Тони Майерс: «Мы видели, как строилась МКС, как эволюционировали корабли, как менялась наша планета»

Премьера фильма «Прекрасная планета» прошла в московском кинотеатре «Октябрь». Здесь же открылась и выставка, посвященная фильму. На ней можно увидеть фотографии, сделанные с орбиты, материалы, посвященные Юрию Гагарину, мини-фильм о космосе и другие интересные вещи. Одним из почетных гостей мероприятия стал Сергей Крикалёв, советский и российский космонавт, рекордсмен планеты по суммарному времени пребывания в космосе (с октября 2005 до июня 2015 года; новый рекорд установил Геннадий Падалка), Герой Советского Союза и первый Герой России.

«Прекрасная планета» — это фильм и о Международной космической станции, и о Земле. МКС сегодня совсем иная, нежели та, которая была, когда мы только начинали делать фильмы. Сейчас она похожа на отель, потому что к ней постоянно пристыковываются новые модули, — с улыбкой говорит режиссер. — Идея в том, что и космическая станция, и Земля — это своеобразные системы жизнеобеспечения. Люди не смогли бы выжить без земной атмосферы, точно так же как астронавты не смогли бы отправиться в космос без поддерживающих жизнь скафандров. Хотелось бы, чтобы фильм вдохновил людей, показал им, какая Земля большая и прекрасная. Это наш дом».

Была ли у вас цель показать зрителю, что Земля нуждается в защите?

Да, но саму Землю не хотелось бы показывать с точки зрения загрязнения окружающей среды. Наоборот, планета красива. Мы, ее жители, можем сплотиться и справиться с трудностями вместе. Саманта Кристофоретти (первая итальянская женщина-космонавт. — Прим. ОК-MAGAZINE) высказала очень интересную мысль: «Все земляне должны думать о ближних так же, как думают друг о друге члены команды астронавтов в космосе — мы зависим друг от друга». Надеюсь, наши дети возьмут эту идею. Кстати, Саманта и сама скоро станет мамой, уже в ноябре. (Улыбается.)

Правильно ли я понимаю, что изначально вы не планировали получать профессию режиссера и тем более снимать фильмы о космосе?

Совершенно верно. Я начинала как ассистент фильм-менеджера. Мой тогдашний бойфренд был музыкантом, и все наши друзья тоже были музыкантами. Я единственная работала в киноиндустрии, но при этом очень любила музыку. Поэтому после переезда в Лондон (и расставания с бойфрендом) я начала заниматься рок-видео. Если точнее, там я встретила будущего мужа, который уже этим занимался, и мы с ним вместе начали снимать концерты, делать шоу для BBC и так далее.

В 60-х мы сняли пять фильмов для Джона Леннона и Йоко Оно. Когда The Beatles стали распадаться, Джон организовал собственный лейбл и начал привлекать молодых артистов. Тогда же к нему попала и я, чтобы помогать ему с клипами и продакшеном.

В то время IMAX только зарождался, и когда у меня заканчивались деньги, я ездила в Канаду, чтобы делать фильмы для IMAX, а потом возвращалась в Лондон за «рок-н-роллом». (Смеется.)

Вы росли в период тотальных изменений в космической отрасли. Следили за ней? Мечтали о полетах?

Главным вдохновением для меня стал первый полет человека вокруг Земли и всё, что связано с Юрием Гагариным. До этого был «Спутник-1», мы слышали сигнал с него на Земле — волшебство! Потом высадка на Луну... Знаете, когда американские астронавты готовились к этой операции, я была тинейджером, и мы с бойфрендом отправились на вечеринку, посвященную «прилунению». Каждый гость приносил с собой телевизор, и они оказались везде: в доме, на заднем дворе, на деревьях, в ванне… Собрались где-то сто пятьдесят гостей, и каждый пришел с телевизором. (Улыбается.)

Читала, что в IMAX вы попали абсолютно случайно…

Как ни странно, я познакомилась с сооснователем IMAX Грэмом Фергюсоном на музыкальной вечеринке в Нью-Йорке. Он, как и я, канадец. Я была там всё с тем же первым бойфрендом, Грэм сидел на диване, и мы просто разговаривали. Потом он начал говорить о фильме, который хочет снять (это происходило еще до создания IMAX), и мне идея понравилась… В общем, мы с Грэмом работаем уже пятьдесят лет. Он также стал сооснователем компании, которая занимается космическими разработками и съемками. Ему скоро 87, и он до сих пор мой ментор и учитель для нас всех. Никогда не знаешь, что случится на вечеринке! (Смеется.)

Как, по-вашему, изменилась космическая отрасль с тех пор? Многое ли увидели вы лично?

Хороший вопрос, об этом я могу долго говорить! (Смеется.) По-настоящему мы начали работать над фильмами о космосе в 81-м, и в 84-м мы впервые запустили на орбиту камеру. Одной из наших первых тем было производство космического шаттла, потом, в 80-х и 90-х, мы видели, как запускалась программа «Спейс шаттл», затем первый «Вояджер» отправился исследовать Солнечную систему… Мы видели, как две совершенно разные культуры — США и Россия — сплотились, чтобы создать нечто грандиозное — Международную космическую станцию. Мы снимали, как строилась МКС, и я провела много времени на космодроме «Байконур» в Казахстане. Потом я наблюдала эволюцию МКС и космических кораблей. Появился телескоп «Хаббл», Китай отправил в космос своих первых тайконавтов (так они называют астронавтов)… Мы видели, как менялся «космос» и наша планета. Очень многое случилось за это время.

