Тутта Ларсен: «Ребенок всегда приносит с собой новые возможности»

Вот только главным приоритетом для Тани сейчас является не телевизионная карьера, как раньше, а материнство. Первого июля она родила третьего ребенка и абсолютно счастлива. Я ждал ее у входа в кафе и долго наблюдал, как навстречу мне издалека неторопливо шла женщина в оранжевых джинсах, кроссовках и с ребенком на руках, укутанным в огромный платок.

Таня, зачем такую кроху брать с собой на интервью? Тебе не с кем сына оставить?

А я не хочу его ни с кем оставлять. Зачем? Я же кормлю, поэтому ребенок должен всегда быть со мной.

Но ты же не станешь кормить его в моем присутствии. Или для тебя это не важно?

(Улыбается.) Я прикроюсь палантином или хвостом от слинга. Плюс такого маленького ребенка именно в том, что он — цитирую одного моего знакомого — как батон хлеба. Покормил, положил в люльку или в слинг замотал — и всё, живешь своей жизнью.

Интересный подход. А тебе вообще чья-нибудь помощь сейчас нужна?

Мне очень помогает муж. Есть, конечно, и няня, часто приезжает бабушка. Но пока сын такой маленький, ему очень сильно нужна я. В любом случае я его могу доверить кому-либо только на пару часов, пока, например, я нахожусь в кадре. Папа или няня в этот момент погуляют с коляской рядом.

Ты рожала Ваню, как говорится, без отрыва от производства? Сразу «в кадр», сразу работа?

Как всегда.

Это твой третий ребенок. Неужели тебе не захотелось ни разу тотально насладиться материнством?

Ты знаешь, я, наверное, не из тех женщин, которым, для того чтобы быть счастливой, нужно «окуклиться», ограничить себя пространством дома, кухни и семьи. Каждый мой ребенок приносит в мою жизнь новое дело, какие-то новые функциональные моменты. Я вообще пропагандирую мысль, что беременность для будущей матери — самое ресурсное состояние, которое открывает для женщины новые горизонты. Если женщина хорошо себя чувствует, если у нее всё в порядке со здоровьем, то ребенок всегда принесет с собой и деньги, и новые дела, и кучу новых интересных возможностей, и вообще новое осознание себя. Я знаю очень большое количество женщин, которые начали бизнес в декрете, будучи беременными или сидя дома с малышом. Мне, например, Ваня принес собственное телевидение TUTTA.TV. Без него это дело не появилось бы.

У тебя, Таня, прямо-таки высшая степень функционального подхода к жизни.

Если бы не Ваня, мы бы с моим партнером Петро Шекшеевым не придумали телевидение для родителей. Я забеременела, во мне опять всколыхнулся весь этот пласт гигантских знаний и опыта, который у меня накопился со всеми моими детьми, и огромное желание этим поделиться. Мне захотелось это «мамское» сообщество как-то скоординировать и, может быть, даже связать его с сообществом экспертным. То есть моя миссия здесь в том, что я как журналист имею доступ к очень большому количеству классных экспертов в разных областях, связанных с материнством. В то же время я еще и мама и сама состою в материнском сообществе, которое очень активное, очень любознательное, очень живое. У среднестатистической женщины нет возможности, например, попасть на прием к Леониду Рошалю или к Людмиле Петрановской, если эта мама живет в Новосибирске, например. А с моей помощью это получится. Но это одна из граней процесса. Мы стартовали с программой «Какие наши роды?», посвященной беременности и первым месяцам жизни малыша, и у нас уже большая аудитория.

Мне кажется, ты зациклена (в хорошем смысле этого слова) на теме беременности и родов. Будучи в положении, ты еще участвовала в реалити-шоу на канале «Домашний». Зачем такой эксгибиционизм, скажи, пожалуйста?

Мне обидно, что ты, Вадим, это воспринимаешь как эксгибиционизм. Это не эксгибиционизм. Если хочешь, назови это миссионерской деятельностью.

Честно говоря, меня пугают подобные формулировки: «миссионерская деятельность».

Я просто отвечаю тебе крайностью на крайность. Ты это называешь эксгибиционизмом, а я — просветительством. В некоторой степени моя миссия — показать, что материнство — это не то, что останавливает женщину в ее жизни, не то, что создает ей проблемы, а, наоборот, повторяю, это женщину развивает и толкает вперед.

Таня, прости, а без тебя остальные женщины этого не знали?

На самом деле очень многие женщины боятся беременеть, рожать, иметь более одного ребенка. Вообще вокруг темы материнства существует гигантское количество мифов, каких-то условностей, страхов.

Вот насчет страхов. Известно, что, будучи в положении первый раз, ты рассталась с мужем и на нервной почве потеряла ребенка.

