Павел Табаков: «Я с детских лет отдавал себе отчет в том, в какой семье родился»

Паша, 4 декабря в прокат выходит картина Анны Меликян «Звезда», которая на «Кинотавре» была отмечена призом за лучшую режиссуру. Ты отлично сыграл там одну из главных ролей, с чем я тебя и поздравляю.

Спасибо.

Скажи, режиссер сразу утвердила тебя, или тебе пришлось проходить пробы?

Недели две-три я пробовался. Сначала мы просто встретились, поговорили с Анной, покидали фразы, развели сцену на камеру, а потом уже были пробы с партнерами.

Ты уже здорово владеешь киношным сленгом. Дебют в кино — это всегда риск. Риск не оправдать надежд, быть непонятым.

Конечно, к этому предложению я отнесся с опаской: не дай бог что, а вдруг не получится? Я понимал, что, возможно, еще не готов к работе в кино.

Кроме того, ты наверняка понимал, что твою игру будут рассматривать под лупой, — всё-таки сын Олега Табакова и Марины Зудиной.

Конечно, понимал. Но после показа фильма на «Кинотавре» мой старший брат Антон меня как-то успокоил, он сказал: «Я фильм еще не смотрел, но мои знакомые о твоей работе очень хорошо отзываются». Появилась даже некоторая уверенность. Друзья брата авторитеты в этом деле, и нет резона им не доверять.

С родителями ты советовался, прежде чем согласился на роль в «Звезде»?

Советовался. И маме, и папе давал сценарий почитать. Кроме того, мне говорили, что Меликян сама приходила к папе, просила отпустить меня на съемки. Я же тогда только начинал учиться на втором курсе колледжа, а мы там еще зеленые, неокрепшие, легко внушаемые.

Ты продолжаешь учиться в театральном колледже. Там и живешь?

Да. Есть возможность жить дома, но зачем? Для меня это своеобразная школа жизни, я постепенно привыкаю к огромному количеству людей, которые меня окружают, учусь находить с ними общий язык. Ну а выходные я, конечно, провожу дома.

Родители уже отпустили тебя в самостоятельное плавание?

Более или менее. Всё равно я чувствую, что нахожусь под их чутким взором. И это будет еще очень долго. Какими бы взрослыми мы ни были, для родителей мы навсегда останемся детьми. «Сыночка, а ты покушал?» будет еще и через десять лет.

Паша, скажи, когда ты понял, что твои родители известные люди?

После того, как посмотрел «Семнадцать мгновений весны» с папой и фильм «Валентин и Валентина», где главную роль играет мама. Вообще, если честно, не представляю, чтобы моя жена была актрисой. Я бы этого, мне кажется, не выдержал. Мое мнение: жена должна быть дома, она должна быть прежде всего матерью. Но до свадьбы мне еще далеко. Хотя в некоторых изданиях и писали, что, мол, сын Табакова женится.

Ты уже знаешь, что такое настоящая любовь?

Да, я люблю своих родителей, люблю свой дом, люблю то место, где учусь.

Ты же понимаешь, что я не об этом.

Говорят, любовь — это бабочки в животе. «Бабочек» я испытал, но, наверное, только с возрастом пойму, была ли это настоящая любовь или я сам себе напридумывал.

А когда же ты впервые почувствовал этих бабочек?

Это, Вадим, очень личное. Был достаточно печальный опыт, поэтому я хочу всё забыть и не вспоминать, как страшный сон. Я понял, что надо быть поизбирательнее. Первая любовь не проходит бесследно: либо всё хорошо, либо всё плохо. В данном случае всё было плохо. Но сейчас я не жалуюсь. Тьфу-тьфу-тьфу, у меня всё хорошо. Конечно, после определенного времени в отношениях появляются проблемы, но от них не убежать.

Это точно. Паша, твои родители много работают, и так было всегда. Ты ощущал недостаток родительского внимания?

Нет. Я понимал, что они занятые люди, что они уделяют мне время по максимуму, и я не имел права требовать большего.

Как тебе кажется, на кого из родителей ты похож больше?

Я от обоих взял по чуть-чуть. Хотя, уверен, я — это я, у меня свои взгляды на жизнь, свои ценности. Опять же если актер на кого-то похож, то он пародист, а не актер. Как-то так.

В этом я с тобой совершенно согласен, но я имею в виду черты характера.

Я не знаю. Понять это я смогу только со временем. Вот мой отец прожил большую и не самую легкую жизнь. Папа живет не для себя. Главное для него — это люди, которые его окружают. Я пока еще не готов нести ответственность за других. Надеюсь, со временем эта потребность у меня появится.

Ты отдаешь себе отчет в том, что одна только твоя фамилия открывает перед тобой многие двери?

Это большой груз, который надо нести. Точнее, не груз — это флаг, знамя, которое появилось раньше, чем я сам. О родителях судят по их детям. Опять же не всегда эти суждения правильные, ведь есть хорошие дети, есть плохие. Я стараюсь быть нейтральным — не хорошим, не плохим. Быть идеальным скучно, быть плохим — это значит вредить своей репутации, репутации семьи. Так что лучше оставаться посередине. Знаете как пятерка: это не лучшая оценка, нужно получить четыре, чтобы стремиться выучить предмет еще лучше. А потом, если ты продолжаешь дело своего отца, то одной фамилии мало. О’кей, один раз тебя пропихнут, второй пропихнут, на третий уже надо будет постараться, а на четвертый тебе просто скажут: зачем всё это, если результата нет? В этом деле надо еще суметь доказать, что ты не просто сын своего отца и не его тень.

