Мария Шалаева: «Не люблю никого спрашивать, что мне делать»

Мария, в фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку?» вы играете подругу главных героев, девушку из богемной тусовки 90-х. Чем вам запомнились съемки в этом проекте? Удалось ли создателям воплотить на экране атмосферу того времени, как считаете?
Так бывает, что на сьемках складывается чудесная компания. У нас было ощущение, что мы в каком-то классном отпуске: мы и снимались, и тусовались, и успевали сходить на какие-то концерты. Насколько была создана эпоха 90-х, сказать сложно, у меня не возникло ощущения, что это прямо точно то время, но и не в этом, как мне кажется, была задача режиссера. Ангелина просто увидела историю любви, которая ее заинтересовала. Для кого-то это история про Добротворского, а кого-то интересует сама лав-стори. В любом случае, несмотря на претензии некоторых людей, которые были с ним знакомы, важно, что этот фильм напомнит, кто такой был Сергей Добротворский, люди прочитают его статьи, изумительно написанные прекрасным языком. Этот фильм, на мой взгляд, такая зрительская лав-стори.
Был период, когда вам одну за другой предлагали роли подростков и нетривиальных артхаусных персонажей. На сегодняшний день диапазон ролей значительно расширился. Есть ли жанры, в которых вам хотелось бы поработать, но пока не довелось?
Да, основной рывок я сделала в авторском кино. Понимаю, что нужно поднимать мейнстрим, но остаюсь приверженцем авторского кино, очень его люблю, обожаю всех независимых режиссеров. Не могу сказать, что у меня есть большой выбор из того, что меня действительно волнует и интересует. Я стала значительно меньше играть главных ролей. Думаю, в ближайшее время баланс между авторским и мейнстримовым кино выровняется. Индустрия сама подрастает, развиваются платформы, я в это очень верю.  Мне нравится тема — что мы исследуем, о чем мы говорим. Для меня это важно, и это, к сожалению, не так часто встречается в предлагаемых сценариях. 
Это правда, что вы мечтаете сыграть женщину-политика и даже назвали конкретное имя: Екатерина Фурцева? Чем вам интересна эта тема? 
Несколько лет назад, когда снимался проект «Магомаев», я пришла на пробы и сказала, что хочу попробовать Фурцеву. И мне кажется, вполне удачная была проба, но не сложилось. А про женщину-политика — это история сазана с другим: у нас бабушка живет в Париже, работает психологом. К ней приходит женщина, которая была очень высокопоставленным чиновником, и, насколько сильна в своей сфере, в этой системе, настолько же она растерянна в обычной жизни. Я бы хотела сыграть такой образ, такая тема для меня интересна — женщина, сделавшая карьеру своей судьбой и совершенно незрелая в обычной жизни, не умеющая выстраивать отношения. 
 

