Мария Шумакова: «Моя реальная жизнь интереснее, чем даже совершенная имитация ее в искусстве»

Высшее театральное училище Щепкина Маша Шумакова окончила с красным дипломом в 2010 году, но тогда с регулярным театром у актрисы не сложилось. Успех и народную любовь Маше принесли работы в телефильмах. А точнее — роль домохозяйки в проекте «Сладкая жизнь», который с огромными рейтингами прошел на ТНТ. И если многие из нас 2020-й запомнят как год трансформаций и выхода из зоны комфорта, то у Маши впервые за много лет случилось сразу несколько громких театральных премьер. Став актрисой Театра на Малой Бронной, она словно открылась режиссерам с новой, неожиданной стороны. Роли Шумаковой в театре принимают зрители и критики, а режиссеры предлагают ей всё больше новых героинь. Только за последние полгода Маша выпустила спектакль «Бульба. Пир» у Александра Молочникова, «Бесы» у Константина Богомолова, «Бэтмен против Брежнева» у Саши Денисовой. 

Маша, мы говорим с тобой по телефону, потому что лично не получилось встретиться: ты приболела. С одной стороны, мы все страдаем от гаджетомании и технического прогресса, а с другой — вот у меня 15 лет назад никак бы не получилось записывать диалог по телефону на диктофон из любой локации — нужны были бы допресурсы. А у тебя бывает возможность оказаться без телефона?

Я думаю, зависимость от гаджетов сейчас есть у всех в той или иной степени, потому что гаджеты так устроены — очень ловко захватывают наше внимание. Как говорил мой давний друг, «любовь — это когда человек интереснее, чем айфон». 

Какое хорошее выражение — я украду.

Поэтому у меня в ближайших планах — начать пользоваться черно-белым телефоном, а айфон оставить где-то в машине, чтобы вечером просто его проверять. Существует некоторая нервозность в пространстве, она есть и у меня, и у многих, с кем я общаюсь по работе. Например, возникает какой-то вопрос — ну вот абсолютно точно он может подождать, но почему-то наше беспокойное сознание,  которое в целом похоже на стаю диких обезьян, решает, что необходимо это решить вот сейчас же.

Иногда даже не обращаешь внимание на то, что время или еще раннее для сообщения, или уже слишком поздно...

А если тебе еще и не отвечают в течение 15 минут, начинаешь заводиться, возбухать. Думаю, что это всё причины очень важного отношения к себе. Я сейчас про себя говорю, хотя, по моим наблюдениям, это распространенное свойство человеческой природы. А что касается профессии, меня она в каком-то смысле, наоборот, выручает с телефоном: в процессе репетиций я вообще никакого контента не выкладываю — у меня на это просто нет сил. Во время самих репетиций я обычно убираю телефон, чтобы не отвлекал. Если же в перерывах я вдруг сижу в телефоне, это значит, что я очень плохо себя чувствую и уже осознанность ушла куда-то далеко... В итоге ты добиваешь себя: и так ты не в самом ресурсном состоянии, а еще и с телефоном начинаешь взаимодействовать, что выжимает из тебя остатки энергии... Вот сегодня я приболела, и, хотя мне есть чем заняться, я кучу времени провела в телефоне, смотрю ерунду. Сама думаю: «Эй, что происходит? Ты что делаешь: и так плохо себя чувствуешь, а пытаешься добить себя еще больше?» Поэтому я стараюсь убирать телефон. Мечтаю, чтобы рядом с кроватью его вообще не было, потому что раньше был просто кошмар: просыпаешься — и первым делом хватаешься за телефон. Слава богу, от этого себя отучила. В целом я иду к тому, чтобы меньше времени проводить с гаджетами, уже удается, есть какие-то проблески, уже лучше. Но еще есть над чем поработать. (Смеется.) Конечно, у гаджетов есть огромное количество преимуществ, которыми можно пользоваться, но огромное количество и разрушительного потенциала. Я не готова противодействовать этому в глобальном смысле, но с собой я совладать могу и хочу. 