Нет. Я потеряла ребенка, потому что мой первый муж мне изменял и вся эта беременность, она была, в общем, не вовремя. Это было абсолютно бессознательно. Я залетела. Я была не готова. Мы оба были не готовы к этой беременности, к родам. Как раз тот негативный опыт и стал для меня некой отправной точкой, неким дном, от которого я смогла оттолкнуться.

Скажи, у тебя не появилось тогда фобии, ты не боялась забеременеть снова?

Опять же нет. Я родила Луку спустя пять лет после всей этой истории. Но в довершение ко всему меня это привело к вере. Знаешь, когда ты веришь, то тебе вообще уже ничего не страшно. А до этого я была ищущей.

Я отлично помню, какой была «ищущая» Тутта Ларсен. Мне кажется, ты всегда позиционировала себя девушкой разбитной, открытой, свободной от каких-либо предрассудков.

А я такой и осталась. Слушай, мне сорок один год, уже невозможно быть только разбитной. Я же достаточно многогранный человек, как и любой другой. У меня много интересов. Кроме того, вместе со мной выросла и моя аудитория. Мне тут на днях одна знакомая сделала комплимент: говорит, мол, ну надо же, я тебя смотрела, когда была девочкой, а теперь я уже тетка, а ты всё такая же.

Прекрасный комплимент.

И это классно, понимаешь? Потому что те, кто смотрели мои шоу на MTV, сейчас тоже стали родителями, они тоже находятся в поиске.

Ты говоришь, что характер остался прежним...

Ну я же не превратилась в какой-то синий чулок, я по-прежнему люблю весело тусоваться, я могу прекрасно вести шоу, как и раньше. И мое чувство юмора меня не покинуло.

Чувство юмора — это особенно важно. Неужели у тебя, мамы троих детей, один из которых младенец, еще есть время тусоваться? Это звучит немного комично.

Прямо сейчас — нет, через полгода время для этого опять будет. Правда, на днях я была на открытии одного модного бренда…

И тоже с Ваней на руках?

С Ваней. Ну, с ним папа сидел в машине. (Улыбается.) Я заскочила, всех поцеловала, пофоткалась на фоне пресс-волла, пообщалась с журналистами и уехала.

Тебе так необходимо оставаться в социуме, постоянно давать о себе знать?

Обязательно.

И при этом твой старший сын Лука учится…

...в православной гимназии.

Вот-вот. Ты абсолютно интегрирована в окружающую среду, а сына, наоборот, держишь в таком коконе.

Это никакой не кокон. Это абсолютно обычная школа, в которой помимо других предметов есть Закон Божий и церковное пение плюс беседа со священником о разных житейских вещах.

Ребенку это так необходимо?

Обязательно нужно. Это наш образ жизни. Мы православные христиане, мы каждое воскресенье в храме. При этом у Луки огромное количество друзей во дворе, на даче, он занимается на батуте, в музыкальной школе, то есть он не живет затворнической жизнью. А потом, он настолько эмоциональный, активный и развитой ребенок, что ему бы и не мешало иногда побыть в тишине, в каких-то рамках, границах.

Я прочитал, что ты лишила его всех и всяческих гаджетов.

Нет-нет. У него просто нет своих гаджетов, он пользуется моими. И это очень удобно, потому что я могу контролировать его общение с виртуальным миром.

Хорошо. Собственный мобильный телефон у него хотя бы есть?

Есть, самый простой. Мобильный телефон предназначен для того, чтобы общаться, чтобы звонить. Иногда он берет мой iPad. Но я регламентирую, сколько времени он в него играет, я выбираю игры, в которые он играет.

Какой диктат! Ужас.

Это воспитание.

Тебя тоже так жестко воспитывали?

Ты знаешь, меня воспитывали с большим чувством уважения ко мне как к личности. И абсолютно так же я воспитываю своих детей. У меня совсем не было свободного времени, но при этом было много свободы. Мне в семь лет повесили на шею ключ от квартиры, мама ни разу в жизни не заглянула в дневник. Я закончила школу с золотой медалью. Лука не такой. Ему нужно, чтобы его вели, держали за руку. И это не вопрос воспитания. Во-первых, он мальчик. Во-вторых, у него другой характер. Он растет в других условиях. А насчет гаджетов я тебе скажу еще вот что: гаджеты — очень опасно, особенно когда ребенок остается с ними один на один. Какое-то время мы злоупотребляли этим: дали ребенку планшет, и ребенок вроде оказался при деле. А потом у него начались нервные тики. Лука зашмыгал носом, у него начал дергаться глаз. В общем, всё это не очень хорошо для детской нервной системы.

Понятно. Твоей дочке пять лет. Она живет в такой же системе координат, как и ее старший брат?

