Светлана Кузнецова: «Когда в тебя верят, вырастают крылья»

. А когда ей нужно выйти в свет, она, как обычная девушка, целый час стоит перед огромным гардеробом, а потом недовольно восклицает: «Всё, пойду в спортивном костюме!».

На встречу Светлана немного опаздывает, а придя, протягивает руку для знакомства и извиняется за опоздание. Во время беседы смотрит прямо в глаза, да так, словно пытается прочесть твои мысли. Такой взгляд, с одной стороны, выдает в ней человека прямолинейного и искреннего, а с другой — говорит о натуре пытливой и увлекающейся. «Теннис занимает семьдесят процентов моей жизни, поэтому мне всё любопытно и до всего есть дело», — признается Света.

То, что она станет спортсменкой, ни у кого не вызывало сомнений. Ее отец, Александр Кузнецов, — знаменитый тренер по велоспорту, мама — шестикратная чемпионка мира по велогонкам, старший брат тоже велогонщик. Теннис возник в жизни Светы, когда ей исполнилось семь лет. А уже в шестнадцать Светлана выиграла юниорский Открытый чемпионат США, а в девятнадцать стала обладательницей своего первого титула в турнире «Большого шлема». Светлана Кузнецова — одна из самых титулованных российских теннисисток. В прошлом году ей исполнилось тридцать, и пока заканчивать свою карьеру она не собирается. Мечтает лишь немного сбавить обороты: «С возрастом стало сложнее восстанавливаться, чтобы подготовиться к новому турниру».

Устаете сильно?

Сейчас начала ощущать, что каждый турнир дается всё сложнее — не физически, а эмоционально. Очень разные турниры, разные условия, игроки тоже разные бывают. Иногда везет с соперниками, а иногда попадаются неудобные.

Что значит «неудобный соперник»?

Спортсмен, у которого не такая, как у тебя, тактика игры, когда нужно в три раза больше работать, чем обычно.

А кто для вас неудобный соперник?

Я предпочитаю думать, что могу обыгрывать всех. Потому что в теннисе главное — психология.

Серена Уильямс, которую вы выбили из седла на Miami Open, сказала, что, играя с ней, любая теннисистка играет на пределе своих возможностей. Это так?

Она права, и это ее оправдывает. Серена не любит проигрывать, поэтому она одна из лучших в истории тенниса. Она чемпион, а с чемпионом играть сложно. Легко только в начале карьеры, когда терять нечего. Почему многие девочки в первый год выступают очень хорошо, а потом вдруг резко плохо? Потому что свой титул надо подтверждать, а это уже непросто. Многие только увидят Серену на корте, как уже половину матча ей проигрывают — ее боятся. Ну и меня боятся. И со мной все играют на голову выше своего уровня. Потому что обыграть Кузнецову — это почетно.

Переживаете, что не удалось победить в финале Miami Open?

Меня к финалу просто не осталось. Весь турнир я не чувствовала, что играю хорошо. Все матчи вытащила на физических и волевых качествах, то есть просто боролась. Вы спрашивали про неудобного соперника. У меня была такая в этом турнире — Каролин Гарсия, француженка. В финале мы играли с Викой Азаренко, она лидирует в этом сезоне. Чтобы играть с номером один, ты тоже должен играть на уровне. Я не успела набрать форму. Я играю от души, на эмоциях, а если эмоций нет... Есть игроки, которые играют от злости. Серена так играет. Я так не могу: злость, зависть — для меня они просто разрушительны.

Решение отдать вас в профессиональный спорт принадлежало вашим родителям. Как думаете, это решение было правильным? Ни о чем не жалеете?

Наоборот, я считаю, что мне повезло. Я безмерно благодарна маме с папой за их выбор, потому что мой успех — это прежде всего их заслуга. Они поддерживали меня, наставляли, они воспитывали во мне те качества, которые всегда помогают мне по жизни: жесткая самодисциплина, преданность своему делу, честность. Конечно, порой было сложно, что-то можно было сделать лучше, но это мой путь, мои ошибки. Вначале отец шутил: мол, я думал, что ты будешь много зарабатывать, но я не думал, что затраты будут как на целую команду велосипедистов. В четырнадцать я переехала тренироваться в Испанию, потому что там было дешевле и больше тренировок, условия лучше. К тому же там мне было гораздо комфортнее в плане общения с наставниками.

