Байгали Серкебаев: «Алле Пугачевой мы благодарны до сих пор»

Байгали Серкебаев известен не только как основатель группы A’STUDIO, но и как человек, придумавший музыльный конкурс Emporio Music Fest, который сейчас в самом разгаре. В интервью ОК! Байгали рассказал о том, как создавалась группа A’STUDIO, какое влияние оказал на него театр Пугачевой, как состоялось знакомство с Кети Топурией и чем музыкальный конкурс Emporio Music Fest отличается от других.

Байгали​, вашим воспитанием, в том числе и музыкальным, занимался ваш старший брат. Расскажите про это.

Мой старший брат Алмас вообще сделал для меня очень много. Когда мне было 5 лет, он посадил меня за фортепиано, поставил мне на проигрывателе второй концерт Рахманинова и научил писать ноты. Когда мне исполнилось 6, он научил меня тому, что никогда нельзя брать чужого, никогда нельзя играть в казино, никогда нельзя курить – и еще много других важных «никогда», которые он заложил в меня в юном возрасте и с которыми я живу до сих пор.

Какую музыку он давал вам слушать?

Благодаря брату, меня окружала самая разная музыка: французская (например, из фильма «Мужчина и женщина»), латиноамериканская, английская. Спасибо ему за это. Именно он открыл мне легендарных The Beatles. Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Стар – это неземные жители, люди с другой планеты.

А как появилась группа «A’STUDIO»? Каким был первоначальный состав?

Группа родилась еще в 1983 году – тогда мы назывались «Арай» и работали с казахстанской певицей Розой Рымбаевой. Тогда мне поручили подобрать музыкантов, с которыми я хотел бы работать, и доверили возглавить музыкальное направление ансамбля «Арай». В итоге собрались таким составом: Роза Рымбаева, Булат Садыков, Владимир Миклошич, Наджиб Вильданов, Сагнай Абдуллин, Батырхан Шукенов и, собственно, я. Так мы проработали до 1987 года, а потом решились на непростой шаг: попрощались с Розой и отправились в сольное плавание.

В 1989 году наш состав обновился, мы остались вчетвером: я, Владимир Миклошич, Батырхан Шукенов и Баглан Садвакасов. Это можно считать первым составом группы A’STUDIO. Спустя год – в 1990-м – мы получили приглашение в театр Аллы Пугачевой. Первое время жили на 2 города, но потом все чаще приезжали в Москву и, в конце концов, переехали сюда окончательно.

Почему вы стали называться «A’STUDIO»?

Первоначально мы назывались «Almata», слово «Studio» присоединилось чуть позже. Оно добавило к названию смысл творческой лаборатории молодых художников. До A’STUDIO мы сократились с 1990 года, когда уже стали работать в Москве. В этой букве «А» много всего заложено: и наш первый ансамбль «Арай», и «Almata», и Алла Пугачева.

Кстати, об Алле Пугачевой. Что вам дал театр Пугачевой? И как вам работалось с Аллой Борисовной?

В театр Пугачевой мы попали благодаря песне «Джулия», которая дошла до Аллы Борисовны случайно через цепь музыкантов. Пугачева заинтересовалась нами, мы получили от нее приглашение поработать, а уже через пару месяцев в Ташкенте дали свой первый стадионный концерт в составе театра.

Работа в театре – удивительная страница в нашей жизни. Очень яркая, стремительная, музыкальная, познавательная. Мы много ездили на гастроли, выступали в основном на больших площадках. Театр был еще и своего рода школой: мы смотрели, как выступает Алла Борисовна, учились, слушали ее советы, за что ей очень благодарны до сих пор.

А с Кети Топурией как познакомились?

В тот момент, когда у нас встал очередной раз вопрос со сменой вокалиста, нам позвонила наша подруга Нато Думбадзе из Тбилиси и предложила послушать одну молодую талантливую девочку. Мы послушали, нам понравился ее голос, особенно песня на грузинском языке, которую мы до сих пор поем в наших концертах. Нато пригласила нас в Тбилиси познакомиться с Кети. Мы поехали, познакомились и даже сфотографировались все вместе. Помню, посмотрев на снимок, решили, что рядом с Топурией мы смотримся не сильно старо, так что, возможно, стоит попробовать. И улетели в Москву. Потом пригласили Кети на испытательный срок на 2 месяца, и за этот период у нас получилось отлично сработаться. В этот же момент появились наши первые песни «Улетаю», «Еще люблю», переписали композиции «Помни это», «Любовь-река», которые были записаны еще до появления в группе Кети.

Какие планы у группы на этот год? Когда ждать новых песен/клипов?

Сейчас у нас должен выйти новый сингл «Хамелеоны», который я написал еще 3 года назад на озере Иссык-Куль. Над аранжировкой нам помогали работать мои лондонские друзья-музыканты, а клип на песню мы снимали в Барселоне. Клип, кстати, состоит из трех частей: первая – с оригинальной версией песни, вторая – с ремиксом, который сделали американские музыканты Джулиан Полак и Ник Семрад, третья – в стиле clubmix. Мы с большим нетерпением ждем, когда закончится монтаж, и 13 июня состоится наш релиз на всех цифровых площадках. Ждите наших «Хамелеонов», они скоро придут. (Улыбается.)

