем положении. Сейчас уезжаю на гастроли, вернусь через два месяца. Дети к тому времени улетят в Италию на всё лето. Выбраться к ним получится на три-четыре дня, а потом снова работа. Но я считаю, что в моей жизни всё так, как и должно быть. Я люблю свою семью, детей, работу. Людей, которые слушают мою музыку и ходят на концерты, ценю неимоверно. Я в принципе хорошо отношусь к людям, за исключением негодяев и лжецов. Да, сам я не идеален, но по крайней мере стараюсь жить по принципу «Честность, порядочность, доброта».