А у меня всегда в руках телефон, где бы я ни находилась. Даже часы перестала носить поэтому — время мы теперь смотрим в телефоне. Мне кажется, это очень символично. Ты умеешь ценить свое время?

Вот, кстати, я убираю телефон, когда спортом занимаюсь и когда ем. Ценить свое время... Сейчас я немного забегу вперед. У нас получилась съемка для вас такая честная (надеюсь, и интервью будет таким же), у нас суперклассная команда, мои любимые профессионалы своего дела: Оля Тупоногова-Волкова, Марина Рой, другие девочки. Меня практически не красили, только тон и всё, даже ресницы не красили. Я смотрела сегодня фотографии — там следы на шее, которые с детства у меня, там уставшее лицо, потому что я была очень уставшая — видно, что человек что-то делал до этого. Но мне это нравится, потому что это очень естественно...Что касается времени, я недавно играла спектакль «Бэтмен против Брежнева», который очень люблю, там коллеги уникальные, удивительные. И вот я играю свою героиню Лёлю и понимаю, что за последний год, за исключением, может, месяца, я всё время играю в театре, а если я не в театре, то всё равно в театре. Я понимаю, что проходит моя жизнь, а я проживаю это время, существуя...

…в иллюзорном мире.

Да! И вот это стало такой решающей каплей, я подумала, знаешь, как в «Унесённых ветром»: «Не тратьте свое время, из него состоит наша жизнь». Понятно, что мы все его тратим, но, мне кажется, очень важно расставлять приоритеты. В этом смысле меня восхищают европейцы: приходишь к ним в магазин, который работает с 11 до 14, например, потом у них сиеста. Говоришь: «Сеньора, я готова оставить крупную сумму денег, готова потратиться хорошо, вы же получите свой процент», — но не работает это, у них есть своя жизнь, их время, их сиеста.

Слушай, это очень хороший пример, этому надо учиться, правда. Я тоже никак не могла понять этого прикола с сиестой, когда можно заработать на одном русском туристе недельную выручку, открыв магазин на час раньше. А людям не надо. У них обед.

Да, и это у меня сейчас основной вектор. Для меня это сложнее даже того, как я в 17 лет поехала поступать, всё время пахала, что-то делала. Надо давать себе время, давать себе расслабляться и ничего не делать: вот я хочу посидеть с книжкой — круто. Я тут читала статьи, слушала выступления по грустной на самом деле теме, но такое тоже нужно слушать, — интервью людей, которые находятся в хосписе, которым осталось очень мало времени. Вот там почти не встретишь сожалений: «О боже, я не стал великим пианистом», «Я не заработал миллиард», — люди вообще об этом не вспоминали. Они жалели, что любили, но так и не признались в этом, что много работали и недодали времени семье. Для меня ценить время — это находить время на какие-то теплые, суперрадостные моменты — души моей желания. Но это сложно, да. 

Скажи, что изменилось у тебя за этот, прямо скажем, непростой год?

Да, год мощнейшей трансформации. Что у меня? Во-первых, благодаря вынужденному сидению дома я научилась бегать. Я стала бегать каждый день. Мне всегда казалось, что это не для меня, но я так полюбила бег! Пока было холодно, бегала в зале, как потеплело — бегу ранним утром по Москве и созерцаю пробуждающийся город. Для меня утренняя пробежка — один из самых счастливых моментов дня. Мое утреннее путешествие меня супер заряжает, и за это я благодарна пандемии.

Чем ты занималась? Не скучала без дела?