В прошлом году вышел клип A’STUDIO и The Jigits на песню «Прощай». Клип показывает закулисье жизни групп. Почему он черно-белый? Ведь концерты, репетиции – это эмоции и цвет.

Этот трек – кавер на песню Леонида Агутина. Он так понравился и самому Лёне, и всем нашим друзьям, что мы решили снять так называемое travel-видео, собрав кадры наших гастролей, архивов и что-то досняв еще. Он черно-белый, потому что съемки сделаны в разное время, с разным освещением, разной цветонасыщенностью. Для того, чтобы это все смотрелось цельно, мы выбрали язык черно-белого изображения. Клип, кстати, собрал уже около 11 миллионов просмотров на нашем канале. Мы рады, что у песни появилось второе дыхание, что она ожила и нравится слушателям.

Кстати, как вы считаете, справедливо ли сравнение группы The Jigits с MBAND?

Я думаю, единственное, что объединяет эти группы – то, что в обеих по 3 парня. А по музыкальному направлению и стилю это абсолютно разные коллективы. Думаю, что сравнивать особо нечего.

А как появилась The Jigits?

Группа The Jigits образовалась из финалистов «Фабрики звезд» в Казахстане, которую я продюсировал несколько лет назад. После того, как закончилась «Фабрика», нам стало грустно расставаться и мы решили сделать группу.

Байгали, расскажите, кого из музыкантов вы считаете своим учителем?

Во-первых, это мои учителя из средней специальной музыкальной школы при Консерватории, которые сделали из меня классического музыканта: Владимир Иванович Тебенихин и Аида Петровна Исакова. Огромнейшее влияние на меня оказали Herbie Hancock, Chick Corea, George Duke, The Beatles, Deep Purple, Queen, Depeche Mode – их еще очень много, можно до утра перечислять. И, конечно, Quincy Jones. С ним я, кстати, познакомился и пообщался в Монтрё на фестивале Montreux Jazz Festival.

Вы являетесь основателем еще и Emporio Music Fest, который в этом году проходит в пятый раз. Чем он отличается от других музыкальных конкурсов, которых сейчас так много?

Фестиваль Emporio Music Fest – это такое ноу-хау, изобретенный формат, который был придуман для того, чтобы находить молодых талантливых ребят и объединять их. Мы хотели сами понять, что происходит в мире современной музыки, и узнать, какая сейчас молодежь и что она делает. Отличается он от других, во-первых, тем, что он мультиформатный: на нем можно услышать все музыкальные направления. Во-вторых, это абсолютно новые лица. На сцену выходят молодые ребята, которые еще нигде не выступали. В-третьих, в жюри сидят уже состоявшиеся звезды, такие как Владимир Пресняков, Лариса Долина, Полина Гагарина, Леонид Агутин, Алексей Чумаков, Алсу – список огромен. Мне кажется, это вообще самое большое количество членов жюри на музыкальном конкурсе. Настолько большое, что, думаю, по этому пункту мы можем войти в Книгу рекордов Гиннеса.

И, наконец, Emporio Music Fest – это уникальный приз. Поездка в Монтрё на лучший фестиваль современной музыки Montreux Jazz Festival.

Сколько заявок на участие в конкурсе пришло в этом году?

На конкурс в этом году прислали больше 500 заявок. Обработка каждой из них – титанический труд, почти месяц бессонных ночей. Каждая песня прослушивалась, затем обсуждалась, рассматривалась с разных сторон – ведь нам нужно было выбрать из огромного количества всего 12!

Споры возникали?

Конечно! У нас все члены жюри разные, каждый занимается совершенно разной музыкой. Например, Лариса Долина более академична, Tomas N’evergreen, Игорь Саруханов или Александр Маршал прекрасно поют рок-музыку. У всех свои направления, свое видение участников, которых мы должны пропустить в финал. Споры бывали настолько жаркими, что определение финалистов сильно затягивалось – никак не могли решить, кого же выбрать.

Каким вы видите победителя конкурса? И каким будет его путь после EMF?

Победителя конкурса я всегда вижу талантливым. Это человек, который непрерывно творит, предан музыке и не представляет себя вне ее. Это музыкант, который приносит что-то новое и свежее.

Каким будет путь победителя, во многом зависит от него самого. Есть примеры, когда заканчивался конкурс, занавес закрывался, и на следующий день о победителе никто и не помнил. Наш фестиваль – это только небольшой старт, а потом музыкант все же должен что-то делать сам.

Почему в качестве приза был выбран именно Montreux Jazz Festival, а не, скажем, Glastonbury или Flow?

Я не был на этих фестивалях, но много лет летаю именно на фестиваль в Монтрё и очень проникся этим местом, влюбился в атмосферу, которая там царит. В моих планах, безусловно, есть и посещение других фестивалей, но так как этот фестиваль проверен временем и проходит уже больше 50 лет, мне хочется поделиться именно этим волшебством, этим праздником музыки с молодыми ребятами. Чтобы они вдохновлялись и заряжались там так же, как и я.