В 2018 году вы дебютировали в качестве режиссера с короткометражным фильмом «Развод». Почему в какой-то момент вы переключились на режиссуру? Вам стало тесно в актерской профессии? 
Это пробы своих сил и желание быть универсалом в какой-то области. В рамках актерской карьеры мне стало тесновато. С моим независимым характером всё тяжелее ждать и существовать только в координатах выберут/не выберут. Мне кажется, желание быть универсалом — вполне себе хорошая задача.
А недавно закончились съемки вашего дебютного полнометражного фильма «Синдром жизни». В своем инстаграме вы как-то признались, что, работая над ним, пережили несколько этапов, начиная от полного воодушевления и до готовности опустить руки. О чем будет эта картина? С чем был связан самый трудный период съемок и что заставило вас все-таки закончить работу? 
Да, я очень долго монтирую, никак не могу быть до конца довольна. Это дебют, и все с пониманием к этому относятся. Главную роль играет Светлана Немоляева, звезда советского кино. Я очень рада, что она согласилась и что мне удалось поработать с ней. Мне кажется, только ради того, чтобы у нее была такая роль, стоило делать это кино. Это семейная история, в которой люди живут рядом, но не слышат и не понимают друг друга. И благодаря человеку, который фактически находится уже между двух миров, благодаря ее мудрости налаживают внутрисемейные связи. Было тяжело, потому что, конечно, были сомнения. Я до сих пор, когда иду на кастинг, всегда волнуюсь, как перед экзаменом. Почему говорят, что артисты с такой подвижной нервной системой? Просто ты так живешь! Потому что идти на пробы проекта, который тебе нравится, — это нервы. Идти на первый съемочный день, даже с людьми, с которыми ты давно знаком, — это нервы. У меня было огромное воодушевление, когда я запустилась, собирала команду, мы всё придумывали. Съемочный процесс просто тяжелый физически, но ты существуешь на большом энергетическом резерве — спишь по четыре часа, но сохраняешь зашкаливающий уровень энергии. Но это было связано в том числе с тем, что команда маленькая и нам приходилось делать не только свою прямую работу, но также быть кастинг-директором, продюсером и частично локейшн-менеджером. То есть кроме творческой была еще и большая административная нагрузка. Получилось немного «я один в поле воин». Но зато это колоссальный опыт, получая который, понимаешь, что в следующий раз нужно так-то и так-то. Когда пишешь сценарий, бывает сложно: вдохновение то появляется, то исчезает, это такой волнообразный процесс. Но самым сложным для меня оказался третий этап — когда ты монтируешь, ищешь музыку. Возможно, потому, что не только от меня всё зависит, и нужно найти людей, которые стопроцентно тебя понимают, с которыми говоришь на одном языке. Всё должно получиться так, как ты это задумал. Это очень похоже на вынашивание ребенка, беспокойство и волнение — когда он родится, какой он родится. Когда всё закончится, я надеюсь почувствовать хотя бы облегчение. Есть ощущение, что проходишь по какому-то дремучему лесу, будто ты в условиях выживания, но не внешнего, а внутреннего. Просыпаешься — думаешь: больше никогда. А вечером включаешь новый альбом Земфиры, и вот уже есть три новые идеи для сценариев. Я себя чувствую сейчас человеком, которому отрезали руки, ноги, но он всё время ползет куда-то. Но с другой стороны, это единственное, в чем я нахожу большой смысл, это то, что дано человеку и не дано животному, — возможность что-то создавать.
Не так давно вы решились на радикально короткую стрижку — как ощущения? Это было сделано для работы или просто по велению души? Появление в кадре с зелеными или розовыми волосами, как мы знаем, вас не пугает. А на какой эксперимент вы ни за что не решились бы ради роли? На значительную прибавку в весе, может быть?
Я подстриглась, потому что мне захотелось, и это не сделало из меня никакого мальчика или мужеподобной женщины, наоборот. Сейчас я пробуюсь в два проекта, и именно такой мой образ придал законченность персонажу. Побуду такой, посмотрю, что из этого выйдет. Не люблю никого спрашивать, что мне делать, и, честно говоря, я против экспериментов с телом. Когда меня для одной роли спросили, могу ли поправиться на 10 кг, я, во-первых, спросила, в какие сроки, а во-вторых, сказала, что нужно будет проконсультироваться с врачом, который потом поможет вернуться обратно в свой вес. 
 

У вас подрастают сын и дочь — показываете ли вы им фильмы со своим участием? Дети вас хвалят или критикуют?
Мы не живем в атмосфере «у нас мама артистка и мы носим ее на руках». У нас честные семейные отношения, и дети в первую очередь воспринимают меня как маму. Они интересуются всем, что я делаю, и могут критиковать. Например, когда мы обсуждаем какие-то сценарии с сыном, у него всегда есть свое мнение, он киноман. Актерами никто из моих детей быть не хочет. Нестор уже имеет подобный опыт: когда ему было 10 лет, он сыграл главную роль в короткометражке. Он просто умеет играть — и всё. Для него выбрать актерскую профессию означает — ничего не делать. Его интересует режиссура, у него и характер человека, который не умеет подчиняться, поэтому «актер» — не его профессия. Я им предоставляю полную возможность заниматься тем, чем они хотят: футбол, музыка, кино. Дуня — более постоянная, думает, что будет художником, и пока подтверждает свои намерения. Они к актерской профессии относятся как к хобби. Если захочется, можно сыграть, не воспринимают это как основное дело в жизни.
Этим летом вы путешествовали по Заполярью — необычное направление для отдыха. Как правило, все греются на южных морях, а вы отправились на север. Что привлекло вас в этих местах? Где планируете провести свой следующий отпуск?
Изначально просто возникла идея путешествия на машине, и то, как всё это будет происходить, никто не планировал. Мы были в Карелии, доехали до Питера, начали сроить маршрут, объехали Онежское озеро, остановились в каком-то чудесном месте, которое оказалось бывшей резиденцией Бориса Ельцина, с красивейшим озером. Этот дом можно арендовать, и местные девушки провели нам экскурсию. Я искупалась во всех озерах, так как люблю плавать везде, где есть вода. А дальше дети сказали, что хотят к морю, и мы поехали в Петрозаводск, в Беломорск, а потом на Кольский полуостров. Мы в процессе семейным советом решали дальнейший маршрут, и это было так здорово! Кольский полуостров оказался нереальным: белое холодное море, леса, белый мох — очень кинематографично, там надо снимать сказки! Там даже таблички висят «Осторожно, может выйти медведь». До Мурманска мы не доехали: только туда собрались — мне позвонили и сказали, что нужно возвращаться на сьемку. Из новых мест я бы хотела увидеть Казахстан, Узбекистан. Еще хочу в Грузию и Грецию. Дуня очень хочет в Сочи, а Нестор — в Америку. Поэтому будем как-то договариваться. Главное, что дети обожают автопутешествия.