Я еще чуть раньше села на карантин и была одна дома, но не было вопросов со скукой или еще чем-то, у меня, наоборот, всегда вопрос гиперактивности. Много чего делала, даже на укулеле училась играть. (Смеется.) Помню, что много плакала: прямо ложилась на ковер — и меня крыло, у меня как раз был еще активный пик моей психотерапии, болячки детские вылезали очень мощные... Много прислушивалась к себе. А почему такие эмоции? Ну да, страшно выходить на балкон, потому что Москва вдруг стала тихая просто до глухоты, в магазин страшно выйти. Но почему я плачу? Это же не испытание. И правда, ну какое это испытание, когда дома сидишь. Сейчас уже понимаю, что это большое испытание для психики — лишиться хоть на месяц свободы передвижения, привычной активной социальной жизни, хотя бы ее возможности. Это страх, когда ты  не знаешь, даже примерно, что на самом деле происходит и что ожидать. Пандемия научила, с одной стороны, ценить человеческое тепло, а с другой стороны — еще больше общения происходит в режиме онлайн. Причем это тоже имеет обратную связь, потому что да, цифровая версия — это классно, но все-таки живое присутствие подключает массу бессознательного, очаровательного. Чем еще занималась? Йогой, спортом. Я давно отказалась от алкоголя, моя компенсация — это зажоры, иногда я заедаю что-то. Это было и на карантине — поправилась сильно. Но в целом вот это честное проживание своих чувств, теневых и светлых, — это было мощно. Кстати, еще из хорошего: я всегда медитировала, но у меня никогда не было режима «делать это каждый день», а в карантин я стала заниматься ежедневно, не пропуская.

А еще у тебя случились «Безопасные связи». Если об этом можно говорить, я так понимаю, что снимали у тебя дома.

Да.

Меня это восхитило и удивило, потому что, когда люди на телике снимают программы, то у них там тесты, проверяют каждого человека. Первое, с чем столкнулись мы все, — со страхом заболеть. Такой нормальный человеческий инстинкт самосохранения. А ты в это время запускаешь к себе в дом кучу людей, которые до этого неизвестно где были, некоторые вообще жили своей обычной жизнью, просто это не афишировали. 

Это была, наверное, вторая неделя самоизоляции, я была абсолютно «невинна», даже в магазин не ходила, а заказывала продукты онлайн, протирала все эти упаковки. Мне вообще это не очень свойственно, я скорее фаталист. И вот в какой-то момент окружение повлияло: «Ты что, это так страшно!» Как артист, который проходил через разные этапы своей жизни (в том числе через этап тотальной безработицы, особенно в самом начале карьеры, после выпуска), я жадная до проектов, особенно хороших. Сейчас, уже будучи эмоционально переполненной, от некоторых проектов отказываюсь, даже от хороших, потому что нет сил, иначе чувствую надорвусь. А в тот момент я уже две недели отдохнула, предложили хороший проект — мысли о том, опасно это или нет, вообще не было. Была мысль, я помню, такого духовного порядка: я крещеный человек, но, знаете, люблю под мантры Ганеши зажечь свечи из Каббала Центра и молиться четырем стихиям — вот это моя религия. Вот, была Страстная неделя, Страстная пятница, к которой я отношусь сакрально, я прямо чувствую в этот день, что что-то происходит, будто Иисуса нет на земле, — и тут мне присылают этот сценарий. Моя героиня, ну понятно, что все там играют, но она, мне кажется, такая женщина-животное, нечто деструктивное. Теплого и человеческого у моей Маши Ш. мало, оно, может, и есть, но скрыто. Меня очень это смутило, потому что у меня шла такая насыщенная внутренняя жизнь, даже перенасыщенная местами во время коронавируса, и тут вот такая героиня... Я долго об этом думала, но перевесило желание работы и желание поработать с Константином Юрьевичем Богомоловым. Команда была классная, очень классные партнеры. И я отстраненно подошла к персонажу, не проецировала на себя. Поэтому больше страха было перед съемками, чем во время. Работали как работали.

Ваш дуэт с Никитой Ефремовым тогда же сложился у Константина Юрьевича. Или это как-то совпало? 

Мы были шапочно знакомы, но так уже подробно познакомились онлайн на «Безопасных связях». Но мы с ним только онлайн пересекались. Лёня Бичевин — тоже прекрасный, замечательный, играл моего супруга. Он уже приезжал ко мне в гости. 

«Бесы» стали каким-то новым этапом уже после этого, правильно я понимаю? Потому что одно дело — онлайн-платформы, сериалы и кинопроизводство, а совершенно другое — театр. Ты же театральная актриса, Маша, мне кажется.Поправь меня, если я не права.