А что скажете о технологиях для съемки в космосе?

Девяносто процентов картин мы снимали на пленочные камеры IMAX с 70-миллиметровой пленкой. В них нужно было постоянно менять кассеты. Мы отправляли их на МКС, затем забирали у астронавтов по возвращении, ехали проявлять в специализированной лаборатории… С «Прекрасной планетой» это уже не сработало, потому что закрылась американская программа «Спейс шаттл», и Россия стала единственным «перевозчиком», который мог доставлять астронавтов и материалы (пленку нельзя отправить большой партией в космос и оставить там — она портится из-за радиации). Но космический корабль «Союз» так мал, что может уместить максимум три человека и пару носков. (Смеется.) То есть места для камер там физически не было. Тогда NASA предложили рассмотреть цифровой вариант. Мы долго тестировали камеры, улучшали их, и результат превзошел ожидания. «Прекрасная планета» — наш первый фильм, снятый на «цифру».

Астронавты сами снимают на МКС, верно? Вы их обучали?

Да, мы тренировали их несколько месяцев, чтобы они могли с этими камерами улететь в космос. Фактически мы учили их работать режиссерами, операторами. У них очень плотное расписание основных тренировок, и в каком-то смысле это стало для них развлечением. Но в системе приоритетов NASA и «Роскосмоса» съемка фильмов далеко не на первом месте, поэтому сначала астронавты выполняли свои задачи — поддерживали работу станции, помогали друг другу, занимались экспериментами, а потом уже уделяли время нашим делам.

Случалось ли так, чтобы камеры подвели или набралось недостаточно материала?

Нет, никогда такого не было. Единственное, цифровые камеры тоже подвергаются воздействию радиации. На картинках у нас проявлялись пиксели. Астронавты нашли выход: они делали несколько кадров с закрытыми объективами, смотрели, где эти пиксели проявляются, и отмечали эти места, а мы потом каждый кадр отснятого материала «чистили» вручную. Ребята говорили: «Не волнуйтесь, мы привезем вам столько материала, что вы не будете знать, что с этим делать». (Улыбается.) Самое интересное то, что они позвонили мне прямо из космоса в мой день рождения.

Да вы что! Вот так взяли и позвонили?

(Улыбается.) Да. Чтобы связаться с астронавтами с Земли, надо пройти длинную цепочку ответственных лиц: написать сообщение, отправить младшему сотруднику, который передаст кому-то постарше, и так до директора полетов. И каждый из этих людей может внести в сообщение что-то свое. В итоге иногда астронавты получали нечто совершенно противоположное тому, что мы хотели сказать изначально… Тогда они звонили и спрашивали: «Вы действительно именно это имели в виду?» (Смеется.) Так что мы разговаривали довольно часто.

Ваши фильмы озвучивали Леонардо Ди Каприо, Том Круз, Дженнифер Лоуренс… Как вам с ними работалось? Они делились с вами мыслями, мечтами?

Да, конечно. И с Томом, и с Дженнифер, и с Леонардо было очень интересно работать. Леонардо и Дженнифер очень трепетно относятся к окружающей среде, их волнует, что происходит в мире, и они с удовольствием согласились принять участие, несмотря на то, что не видели фильм до начала работы. Том Круз согласился работать с нами, потому что хотел полететь в космос, а мы могли познакомить его с нужными людьми. Он квалифицированный пилот, летает на «Гольфстриме», и он очень любит космос. Не важно, какого «размера» голливудская звезда: когда речь идет о космосе, они совершенно как дети. (Улыбается.) Мы всё сделали, привезли Тома, его родителей и тогдашнюю возлюбленную Пенелопу Крус в космический центр… Всё шло к тому, что он полетит, но потом случилась трагедия — взорвался шаттл «Колумбия», и программу закрыли.

Сценарии для актеров-рассказчиков вы пишете сами?

Да, когда астронавты возвращаются на Землю из космоса, мы с ними встречаемся, садимся за стол на кухне и разговариваем. Я кладу маленький диктофон, прямо как вы сейчас, и провожу с ними интервью. Знаете, было забавно, когда я показала Дженнифер (Лоуренс) небольшую часть фильма и она увидела Саманту. Она была потрясена.

«Это же реальная суперзвезда! Хочу с ней познакомиться!» — воскликнула тогда Дженнифер. Она согласилась поддержать нашу премьеру в Нью-Йорке, и Саманта тоже приехала, так что они все-таки познакомились.

Какие теперь у вас планы? Не собираетесь вернуться к съемкам океанского мира?

Что вы, я еще не отдохнула от этой работы! Каждый фильм занимает где-то четыре года, поэтому сейчас у меня перерыв.

Чем же вы занимаете это время?

Провожу время с семьей — своим любимым человеком, с сыном, маленькой внучкой Лолой… Кстати, сын работает в IMAX, но он далек от того, что делаю я. Мой партнер работает графическим дизайнером, а падчерица — поэтесса, у нее опубликовано уже много вещей. А еще у нее двое детей, и недавно она вышла замуж в третий раз. (Смеется.) Мой муж, к сожалению, ушел из жизни в 2010 году. Он был художником. Я уже говорила, мы сделали с ним много фильмов... Сейчас в Торонто планируется ретроспектива его работ. Поэтому, как видите, мне есть чем заняться. О новых фильмах я подумаю позже. (Улыбается.)