Марфу мы отдали в нулевку. Это школа частная, но не православная. Дело в том, что мы хотим попасть к конкретному педагогу, который преподает в другой школе. Педагог роскошный, просто фантастический.

Скажи, как дети восприняли появление еще одного ребенка в семье?

Ты знаешь, они его очень ждали. Они хотели, чтобы он появился. У нас в окружении много многодетных семей. И для Луки и Марфы это вообще в порядке вещей. О том, что скоро появится Ваня, мы объявили за новогодним столом. Для детей это было прям как подарок под елочку, они дико радовались, хлопали в ладоши.

Не ревнуют к Ване?

Конечно, периодически Лука мне говорит: «Ты совсем нас с Марфой забросила, всё внимание только Ване…» Но мне недавно одна очень мудрая женщина — Люся Ракова, жена актера Вити Ракова, — подсказала прекрасный ход. Когда тебе старший ребенок говорит что-то вроде: «Мне кажется, ты любишь меня меньше, ты всё внимание уделяешь младшему» — можно ему сказать: «Зато я тебя люблю дольше». Класс, да?

Точно! Разница между каждым твоим ребенком пять лет. Мистика какая-то.

Не знаю. Раньше я думала, что с приходом ребенка твоя жизнь заканчивается. Мне было двадцать пять лет, когда я впервые забеременела, я страшно не хотела детей, они вообще меня бесили. В подростковом возрасте на меня еще повесили младшую сестру — у нас девять лет разницы. Мне пришлось ее воспитывать в ее девять-десять-одиннадцать лет. Я люто ненавидела маленьких детей.

Да уж, максимализм зашкаливал!

Я очень самодостаточная. Нас так воспитывали: ты должна реализоваться, ты должна нести ответственность, ты должна состояться как личность, ты должна получить профессию, хорошо закончить школу.

А твои родители состоялись как личности?

Как личности — да, как семья — нет. И меня никто не научил, как общаться с мужчинами, как строить отношения в семье, как быть женой, как рожать, ждать детей. Мне всему этому пришлось учиться на собственных шишках и слезах. Кроме того, папа нас бросил, когда мне было семь лет, это тоже было страшной травмой для меня.

Вы с ним не общаетесь?

Мы общаемся, но между нами близости нет никакой. Он сделал всё это очень некрасиво. Если взрослые расстаются, они не перестают быть родителями своим детям. А мои... Мама как-то смогла, а папа — нет. И он оторвался от нас просто с кровью, и вот эта рана незаживающая до сих пор саднит. В какой-то момент, когда родился Лука, я вдруг поняла: когда у тебя появляется ребенок, наконец-то складывается весь жизненный пазл. Конечно, если ты живешь с нормальным человеком, а не с каким-нибудь подонком.

У тебя были такие мужчины?

У меня не было мужчин-подонков, у меня были мужчины, с которыми я совершала ошибки.

Дипломатично сказано. О каких ошибках идет речь?

Это сложный вопрос. Я думаю, главная ошибка была в том, что я никогда не начинала с себя. Если возникают какие-то трения или конфликты, всегда легче обвинить другого человека. А когда родился Лука, я простила всех мужиков и все обиды, которые они мне когда-либо нанесли. Во-первых, огромная благодарность за то, что есть вот этот маленький человек на руках. А во-вторых, когда ты видишь мальчика в его самом беспомощном состоянии — у него болит животик, нервная система вся расшатана, — видишь, как он болезненно и мучительно растет, какой он слабый, какой он эмоциональный, а ему говорят: «Не смей плакать, ты же мужик...» Мне нереально жалко всех мужчин на свете, правда. Я знаю, им гораздо тяжелее, чем нам. Я смотрю, как веду себя с Марфой и с Лукой, — совершенно разный подход, я даже себя осаживаю. Но слава Богу, у Валеры, моего мужа, другая доктрина, поэтому мы как-то друг друга уравновешиваем.

А вы планируете еще детей?

Не знаю. Мне кажется, после сорока одного года сложно решиться. Если бы у меня детей не было, на первого я бы решилась, а на четвертого — не знаю. Тяжело носить, тяжело восстанавливаться.

Трое детей оптимальный для тебя вариант, так?

Я считаю, что детей должно быть минимум трое. Потому что один — это царь, двое — конкуренты, а трое — это команда.

Вы с Валерием, как я понимаю, уже как одно целое.

Это был первый мужчина, который просто пришел и взял меня. Я до последнего момента была уверена, что между нами ничего не может быть и не будет ничего, что я всё держу под контролем. Он мне очень нравился, меня к нему тянуло, но быть с ним… Это невозможно, он не тот мужчина, которого я рисовала себе в мечтах. К тому же он был очень молод, он младше меня на десять лет. Тогда ему вообще было двадцать три, а мне тридцать три, понимаешь?

Трудно представить, что эта ситуация могла тебя смущать.