Если честно, я сейчас себя отделяю от этой профессии. Она есть в моей жизни, безусловно. Не знаю, будет ли она и дальше в моей жизни, но сейчас у меня приоритет, что я женщина, что я человек. Я пробую сейчас играть по-разному: ближе, отстраненнее, но для меня это супер энергозатратно. У меня недавно был отпуск после «Бесов» пять дней, я набрала книжек много, чтобы читать, читать, читать... Я вот читаю биографию актрисы Театра на Малой Бронной Ольги Яковлевой. Она рассказывает, что они репетировали всё время, безостановочно  и как-то раз она осознала, что на улице +20, весна, а она в зимних сапогах. Я ей не поверила: «Ой, Ольга, вы такая актриса-актриса, вы романтизируете, преувеличиваете». И ты знаешь, у меня недавно был такой момент: у нас были репетиции в более лайтовом варианте — каждый день, но не с утра до ночи. Вот я стою, у нас как бы холодный март, но всё равно потепление чувствуется. Я стою на улице в огромном шарфе, зимней шапке, в термобелье, джинсах, в самом теплом пуховике с ощущением, что сейчас конец января, но понимаю, что скоро уже середина марта, и думаю: «Оу!» Для меня в театре есть какая-то история, в кино тоже это есть, знаешь, в любом деле — и в простых картинах, которые не будут выдвигаться на национальные премии, и в фестивальных, — я всегда старалась отдаваться этому делу, с разным успехом, всегда по-разному, но всегда «по чесноку». В кино у тебя есть возможность отсняться  в двух проектах в год, ну три — сколько ты потянешь, а потом восстанавливаться. В театре же определенный конвейер. Так сложились звезды, что всё равно я новое лицо в театре,  возможно, интересное для режиссеров. И сейчас у меня стоит вопрос выбора, потому что пока мне сложно понять, как совместить здоровую жизнь с театральным искусством. Но скажу честно, моя реальная жизнь интереснее для меня, чем даже совершенная имитация ее в искусстве.

Понятно. Поживем — увидим. Скажи мне, пожалуйста, а ты же трек еще записала прошлым летом — интересный жанр. Сейчас посмотрела у тебя
в инстаграме, ты шутишь про шансон, я правильно понимаю?

Я не шучу, если говорить о шансоне... Петь я начала очень давно, мы тогда снимали «Сладкую жизнь», мне захотелось петь. Я пела на улицах, поэтому, в принципе, шансон подходит под мой стиль: это такая уличная песня немного, полуэстрадная, простая, сама сочиняешь — сама исполняешь. Буквально недавно вернулась к занятиям по вокалу, меня это очень радует. Пару лет я выступала в каких-то барах, клубах. А сейчас понимаю, что формат выступления, который мне нравится и который хочется, — это 20–30 человек.

Для своих?!

Нет, это не так важно, но максимум — 20–30 человек. Когда больше, мне уже тяжело.

Почему?

Не знаю. Мне вообще, даже в компании тяжело находиться, когда больше одного человека. Когда, например, пять человек, пусть даже мои близкие друзья, я уже чувствую усталость. Один на один общаться люблю очень — чувствую, что могу быть щедрой, могу быть сердечной. Большое количество людей — и вот меня пронзают ниточки, и я распадаюсь на фотоны, меня не хватает. Наверное, именно это сложно дается мне в театре. У меня, с одной стороны, есть кураж, я чувствую радость, легкость, азарт и прочее, но чувствую еще и лучики, которые меня пронзают. Так же с вокалом. Поэтому если говорить о творчестве, все истории, связанные с кино или с онлайном, для моего душевного баланса более благоприятные.

А кто ты по гороскопу, если не секрет?

Козерог typical.

Вообще, очень режимно-системный товарищ.

Очень. Я супер режимно-системный человек.

Это твой год, Маш.

Да? Не знала.

Год Сатурна наступил, а это твоя планета. Ставь цели, любой новый формат — и всё сбудется.

Спасибо!

Фото: Ольга Тупоногова-Волкова. Стиль: Ирина Свистушкина. Макияж, прически: Марина Рой. Ассистент стилиста: Таисия Макшанова