Говорят, жесткость — это отличительная черта многих российских тренеров.

Я очень чувствительный человек: если на меня кричат, я ухожу в себя и до меня не достучаться. В Питере мне говорили, что я ленивая, что я никогда никем не стану. Если бы я осталась там, я бы не заиграла. Когда приехала в Испанию, то влюбилась в теннис, а до четырнадцати лет, честно говоря, тренировалась из-под палки. А тут владелец нашей академии, Эмилио Санчес, говорил мне: «Ты так сильно бьешь по мячу, ты такая крутая, что скоро войдешь в Топ-100». Мне такого никогда в жизни не говорили. Когда в тебя верят, вырастают крылья.

Переезд, наверное, дался непросто? Или вы быстро адаптировались?

Я была очень стеснительной: когда общалась с кем-то, то не смотрела в глаза, смотрела в пол. Пришлось поработать над собой. Первый месяц я жила одна, не знала ни английского, ни испанского. Потом приехала мама и стало легче. Но в шестнадцать лет я решила, что на турниры буду ездить одна. Я уже четко понимала, чего хочу. Папа настаивал, чтобы я ездила с мамой, но мама так переживала во время турнира, а я переживала за маму, что это совсем не шло на пользу игре. (Улыбается.)

Вы часто думаете, чем займетесь в будущем?

Конечно, я состоялась в спорте, и я задумываюсь о будущем. Но мое настроение часто зависит от моих результатов. Для меня нет лучшего ощущения, чем после выигранного матча. Кроме того, я настолько переменчива, что предсказать что-то в своей жизни могу только в общих чертах. Я вернулась в Россию в 2008 году. Мне здесь комфортно, мне нравится возвращаться в Москву, в Питере нравится бывать, но не знаю, смогу ли я жить постоянно на одном месте, когда закончу карьеру. Я играю девять-десять месяцев в году. Так что три недели отдыха максимум. Давно мечтаю поехать с компанией друзей на отдых, но никак не складывается.

Вас не страшит неопределенность, которая может возникнуть после окончания карьеры?

Страшит. Поэтому я и хочу найти для себя новое занятие, а если смогу что-то еще и зарабатывать, это вообще здорово. Мне бы хотелось научиться танцевать, заняться музыкой, вокалом, диджейством, мне нравится вейкборд, сноуборд, нравится помогать подрастающему поколению теннисистов. Мне интересно всё, но я не знаю, смогу ли я долго этим заниматься. Самое главное — чтобы была какая-то цель. С семи лет всё, что я знаю, — это как играть в теннис. Я порой веду себя так, что друзья говорят: «Ты как ребенок». А у меня не было детства в привычном понимании этого слова. Я выросла в спортинтернате своего отца, общалась только с мальчишками. В семь утра подъем, в десять вечера — отбой. Другой жизни я не знала, и мне это нравилось, мне было весело.

Поэтому на Новый год вы хотели радиоуправляемую машинку? Я прочла об этом где-то.

Я всегда в машинки играла. Помню, у нас денег особо не было, но мама за шестьдесят долларов купила машинку с пультом управления. Да, это было счастье. Однажды мне подарили Барби. Я сняла с нее ролики, которые искрили, и на этом всё закончилось. Зато я могла сменить тормоза, заклеить колесо. Вы вот спрашиваете, что я хотела на Новый год. В нашей семье не принято отмечать праздники, в нашей семье на работу ходят как на праздник. (Смеется.) В будущем я хочу дать своим детям то, чего не было у меня: хочу отмечать вместе Новый год, завести семейные традиции. Моему брату, например, это прививает его жена. Он уже знает, что 8 Марта надо принести цветы. (Смеется.)

А папа маме не дарил цветы на 8 Марта?

Отец не приехал в роддом встречать маму, когда я родилась. У брата на свадьбе он был только в загсе. Родители, когда сами женились, расписались, съели по бутерброду и разъехались. У моего отца не было ни одного выходного дня в жизни. Просто он такой человек — абсолютно преданный своему делу. Я однажды предложила: «Пап, я тебя никогда ни о чем не просила. Я хочу вам с мамой подарить путешествие — съездите на неделю куда-нибудь, отдохните». Он ответил: «А что я буду там делать? Мне тут хорошо, я работаю». На этом всё закончилось.