Я ждала своего, солидного мужчину. Который мог бы привести меня в свой мир, а не наоборот. Но… Валера просто взял ситуацию в свои руки: я не успела опомниться, как мы уже были в отношениях. Почему так случилось? Одна моя подруга, семейный психолог, сказала: «Слушай, с твоим мужем вообще неинтересно общаться. Он такой здоровенький, я таких здоровеньких давно не видела, особенно в этом возрасте. Прямо скучно с ним. Но у него есть удивительное качество: у него отношение к женщине — «баба — дура». Он смотрит на женщину снисходительно и с улыбкой».

Неужели это плюс?

Наверное, да. Потому что любой мой психоз, каприз и прочее он воспринимает будто немножечко свысока, но в позитивном плане. То есть относится не с презрением, а как сильный к слабому. И мне это безумно нравится! Валера умеет меня поставить на мое женское место. А разница в возрасте... Сейчас она вообще не чувствуется. У Валеры нет этого: «молодежное — дело ненадежное». Он из достаточно серьезной ортодоксальной семьи, у него папа казачий атаман в прошлом, полковник в отставке. В его родословной череда крепких браков с большим количеством детей. Там никто не разводился, все жили в одной избе, на одном хуторе. Потом, смотри: у мужиков, как правило, какие куражи? Машину побогаче, телок побольше, я не знаю, загар покруче, кубики на прессе, а у Валеры другое: я мужик, потому что у меня надежная и большая семья. И это такая редкость. Я долго не могла в это поверить. До смешного доходило. Мы приезжали домой из супермаркета, я начинала сама вытаскивать сумки из багажника. Он надо мной ржал. Говорит: «Але, ничего, что я здесь стою?» Самым сложным в наших отношениях было научиться делегировать ему полномочия. В моей семье женщины всегда несли на себе всё и за всё отвечали. И я думаю, что это было тоже моей ошибкой: я не давала мужчинам шанса проявить себя в отношениях.

Твой муж проявил себя и во время твоих родов...

Да, он присутствовал на родах и Марфы, и Ваньки.

Мужчины, прошедшие подобное, говорили, что для них это колоссальная психологическая травма.

Валера сам захотел присутствовать на родах, это его выбор. Но он не стоял «у врат» и не встречал, понимаешь? Я отношусь к тем женщинам, которых вообще в родах надо оставить одних. Мне не нужна компания. Но Валера захотел быть рядом. Он был с нами в одной комнате, перерезал пуповину, он первый взял ребенка на руки. Хотя я считаю, что совместные роды — это очень индивидуальная история, ее не стоит пропагандировать, то есть каждая семья решает этот вопрос сама. Есть женщины, которые говорят, что, мол, муж очень помог, за ручку держал, массажик делал. У нас есть приятель, у него четверо сыновей. Так он всех «встречал» с камерой, а потом еще гостям, несмотря на вопли и протест жены, демонстрировал это видео.

Что ж, каждому свое… К чему стремится твоя душа сегодня? В чем ты еще не реализовалась?

На самом деле я хотела бы вернуться на большое телевидение. Помимо материнства и беременности мне интересны другие темы — психология, бизнес, технологии. Это вопрос некоего развития. Я очень страдаю, когда мне некуда расти и нечему учиться. Я ученица по жизни. Почему мне так трудно было после MTV найти людей уровня тех, кто научил меня профессии. Уровня Бориса Зосимова, Миши Козырева…

Я понимаю, о чем ты говоришь.

Всё больше и больше я встречаю людей, которых мне приходится учить, при том что они занимают какие-то продюсерские должности. Но они юные, у них меньше опыта, и это немножечко обламывает.

Так, а что тебе мешает продюсировать самой?

Вадим, я не продюсер. Я всегда говорю: я вагончик, а не паровозик. Это же вопрос не технический, это вопрос внутренней готовности. Я пока не готова взять на себя столько ответственности.

А тебе хватает времени на саму себя или это тебе не нужно?

Конечно, нужно. На спорт, на спа, на то, чтобы пойти на литургии постоять, помолиться. На то, чтобы съездить куда-то без детей. Пока не получается. Но ты сам выбираешь: либо ты рожаешь ребенка, либо занимаешься собой. Я успею еще собой заняться.

Когда же?

Да не знаю. Возможно, в более зрелом возрасте у меня включится другая скорость, мои суставы не будут столь подвижными, а мозг не будет так быстро работать, как сейчас. И тогда я, может быть, выдохну, буду грядки копать. Сейчас пока еще есть силы на другое.

(Улыбается.)

Стиль: Саманта Ахмедова

Макияж: Этерия Прохорова, Евгения Белянкина/FORUM MUA

Прически: Наталия Калаус, Николай Мостовой/KALAUS-PARISII