Юлия Барановская

Радикальные изменения

Если ты закомплексованный человек, смирившийся с тем, что все называют тебя гадким утенком, то какую бы красавицу из тебя ни сделали снаружи, внутри ты так и останешься дурнушкой. Но если твоя внешность изменится к лучшему, то необходимо также научиться доносить это до людей. Это самое главное. Этим мы и занимаемся в программе «Перезагрузка». В течение месяца с девушками работают первоклассные специалисты: психологи, косметологи, стоматологи, диетологи, пластические хирурги. Ну а финальные штрихи наносят стилисты. Можно надеть лучшее платье, сделать прическу, а глаза при этом будут тусклыми и безжизненными. А в женщине главное, чтобы глаза горели. Знаю это по себе.

Естественность во всем

Последние пять лет я практически всё время жила в Лондоне, в Россию приезжала очень редко. Не хочу никого обидеть, но первое, что всегда бросалось в глаза, — количество искусственного на наших русских женщинах. Вот придумали лет пятнадцать назад наращенные ногти, и пока это было безумно дорого, по записи, то их было не так много, а как только появилось много мастеров, когда это стало недорого и доступно, наращенные ногти появились везде, даже там, где в них нет никакой необходимости. Но ведь даже наращенные ногти могут выглядеть аккуратно и красиво. Но наши девушки любят сделать полную длину да еще украшения сверху наляпать. То же самое с наращенными волосами, ресницами и увеличенными губами. Раньше это было очень дорого, а сейчас вам всё сделают в любом полуподвальном помещении дешевого салона. И наши девушки, понимая, насколько это доступно, тут же бегут делать себе губы как у Анджелины Джоли, не задумываясь, пойдет им это или нет. Лично я за естественную красоту. Кроме макияжа, конечно. (Улыбается.) И кстати, волосы я не крашу. Это мой натуральный цвет. Я вообще люблю, когда всё натуральное.

Право на комфорт

Лондон я люблю за то, что люди там предпочитают одеваться удобно. Там я могла выйти из дома в пижамном костюме и уггах и купить кофе в «Старбаксе». Там все тебя знают, все тебе улыбаются и всем всё равно, во что ты одета. Москва в этом плане дисциплинирует. Мне кажется, здесь женщины никогда не смогут отказаться от кудрей, узких платьев и обуви на высоких каблуках. Конечно, когда я вернулась в Москву, то стала больше внимания уделять гардеробу и одеваться наряднее. Но это относится только к светским мероприятиям. На работу я езжу в удобной одежде. В Лондоне у меня была забавная история. Однажды мы с Андреем поехали выбирать новое жилище. Нам предстояло посмотреть семь или восемь домов за несколько часов. Я, как нормальный человек, надела спортивный костюм и кроссовки, ведь я ехала не на вечеринку. А Лондон — это такой город, где тебя на каждом шагу могут подловить папарацци. Конечно, нас сфотографировали. Я была в розовом плюшевом костюме и в розовых кроссовках. После этого русская пресса еще несколько лет писала, что у меня нет вкуса. Правда, я так и не поняла, в чем проявилась моя безвкусица. Вот если бы я пришла в таком розовом костюме на вечеринку с дресс-кодом, то надо мной могли бы посмеяться, а в повседневной жизни каждый человек имеет право на комфорт. А вообще я считаю, что одеваться нужно под настроение. Бывает, смотришь на человека и понимаешь, что ему в этой вещи некомфортно. Но зато стилист сказал, что так модно. А ведь главное — быть в гармонии с самим собой.

Цена значения не имеет

Я не из тех, кто будет гоняться за последними коллекциями известных брендов. Я совершенно спокойно могу зайти в первый попавшийся магазин и купить понравившуюся вещь. Единственное, я ненавижу подделки. Искренне не понимаю, зачем покупать фальшивую сумочку Chanel, если сейчас всё доступно и рынок изобилует всевозможными марками на любой вкус и кошелек. И какой бы качественной ни была эта подделка, ее не спутаешь с оригиналом.

Прописные истины

У меня есть маленькая слабость: я очень люблю обувь и сумки. У меня их невероятно много. С детства мама мне объясняла, что самое главное во внешнем виде девушки — обувь и сумка, а всё, что посередине, просто должно быть чистым. Я запомнила это на всю жизнь. Мама преподавала в школе домоводство и научила меня абсолютно всему: вязать крючком, плести на коклюшках, шить на машинке разными стежками. Иголка, нитки — всё это в моих руках держится прекрасно. Но я такой живчик, что мне не хватит на это усидчивости. Когда мне было лет девятнадцать, я даже мечтала стать дизайнером и выпустить свою линию одежды. Но сейчас я понимаю, что это не мое. У меня хорошо развито воображение, в голове картины рисуются замечательно, а вот выразить всё это на бумаге я не могу — не умею рисовать. Хотя лет десять назад, когда вся одежда продавалась только либо в очень дорогих магазинах, либо на рынке, я нашла себе замечательную швею и объясняла ей чуть ли не на пальцах, какое я хочу платье, и она мне шила.

Фото: Дэн Коркелиа

Родной человек

Когда моя подруга, дизайнер Юлия Сафина, выпустила эту коллекцию, я тут же ей сказала: «Если я тебе подхожу, то с радостью буду твоей моделью!» Юлька — родной мне человек, которого я очень люблю и которому я буквально обязана своей жизнью. Это была суббота, восемь утра, я готовила завтрак детям — младшему тогда было всего семь месяцев, — и мне вдруг резко стало плохо. Всё, что я успела сделать, — набрать ее номер. Каким чудом она ответила, я не знаю… У нее тоже трое маленьких детей, и телефон стоял на беззвучном режиме. Юля тут же примчалась ко мне, вызвала скорую. В этот день как раз выпал первый снег, и врачи со скорой отказывались выносить меня на носилках по скользким ступенькам. Юля дотащила меня на руках. Она была со мной с начала и до конца. Вечером мне сделали операцию, и первой, кого я увидела, когда открыла глаза, была она.

Фото: Дэн Коркелиа