А было когда-нибудь ощущение, что ровесники хотят с тобой дружить, потому что ты сын Табакова?

Может быть, в детстве и было. Вообще ты быстро учишься различать, кто тебе друг, а кто хочет им быть только лишь потому, что ты Табаков. Я достаточно легко отказываюсь от лишних людей, не испытывая при этом никакого дискомфорта. Это жесткая, но одновременно хорошая, на мой взгляд, особенность. Мне иногда комфортнее проводить время с самим собой, нежели с кем-то другим. Я иду гуляю или чем-то занимаюсь в одиночестве.

Мне кажется, у тебя слишком трезвый и рациональный подход к жизни, что обычно не свойственно 19-летним.

Есть немножко. И это тоже, думаю, один из моих плюсов. Я понимаю, что не всё сразу, что главное — идти планомерно к высшей цели, которая тебе предначертана. А о том, что это за цель, мы узнаем в конце пути. Человек не уйдет, не выполнив свою миссию.

Северия Янушаускайте и Павел Табаков в картине Анны Меликян «Звезда»

Ты рассуждаешь как взрослый человек, многое повидавший в своей жизни. А были у тебя моменты, о которых хочется забыть?

Даже если они и были, то я о них уже благополучно забыл, убрал эти воспоминания из своей головы. Я очень хорошо умею абстрагироваться, всегда стараюсь сохранять спокойствие. Я никогда не принимаю решения с горячей головой.

И тебя невозможно вывести из себя?

Меня можно вывести из себя, но в принятии каких-то важных, глобальных решений я могу сразу себя «устаканить», и это тоже, на мой взгляд, хорошо. Я не рублю с плеча. У меня всё должно идти по плану. Если что-то выходит из-под контроля, путь начинает вилять, меня это начинает раздражать, но я всё равно стараюсь вернуться к первоначальному маршруту.

Тебе знакомо понятие «переходный возраст», ты сталкивался с желанием пойти наперекор семье?

Честно говоря, нет. Я с детских лет отдавал себе отчет в том, в какой семье родился, знал, что делать можно, а что не стоит. Не хочется как-то ронять честь семьи.

Но одна история с приводом в милицию у тебя всё же была.

Это было, еще когда я учился в пятом классе. Это было мощно. Мы шли большой компанией, кто-то из моих друзей держал в руках открытую бутылку шампанского. Нас всех забрали в милицию. Звонок родителям я откладывал до последнего, но в какой-то момент все-таки пришлось им позвонить. Приехали мама с папой, папа сказал: «Из-за тебя я второй раз в жизни оказался в милиции» (первый раз это случилось из-за какого-то его друга). Тогда я понял, что это не должно повториться, лучше я дома посижу, подальше от неприятностей. И пока я папу не подводил.

Паша, ты с детства в театре, я часто видел тебя и на спектаклях, и на мхатовских капустниках. Тебе это было интереснее, чем общение со сверстниками?

В какой-то мере да. Меня всегда завораживала театральная атмосфера, меня туда тянуло. Магия в том, что мы верим всему, что видим на сцене, а уже потом начинаем искать какой-то философский подтекст в разных спектаклях. Моим первым любимым спектаклем, еще в семь лет, был «Бумбараш» в «Табакерке». Мы тогда жили на Покровке, в пяти минутах ходьбы от театра, так что всякий раз, когда шел «Бумбараш», я бежал его

смотреть.

С мамой Мариной Зудиной и сестрой Машей (съемка для OK!, сентябрь 2012 года)

И ты всегда знал, что театр станет твоей судьбой?

Нет-нет. У меня перед глазами пример моего брата Антона, который в какой-то момент всё это бросил. Он окончил актерский, работал в «Современнике», а потом занялся бизнесом, и это у него хорошо получается. Поэтому я не зарекаюсь, я не говорю, что всю жизнь буду на сцене. Пока что мне это нравится, но кто знает, что может случиться в будущем.

Ты спрашивал Антона, почему он ушел из актерской профессии?

Нет. Я думаю, он просто понял, что это не его. В любом случае, если ты занимаешься профессией своего отца, надо стремиться стать лучше, а если не можешь, то и не надо время тратить. Один мой знакомый сказал: «Если твой отец доплыл до середины реки, то тебе надо проплыть ее полностью, переплыть на другой берег и наладить торговое сообщение между двумя берегами, а иначе смысла нет заниматься тем, чем занимаются твои родители».

Сейчас, Паша, жизнь складывается так, как тебе хотелось бы?

Пока да. Пока я учусь там, где хотел, занимаюсь тем, что мне нравится. В следующем году я окончу колледж и планирую получить высшее образование.

Скажи, к чьему мнению ты прислушиваешься на сто процентов?

К своему. Я сам формировал свой театральный вкус, мне никто его не прививал. Я понимаю, какие спектакли хорошие, а какие плохие — опять же для меня. Допустим, мне нравятся спектакли Богомолова и Серебренникова, а вот постановки Юрия Бутусова я не принимаю. Возможно, Бутусов ставит крутые спектакли, но это точно не мое, и переубедить меня трудно.

Ну что ж, Паша, продолжай развиваться в том же духе!

Буду стараться.

С отцом Олегом Табаковым