Хорошо, раньше у вас не было праздников, но сейчас-то вы уже можете сами их устраивать.

Иногда это просто не имеет смысла. В этом году на турнир в Австралию я прилетела 31 декабря в полночь. Единственное, что я отпраздновала, — тридцатилетие в прошлом году: друзей собрала, было здорово. Еще осенью Глюк’оZа вытащила меня на Хеллоуин. На каком-то сайте заказали костюмы, у нее дома накрасились и поехали на концерт группы «Серебро». Я говорю: «Ты уверена, что мы будем нормально выглядеть?» Наташка ответила, что узнавала: все будут в костюмах. В итоге ряжеными были только мы. Выглядели отпадно.

Интересно, о каком подарке Светлана Кузнецова мечтает сегодня?

На неделю побольше побыть дома.

Что обычно вы делаете дома?

Дома я люблю убираться. Я раскидываю, раскидываю, раскидываю... Потом в какой-то момент я начинаю уборку: «убираюсь» в своей голове и всё вокруг раскладываю по полочкам. Папа отговаривал меня от покупки квартиры, говорил, что это неразумно. Но мне был нужен дом, где я могла бы отдохнуть хотя бы пять дней в два месяца. Возвращаясь, я сплю на своей кровати, и мне уже классно. Я люблю устраивать барбекю на террасе — чтобы пришли друзья и мы вместе посмеялись, кино посмотрели. Такие простые, банальные вещи мне очень дороги.

Света, на молодого человека тоже нет времени?

У меня были серьезные отношения, но мне поставили условие: карьера или семья. Никогда нельзя ставить человека перед таким выбором, человек сам должен принимать решения. К тому же очень сложно строить отношения на расстоянии. Папа считает, что я слишком требовательна к мужчинам. Может быть... Не знаю. Мне кажется, что не слишком. Во-первых, человек должен быть очень умным, чтобы с ним было интересно. Ну и он должен быть состоявшимся, чтобы и на меня не давил, и подкаблучником не стал. Я не мечтаю о свадьбе, не мечтаю о штампе в паспорте ради штампа в паспорте. Если человек счастлив с другим человеком, то что еще надо? Пока я одна, и мне хорошо. Мне кажется, самое главное — когда есть гармония внутри тебя. А потом и человек найдется. Сейчас ездила со своим псом Дольче в Америку. Он мой идеальный друг, потому что когда он встречает меня после игры, то ему неважно, победила я или проиграла; ему важно, что я рядом.

У вас собака породы американский булли — свирепый снаружи и ласковый внутри. Считается, что собаки похожи на своих хозяев. Вот и у вас вид волевой, сильный, а внутри вы очень ранимая, мне кажется.

Совершенно верно: собака расскажет о хозяине больше, чем он сам о себе. Мой пес очень дружелюбный, а вид у него грозный — его все боятся, а он сам всех боится. У нас в России в особенности. В Америке у меня не возникает с ним проблем. Там как-то лучше относятся к животным.

У вас нет ощущения, что и вас в Америке любят больше, чем в нашей стране? Многие спортсмены отмечают эту особенность.

Приведу такой пример. Я часто смотрю теннис по телевизору. Причем не просто смотрю, а внимательно слушаю комментаторов. Так вот зарубежные комментаторы никогда не дают негативных оценок. Только хвалят, только защищают. Когда я смотрю теннис на российских каналах, то выключаю звук. Я не могу это слушать, это невозможно. Свои, чужие — все попадают под раздачу. В России мне постоянно пишут в комментариях, что я играю на ставках. Меня это раздражает, потому что я много лет зарабатываю своим трудом. Я ни у кого ничего не украла. Я пожертвовала всем ради тенниса. Конечно, я стараюсь не реагировать, не читаю комментарии. Я много раз проклинала этот Instagram. Удаляла его на пару недель. Просто я очень требовательная. Мне важно, что пишут в моем блоге. А там иногда пишут не слишком приятные вещи. И ведь не лень. Откуда в людях столько негатива? И откуда столько свободного времени?